секретарем, протянул девушке стакан, потом передумал и залпом выпил сам. — Я хочу, чтобы ты еще кое о чем знала. Твоему ребенку угрожает опасность.
— Откуда ты знаешь про ребенка? — Анне стало страшно.
В это время Игорь, истекая кровью, терпеливо ожидая, когда можно будет уйти, начал сползать со стула. У него случился обморок. Анна одновременно с Виталиком и секретарем бросились к нему.
— Аня, ему нужно к врачу, у него, между прочим, огнестрельное ранение.
Виталик с нежностью посмотрел на девушку. Как же он умудрился ее потерять?
— У тебя есть знакомый врач?
— Благодаря тебе у меня теперь в знакомых только врачи.
— Я клянусь, что не виноват, — Виталик не мог поверить, что смог так запросто причинить столько страданий любимому человеку. Нет, это какое-то наваждение. Он не мог этого сделать.
— Скажи своим мордоворотам, чтобы отнесли Игоря в мою машину.
Виталик быстро вышел и вернулся с двумя мужчинами. Они осторожно подняли Игоря. Тот уже пришел в себя и стонал. Анна молча пошла за ними следом. На выходе остановилась и сказала Виталику, который провожал ее:
— А с тобой мы еще поговорим. Скоро поговорим.
Анна сидела в кабинете отца и ждала, когда он закончит разговор по телефону. Положив трубку, он посмотрел на дочь долгим печальным взглядом.
— Ань, ты меня что, в могилу решила свести?
Анна молчала, потупив взор.
— А если бы ты их убила? И одного и второго? Что же это ты самосудом решила заняться?
— Папа, я в отчаянии. Я… я не соображала, что делала.
Помолчала.
— Что сказал Александр Леонидович про Игоря? Очень плохо?
— Нам повезло. Пуля навылет. Сухожилия не задеты. Недели через три поправится.
— Много заплатил?
Отец грустно улыбнулся.
— Папа, я схожу с ума.
— Перестань, Анечка. Возьми себя в руки. Все будет хорошо. Андрей пойдет на поправку. Дыхание у него стабилизировалось, кровь нормализовалась. Рано или поздно он выздоровеет. Главное — пережить сегодняшний, третий день, — Александр Станиславович подошел к дочери, сел рядом, обнял, закрыл глаза. Они вдвоем. Они справятся.
В кабинет заглянула секретарь.
— Александр Станиславович, там, на линии, опять Александр Леонидович. Срочно.
— Папа… — дрожащим голосом сказала Анна.
Отец резко поднялся, взял телефон.
— Да. Когда? Да вы что! Не может быть! Делайте, что считаете нужным.
Потом долго слушал пояснения, доносившиеся с другого конца провода.
— Я сейчас переключу на секретаря, продиктуйте ей все, что нужно, — положил трубку и остался стоять спиной к Анне.
— Что с Андреем? — тихо спросила Анна.
— Сорок минут назад у него была клиническая смерть, — отец медленно повернулся к дочери. — Его спасли, но ситуация еще сложнее, чем была до этого!
За эти три дня у Анны кончились слезы, или она уже просто свыклась с той ролью, которая выпала на ее долю.
— Он жив, а это главное, — сухо сказала она.
— Да, он жив. Но его жизнь сейчас зависит от аппаратов и приборов. Нам предстоят очень большие расходы, Анечка.
— Папочка, не дай ему умереть. Умоляю, папочка, — запричитала Анна.
— Ну что ты такое говоришь? Ты единственное, что у меня есть. Неужели ты думаешь, я буду считать деньги, если речь идет о твоем благополучии? Да что такое я без тебя, родная моя. Если понадобится, я отдам все, только чтобы ты была счастлива. Анька, Анька, маленькая дурочка. Никогда больше так не говори.
— Папа, продай мою машину, я ее ненавижу. Я теперь вообще ненавижу все машины.
— Хорошо, дочка, продам. Как скажешь.
Отец отвернулся к окну, промокнул пальцами уголки глаз. Все это было невыносимым.
Первая дорога, на которую ступил Андрей, вскорости вывела его из тумана. А, может, он просто сам по себе исчез. Андрей оглянулся. Он готов был поклясться, что место, в котором он очутился, было ни много ни мало, а самым настоящим небосводом. А дорога, приведшая его сюда, была тем самым загадочным Млечным Путем. Вот здорово! Можно изучить все звездное небо. Наверное, даже побывать на каждой звезде. Андрей обернулся. Куда хватало взора, было холодное мерцание. Как в замке Снежной королевы.
— Ну, здравствуй, Маугли. Вот и свиделись, — голос был отвратительным, писклявым и скрипучим одновременно.
Андрей замер. Где-то он это уже слышал. Он сосредоточился, закрыл глаза, или как бы закрыл. А когда открыл, вокруг были зеркала, не отражающие ничего. Андрей приблизился к одному из них. Почему нет отражения, ведь он отчетливо ощущает свое тело? Вдруг зеркала заиграли всеми цветами радуги, осветив пространство вспышками света. Андрей от неожиданности отшатнулся.
— Никак, страшно? — послышалось вновь.
— Кто ты? — крикнул Андрей.
— Я! — ответил голос.
— Я тебя не боюсь, — Андрей даже не волновался.
— Очень мне надо, чтобы ты меня боялся, — отвратительный смех.
— А что тебе надо?
— Посмотри сюда.
Как только сказал, в зеркалах появилось отражение какого-то «черного» с костяными руками.
— Лучше угадай, что у меня в руке, — заухал, зашелся не то кашлем, не то бесконечной икотой.
Андрей бесстрашно подошел к зеркалу, в котором отражалось существо. В левой руке у него было что-то зажато. Что-то живое, трепещущее.
— Узнал?
Андрей отрицательно покачал головой.
— Это твое сердце. А ты думал, мне что нужно?
— И что?
— И ничего. Прощай, Маугли, — стал с силой раздавливать живое, крепкое сердце.
Именно, в этот момент датчики зафиксировали клиническую смерть.
Анна сидела напротив Игоря. В палате было холодно, на оконных стеклах в уголках сверкал иней. Аня привезла два обогревателя, и сейчас их подключал мужчина, приехавший с ней. Ей очень тяжело было объясняться с Игорем. Но должна же она хоть что-то сказать в свое оправдание.
— Гарик, я не хотела.
Она не знала, что говорить. Губы дрожали. Не то от холода, не то от жалости к себе — ее преследует неудача за неудачей. Или от жалости к Игорю, что причинила ему боль.
— Да ладно, подруга.
А что он мог ответить? Что теперь не сможет какое-то время играть? Что у него через три дня запись на студии, которую он очень долго ждал?
