— Аня, ты скоро?
— Я задержусь, — тихо сказала она.
— Анечка…
— Я вызвала Дениса. Он бреет Андрюшу.
Немного помолчала.
— Ложись без меня. Я еще побуду.
Отец проглотил комок, застрявший в горле.
— Я дождусь тебя, девочка.
— Как хочешь, папа.
Александр Станиславович захлопнул альбом и поднялся с дивана.
Поговорив с отцом, Анна вернулась в палату. Денис уже закончил и укладывал принесенные с собой инструменты в пакет.
— Спасибо, Денис, — не глядя на мастера, сказала Аня.
— А когда в следующий раз приехать, Анна Александровна? — заботливо спросил Денис.
— Я позвоню. Иди.
Аня осталась одна. Вернее, одна с Андреем. Прошла уже неделя, и она почти привыкла и к его неподвижности, и к его безмолвию. Единственное, что ее продолжало пугать, была неестественная желтизна кожи. Издали казалось, что лежит не живой человек, а экспонат из музея мадам Тюссо. Анна старалась не смотреть, когда находилась на расстоянии. И только подойдя близко к кровати, она поднимала на Андрея глаза. Он стал почти неузнаваем. Худой, будто сделанный из воска, с неменяющимся выражением лица. Анна подолгу всматривалась в него, потом плакала.
Сегодня плакать не стала. Чтобы отвлечься, решила написать статью. Неиспользованного материала у нее накопилось много. Накануне, согласовав тему с Зоей, взялась за дело. Села за ноутбук с намерением поработать как можно дольше. Отцу решила не говорить, ей просто хотелось привести свои мысли в порядок. Почему-то показалось, что умственная работа этому поможет.
Текст пошел быстро. И уже минут через сорок Анна почувствовала себя живым, способным мыслить человеком. Написав несколько страниц, стала читать вслух, чтобы понять, как это будет звучать. Вроде, ничего. Повернула голову к Андрею.
— Андрюш, а как ты думаешь? Хорошо я написала? — спросила так, будто ожидала ответа.
— Молчишь? — как ни в чем не бывало вновь спросила она. — Интересно, а что бы ты сказал. Знаешь, я так соскучилась по твоему голосу. Никто никогда не говорил мне таких нежных слов, как ты. Никто не называл меня Нюточкой… Мне так не хватает твоей ласки, Андрюшенька.
Подошла к нему, прислонилась лицом к его щеке. Зашептала на ухо:
— Вернись, счастье мое. Мне так без тебя плохо… Нам плохо. Мне и нашему будущему ребенку.
Поднялась.
— Господи, ну какие страдания я должна еще перенести, чтобы Андрей выздоровел?! Я вытерплю, Отец, только верни его.
Дверь тихонько скрипнула, заглянула медсестра Надежда Тихоновна.
— Тетя Надя, здравствуйте, заходите, пожалуйста, — Анна отошла от Андрея.
Надежда Тихоновна первым делом подошла к девушке, обняла ее сзади за плечи и тихо сказала:
— Не убивайся так, милая. Не нужно.
Анна повернулась к ней и обняла старушку.
— Если бы у меня была хоть малейшая надежда! Я так боюсь, что случится непоправимое.
— А ты не бойся, дочка. Ты верь. Ты же любишь его?
— Больше жизни, — грустно сказала она.
— Ну, так это самое главное.
— Ах, тетя Надя, если бы все так было просто!
— Анечка, может, сходила бы к какой ясновидящей или бабке, погадала, — робко подсказала Надежда Тихоновна.
— Да не верю я им, — ответила Анна.
— Ну и, наверное, правильно. Не слушай меня, старую дуру.
Анна солгала. Она уже была готова пойти к черту на кулички, лишь бы получить хоть слабенькую надежду. Или услышать приговор… Но было страшно…
Для начала Анна решила все понять сама. Ей очень хотелось разобраться в том, что происходит. Её ни на минуту не оставляла мысль, что все не случайно. Она постоянно анализировала время, прожитое вместе с Андреем. И чем больше Анна осознавала весь трагизм ситуации, тем ей сильнее казалось, что многие недавние события были как бы предупреждением или даже предзнаменованием случившегося.
А еще она поняла, что Андрей это чувствовал. А может, даже знал. Этот его странный сон. Анна даже толком и не знала, о чем он. Андрей не рассказывал. Просто она видела, какой он после него подавленный и встревоженный. Она с беспокойством спрашивала: что с ним — он отшучивался.
А все его опасения: вдруг что случится, а он еще ничего не успел сделать в жизни. И потом этот пугающий разговор про то, что бы она делала, если бы вдруг все потеряла?
Анна грустно улыбнулась. Все для нее — это он. Разве могла она когда-нибудь подумать, что потеряет его. А вот, кажется, случилось…
Снова и снова вспоминалось то злосчастное утро. И вновь возникали вопросы.
Пустая дорога…
Виталик… Или не Виталик?
Она уже ни в чем не была уверена.
Одинокий пустой троллейбус… Нет, не пустой. Там была эта изуродованная девушка. Ия, кажется? Если бы не она, Анна ни за что бы не сообразила использовать чулки как жгут. Она бы их и не надела, если бы не Полина, которая упрашивала ее это сделать.
Что это? Совпадения?..
У Анны голова шла кругом. И сейчас, когда Надежда Тихоновна сказала о ясновидящей, она вдруг решила, что пора использовать и эту возможность.
Домой Аня вернулась далеко за полночь. Александр Станиславович молча ждал, когда она разуется.
— Как он, Анечка?
— Без изменений, папа.
— Хочешь поговорить? — он с тревогой смотрел на дочь. Она очень сдала за последние дни.
— Со мной все в порядке, папа. И не надо на меня так смотреть.
Раздевшись, Анна подошла к отцу и поцеловала его в щеку.
— Я завтра выйду на работу.
— Может, поужинаешь?
— Нет.
— Иди в гостиную, сейчас принесут чай.
Надкусанный бисквит так и лежал на маленьком блюдце. Чай уже остыл.
— Анечка, родная, возьми себя в руки, — обняв дочь, тихо говорил Александр Станиславович.
Последнюю неделю это стало для него ритуалом. Какой ужасный ритуал — утешать убитую горем дочь.
— Папа, — Анна посмотрела отцу в глаза. — Я не говорила об этом, но мне кажется, что происходят какие-то необъяснимые вещи. Ты не замечал?
— Нет. Хотя… Разве все, что происходит с нами, подлежит объяснению?
— Я не об этом, — Анна отстранилась от отца, взглянула настороженно и беспокойно. — Папа, я не знаю, что именно, но что-то не так. Какие-то непонятные совпадения, необъяснимые события. Мистика какая-то. Папа, ты меня слушаешь?
