дочери. Тогда Эдит повесила костюм в самый дальний угол шкафа и больше не доставала. Но сейчас…
Эдит вынула костюм и провела ладонью по мягкому шелку. Легкий, удобный, не то чтобы чересчур нарядный… Она уже знала, что наденет именно его. Видимо, бунтарское настроение не проходило. Эдит аккуратно разложила костюм на кровати и пошла в кухню чем-нибудь перекусить, а с губ ее не сходила довольная улыбка. Она словно делала Сесилу назло, и ей это доставляло удовольствие. Поймав себя на таком низменном душевном движении, она тут же ужаснулась в глубине души, но решила, что не станет сейчас анализировать свои побуждения, чтобы не портить праздничное настроение, которое почему-то овладело ею.
Она подумала, что ни маме, ни Сесилу не сказала о том, чем собирается сегодня заниматься. И правильно сделала, по телефону это прозвучит странно, ее не поймут. Конечно, она все расскажет, но только потом, после…
3
Мэтью подъехал к дому Эдит на такси. Было еще без десяти минут два. Он боялся попасть в обычную лондонскую пробку, выехал с запасом времени, и сейчас ему предстояло немного подождать. Он расплатился с шофером и начал медленно прохаживаться по чисто вымытому тротуару. Неужели это не сон, и сейчас из подъезда выйдет эта необыкновенная, немыслимо красивая девушка, исполненная поразительного внутреннего достоинства и чистоты?
Тогда в электричке, впервые увидев ее, он испытал нечто вроде легкого шока. Руки сами собой потянулись к блокноту. У него давно вошло в привычку зарисовывать лица, которые чем-то выделялись из толпы. Но едва начав рисовать ее, он понял, что карандаш не слушается, — ему хотелось просто смотреть на нее и молча восхищаться. Она открыла глаза и недовольно заговорила, но он только и мог, что смотреть в эти манящие, прозрачные карие глаза, которые затягивали его в себя, словно омут.
Впрочем, он что-то отвечал ей, сам толком не понимая что. А когда она вышла на остановке, он сначала вышел за ней, а потом уже сообразил, что это и его остановка, и тут его посетила непонятная уверенность, что ему суждено увидеть ее снова, и он почти спокойно отправился по своим делам. Ему будто бы свыше подали знак, что встреча с ней гарантирована.
Когда на часах сровнялось два, у Мэтью сжалось сердце… Что, если она передумала и не выйдет? Он еще не успел придумать, что станет тогда делать, как растворилась дверь подъезда и вышла она, одетая в потрясающий изумрудно-зеленый костюм. Сегодня она показалась ему более свежей и румяной, ее волосы были собраны с висков и заколоты сзади, густые пряди лежали на спине и достигали лопаток.
Она нерешительно подошла к кромке тротуара, оглядывая проезжающие машины.
Мэтью кашлянул, и она обернулась.
— — Здравствуйте. Я, кажется, не опоздала?
— Нисколько. Сейчас я поймаю такси. Моя машина все еще в ремонте. — Он поднял руку, и вскоре рядом затормозил черный автомобиль.
Эдит села на сиденье, а он — на откидное место напротив, чтобы видеть ее лицо, и назвал адрес. Автомобильный салон наполнился легким ароматом ее духов. От нее веяло весной — так пахли какие-то ранние весенние цветы… Она обхватила сумочку и с улыбкой поглядела на него.
— Почему вы так на меня смотрите… Надеюсь, что вы не очень разочарованы? Портрет рисовать не передумали? А то бабушка огорчится.
— Никоим образом. Жду не дождусь, когда смогу взяться за карандаш. — Естественно было бы сказать что-то вроде: «вы потрясающе выглядите», но Мэтью никогда не отличался особой непринужденностью в общении с женщинами и говорить комплименты был не мастер.
К тому же он начал бояться, что в ее присутствии просто теряет дар речи вообще. Следовало немедленно взять себя в руки.
Счастливо избежав пробок, они подъехали к дому Мэтью в рекордно короткий срок. Он отворил дверь подъезда и провел свою гостью в вестибюль. Лифт поднимался только до четвертого этажа, на пятый этаж вела крутая лестница. Он открыл дверь и прошел вперед, а Эдит остановилась и огляделась.
Прихожей не было, вошедшие сразу оказывались в просторной мансарде. Свет проникал сюда через три больших окна на скошенном потолке, в противоположном конце располагались кухонная стойка и холодильник, слева стоял большой мягкий диван, обитый тканью цвета опавших листьев, рядом с ним — столик и два глубоких кресла, справа — телевизор и стереосистема. Стены были выкрашены белой краской, оконные рамы — темно-коричневой. Создавалось общее впечатление простора, света и обилия воздуха.
— Проходите, присаживайтесь. Если хотите помыть руки, вход в ванную из спальни, это дверь направо, — проговорил он, наполняя водой стеклянный графин. — Вы будете кофе?
— С удовольствием, — ответила Эдит, хотя обычно предпочитала чай. Она прошла через раздвижную стеклянную дверь в спальню — небольшую комнатку, которую почти целиком занимала кровать, покрытая легким светлым покрывалом, и большой старинный гардероб.
Мельком она увидела на тумбочке фотографию, на которой были изображены молодые мужчина и женщина, одетые по моде шестидесятых годов, но из деликатности не стала задерживаться и сразу прошла в ванную. Ванная отличалась чистотой и порядком. Но, ополаскивая руки, Эдит подумала, что здесь не чувствуется присутствия женщины — нет ни цветов, ни безделушек. Но без них эта квартира в большей степени отражала личность своего хозяина. Эдит подумала, что, имей она возможность сама выбрать себе жилье, то подыскала бы что-то вроде этой мансарды.
Когда она вернулась в гостиную, Мэтью успел поставить на стол две чашки кофе, открыл коробку конфет и порезал кекс. Эдит с аппетитом принялась за угощение, не чувствуя никакой скованности. Чем дальше, тем сильнее овладевало ею ощущение, что она уже была здесь когда-то и с хозяином тоже знакома давно. Даже молчание не вызывало неловкости. Впрочем, она должна была сразу прояснить один вопрос.
— Скажите, мистер Смит…
— Пожалуйста, называйте меня Мэтью, — попросил он. — А мне можно называть вас Эдит?
— Вы вчера меня об этом забыли спросить, лукаво улыбнулась она.
— В самом деле? Простите мою забывчивость.
Но, знаете, у меня такое чувство, что мы с вами уже давно знакомы, — сказал он, поглядев ей прямо в глаза.
Эдит не стала говорить, что и у нее возникло точно такое же чувство, и вместо этого перешла к своему делу:
— Так вот, Мэтью. Вы, значит, проследили за мной вчера от станции? Не думаю, что это было очень красиво с вашей стороны.
— Я бы на вашем месте подумал то же самое, — сказал он. — Но на самом деле я навещал одного знакомого, который живет в Пилбеме.
— А как его фамилия? — полюбопытствовала Эдит. — Я, кажется, знаю весь Пилбем из бабушкиных рассказов.
— Это Лесли Райт. Он автомеханик, но сейчас сидит без работы. Я давно его знаю, вот и попросил, чтобы он посмотрел мою машину.
Нужно кое-что отрегулировать.
Да, Эдит слышала от бабушки о Лесли Райте. Она говорила, что Лесли постоянно теряет работу из- за своей склонности к выпивке.
— Ну вот, а потом просто сделал небольшой крюк и увидел вас в саду под магнолией. Вы играли с девочкой…
— Да, это малышка Ви. Моя бабушка организовала детский сад взаимопомощи, и соседи приносят к ней детей, когда отлучаются по делам, — пояснила Эдит и тут же подумала, что вряд ли стоило вдаваться в такие подробности.
Но в глазах Мэтью промелькнуло какое-то непонятное выражение. Эдит даже и не догадывалась, до
