Александровна, идемте.
— Уже идем, Светочка, уже идем, — Анна взяла Андрея за руку. — Мне страшно, Андрюша, мне страшно…
В кабинете, помимо профессора, было еще человек восемь. Анна громко поздоровалась со всеми, довела Андрея до стула и тихо отошла к окну. Ее всю трясло.
Андрей сидел с опущенной головой и сжатыми кулаками. На лбу выступили капельки пота.
Профессор, обратившись к собравшимся, спросил:
— Ну что, коллеги, приступим?
Затем обернулся к медсестре:
— Начинайте, Светлана.
Медсестра подошла к Андрею. От нее пахло накрахмаленным халатом вперемешку с больничными запахами.
— Андрей, слушайте меня внимательно, — профессор прокашлялся. — Ваш мозг всегда обходился без зрения, поэтому должно пройти время, пока он поймет, что теперь можно пользоваться глазами. В связи с этим, возможно, на первых порах вы будете видеть все как в тумане. Возможно, вверх ногами, как это бывает у грудных детей в первые недели жизни, возможны еще какие-то отклонения, я не могу предугадать. У каждого индивидуально. Когда снимут повязку, очень медленно откройте глаза. Будет сильно резать. Вам даже может стать плохо. Но это на самом деле хорошо. Значит, все получилось.
— А если не станет плохо? — спросил Андрей вдруг осипшим голосом.
— Так сейчас и посмотрим. Внимание.
Медсестра отошла от Андрея с бинтами в руках.
— Сосредоточьтесь и потихоньку открывайте. С Богом.
Анна подумала, что у нее сейчас выскочит сердце из груди. Она замерла, неотрывно глядя на Андрея.
Андрей медленно открыл глаза. Он молчал.
— Ну что? — озабоченно спросил профессор.
— Ничего, — голосом, лишенным интонации, ответил Андрей.
— Не может этого быть! Что, совсем никаких изменений?
Он подошел к молодому человеку и наклонился к нему.
Анна побледнела. Она не могла в это поверить.
— Да, что-то изменилось, — Андрей еще раз закрыл глаза и снова открыл. — Вокруг все стало немного ярче, но я не вижу, даже силуэтов.
Он опять закрыл глаза, одинокая слезинка покатилась по щеке.
— Мне можно вернуться в палату?
— Да, идите. Пока. Мы еще к вам придем.
— Анна, проводи меня, пожалуйста, — попросил Андрей.
Девушка не могла сдвинуться с места. У нее было такое чувство, словно только что рухнул весь мир, и она одна должна принять решение, как все исправить.
— Анна, я прошу тебя, — повторил Андрей.
— Да, я иду.
Они сидели молча больше часа. Андрей на своей постели, Анна на свободной койке рядом. Тишину нарушила вошедшая в палату Полина Викторовна.
— Андрюшенька, сынок…
Она хотела еще что-то сказать, но сын ее прервал:
— Мама, ничего не нужно говорить, а тем более утешать меня. Пожалуйста.
Полина Викторовна замерла на полуслове.
— Вы побудете с Андреем? Я сейчас вернусь, — Анна решительно поднялась.
— Конечно, Анечка, иди, — сказала Полина Викторовна. Андрей не отреагировал вообще.
Анна направилась к профессору, по пути звоня отцу.
— Как все прошло, Анна? — отец отозвался мгновенно.
— Никак, папа, — Анна начала всхлипывать.
— Что Андрей? — Александр Станиславович сник.
— У него шок. У меня тоже. Я не знаю, что делать. Я сейчас иду к профессору.
— Успокойся, я подъеду через пару часов. Ты в салон поедешь?
— Поеду. Мне здесь тяжело. Я не могу на него смотреть.
— Правильно, иди поработай, отвлекись. Вечером будем думать, что делать дальше.
— Папа, я останусь у тебя, пока Андрей не вернется.
— Хорошо.
Профессор пожал плечами.
— А что вы хотели? Мы не боги. Вы же с самого начала знали, что шансов очень мало.
— Конечно, но мы надеялись… И что теперь? — Анна даже не замечала, что у нее нескончаемым потоком по щекам катились слезы.
— Мы проведем весь запланированный послеоперационный курс. Все равно хоть какой-то, но результат будет.
— Когда можно будет сделать повторную операцию? — девушка была настроена очень решительно.
— Я сейчас не готов ответить. Дайте немного времени, мы понаблюдаем, а там будет видно.
Прежде чем вернуться в палату, Анна решила выйти на улицу и успокоиться. Она спустилась в парк и стала бродить по пустынным аллеям. За всеми этими событиями незаметно пришла осень. Лето еще пыталось отстаивать свои права, дерзко врываясь в дневное время, но с каждыми новыми сутками отступало под натиском новой хозяйки.
Анна обожала раннюю осень. Когда до увядания природы еще далеко, когда оно еще только угадывается в изменении красок, в удлинении теней, в бесцельном парении паутинок, в одиночном кружении испуганного листка. В другой ситуации она непременно бы присела на скамеечку, и, вдыхая легкую прохладу и едва уловимую сырость, предалась бы мечтаниям. Сейчас ей не хотелось ничего. Мысли были где-то далеко. По асфальту бродить надоело, и она пошла между деревьями.
Закричали птицы. Анна подняла голову и увидела целую стаю, в полнеба, ворон. Было непонятно, летят они куда или просто кружат. Глядя вверх, девушка не заметила, что на её пути оказался старый пень. Она споткнулась и больно ударилась коленкой. Крови не было, но капроновые колготки порвались. Что-то промелькнуло в голове о капроне.
Вспомнила. Та странная клиентка, Ия, кажется, сравнила ее с капроном. Как же она про это сказала? Ее ждет испытание на выносливость, что ли? И то, что ей по прочности нужно стать, как капрон. Сколько бы его не тянули, он не рвется. А может, она права? Может, это и есть испытание? А вдруг это только начало? Но разве та же Ия не сказала, что Андрей будет видеть? Значит, она ошиблась?
Вместо того, чтобы успокоиться, еще больше расстроилась. Надо возвращаться.
Анна не знала, как «повел» бы себя капрон, окажись он в такой ситуации, как она, но для себя твердо решила, что нельзя раскисать, особенно при Андрее. Нужно что-то придумать, чтобы его отвлечь. Как хорошо, что он еще остается в больнице и как плохо, что он в больнице.
В палату Анна вошла бодрым шагом и, не останавливаясь, направилась к Андрею, присела рядом.
— Была на улице. Погода просто сказочная. Эй, слышишь, что я говорю?
— Слышу, Нюточка, — он заметно успокоился. — Ты бы ехала на работу.
— Да, Андрюша, сейчас. Только я хочу убедиться, что ты в порядке. А вечером я заеду.
— Не надо. Не заезжай, пожалуйста, — Андрей отвернулся от нее. — Я хочу побыть какое-то время один.
— Не падай духом.
— А что тут бодриться? Я же говорил. Я так и знал, что это пустая затея.
