Он скатился с нее, и Сара всей кожей ощутила зябкий холод там, где ее только что согревало тепло его тела. Но не успела она огорчиться этому обстоятельству, как Нэш снова привлек ее к себе, укрыл собой. Он нащупал ее руку, поднес к своему лицу, провел губами по костяшкам пальцев, и ей все-таки стало грустно, боль расцвела в ее груди.
— Счастливый случай… — прошептала она.
Нэш проснулся и не сразу понял, где он. Он лежал на животе и ощущал прикосновения гибкого тела Сары. Она устроилась у него на спине и вытянулась во весь рост. Он почувствовал, как нежные упругие полушария ее грудей упираются ему в спину чуть ниже лопаток, почувствовал жар ее бедер, ее стройные ноги обхватили его с обеих сторон.
Он опять напрягся, чувствуя нарастающее возбуждение.
Сара наклонила голову и начала покусывать мочку его уха.
У Нэша захватило дух. Он быстро перевернулся, придерживая ее за бедра, чтобы она осталась наверху, притянул к себе ее голову и поцеловал отчаянно, страстно, проводя обеими руками по ее плечам, по изгибу спины, по ягодицам и бедрам.
— Позволь мне поцеловать тебя там, — умоляюще прошептал он.
— Мне страшно.
— Почему?
— Это слишком хорошо.
— Слишком хорошо?
— Ты… заставляешь меня терять голову, — призналась Сара. — Я не хочу терять голову.
— Но ведь все дело именно в этом! Это для того и делается, чтобы ты потеряла голову.
— Ну… я не знаю.
Нэш знал, что ей понравилось, знал, что может снова доставить ей наслаждение, если только она ему позволит.
— Если хочешь, чтобы я остановился, я так и сделаю.
Сара перевернулась на спину, откинула голову на подушку. Нэш покрыл поцелуями ее лицо, потом грудь.
— Я не знаю, что мне делать…
— Ничего не нужно делать. — Он взял ее руки, завел их ей за голову и заставил ее взяться за решетку кровати. — Держись. Просто держись, и все.
Такая поза заставила ее выгнуть спину и дала ему полную возможность насладиться округлыми грудями с розовыми сосками. Он обхватил их, упиваясь их тяжестью, сделал круговое движение руками, чувствуя, как ее соски обжигают ему ладони. Он провел руками от груди к ребрам, подсунул ладони ей под спину, приподнял, пробежался пальцами по хрупкому позвоночнику. А потом он двинулся вниз.
Его губы скользнули по ее животу, ниже, ниже… прямо к горячей трепещущей женской плоти.
По ее телу прошла дрожь.
Ему не хотелось отрываться от нее, но он вспомнил свое обещание и поднял голову.
— Все в порядке? — Дыхание у него было такое же беспорядочное и неровное, как и сердцебиение.
— Да, — прошептала она в ответ, и этот шепот был полон желания. Он поцеловал ее.
Сара чуть приподняла бедра. Это был сигнал. Из ее горла вырвался тихий стон.
Нэш поцеловал ее снова и на этот раз не оторвал губ. Его язык задвигался, лаская переполненную томлением плоть. Сара заерзала под натиском его ласки. Она стонала от наслаждения, еще больше возбуждая его. Она выгнулась, придвигаясь ближе к нему, стараясь его коснуться.
— Ты мне нужен, — проговорила она, задыхаясь, зарывшись пальцами ему в волосы, то отталкивая, то вновь привлекая его к себе. — Я хочу обнять тебя.
Не отрывая рта, Нэш придвинулся ближе, чтобы она могла до него дотянуться, если захочет. Он ласкал ее ртом, обводя нежную, бархатистую плоть языком, всасывая ее губами.
Ее руки легли ему на бедра. Она подтянула его ближе к себе. Он ощущал кожей ее теплое дыхание. По его телу прошла судорога, потом еще и еще одна. Ее губы коснулись его губ. Бархат к бархату. Он застонал, и она вскрикнула в ответ, приникнув к нему.
17
Нэша разбудил серый зимний свет, наполнивший крохотную комнатку то ли мрачными сумерками, то ли уютным полумраком, в зависимости от точки зрения. Выглянув в окно, он увидел, что валит густой, мокрый снег.
Нэш лежал, не смея шевельнуться. Темноволосая головка, покоившаяся на его груди, вызывала в нем сладкую боль, совершенно ему не нужную. Им овладело давно забытое чувство, тоска по близкому человеку, которого у него никогда не будет.
Сара закуталась до подмышек в белую простыню. Одеяла, отринутые за ненадобностью, к утру оказались на полу.
Они провели вместе ночь, но у Нэша было такое ощущение, что он и сейчас знает о ней не больше, чем при первой встрече в переполненном зале отеля “Ренессанс”. В тот вечер у него впервые появилось совершенно безумное желание взять ее на руки, прижать к себе и унести куда-нибудь в теплое, безопасное место.
Он потер колючий, заросший щетиной подбородок, стараясь свести движения к минимуму, чтобы не разбудить Сару. Надо спуститься вниз и сварить кофе. Ей нравится кофе или она предпочитает чай? А как насчет еды? Что бы ей хотелось съесть? А она вообще-то ест хоть когда-нибудь? Он ничего о ней не знал.
Если не считать того, что она слишком много пьет.
Если не считать того, что она замужем за мерзким типом по имени Донован Айви.
Если не считать того, что она пыталась покончить с собой. А он ее остановил.
Нэш осторожно выскользнул из постели. Сара переместилась на теплое место, где только что было его тело. Ее колени были подтянуты к животу, одну руку она спрятала под подушку, другую откинула в сторону. Не сводя с нее глаз, он натянул серые тренировочные брюки и белую футболку. В тусклом свете он различал синяк у нее на подбородке, темные круги под густыми угольно-черными ресницами. Ну вот оно, пришло. Спазм. Боль. Ему очень хотелось помочь ей. Но кто он такой? С какой стати он решил, будто знает ответы на все вопросы? Как и она сама, Нэш тоже бежал от жизни. Только он выбрал противоположное направление. И он понимал, что забвение порой бывает наилучшим выходом из положения. А иногда и единственным.
Нэш спустился вниз и заварил кофе. Пока вода просачивалась через фильтр, он заглянул в морозильник и обнаружил там коробку замороженных яиц. Не густо. Но папаша Харли всегда был прижимист. Пока яйца размораживались в микроволновке, Нэш нагрел на медленном огне сковородку и вылил на нее содержимое коробки.
Он привык жить одной минутой, но сейчас обнаружил, что невольно думает о том, как повезет ее обратно. Ему не хотелось ее отпускать. Особенно ненавистной была ему мысль о том, что Сара вернется к мужу. К Доновану Айви.
“Что ты хочешь этим сказать, старина? Может, ты хочешь, чтобы она переехала к тебе?”
Нет-нет, этого он не хочет, твердил себе Нэш. Боже сохрани!
Но если она вернется к Айви…
Нэш поджаривал гренки, когда в спальне у него над головой раздались легкие шаги. Спустя мгновение торопливые шаги Сары послышались на лестнице.
Румяные ломтики хлеба выпрыгнули из тостера. Нэш подхватил оба тоста, бросил их на тарелку и достал масло.
Сара промелькнула в дверях размытым розовым пятном пижамной блузы. Хлопнула дверь ванной.
