Нэш лежал на кровати, растянувшись на спине, скинув башмаки. Красная фланелевая рубашка висела на спинке стула. Он был в джинсах и в серо-голубой футболка. Он опять уснул, прядь черных волос упала ему на лоб, одна рука лежала на мерно вздымающейся и опадающей груди.
Сара вновь натянула одолженные мужские джинсы, которые были ей слишком велики. Подвязав пояс, она схватила куртку Харли и ключ от мотеля и направилась в бар на другой стороне улицы. Ей необходимо было выпить. Потом она решит, как поступить с Нэшем.
Он спал мертвым сном.
Кругом было темно. Кто-то прикасался к нему в кромешной тьме. Кто-то тихо и ласково будил его. Нежная кожа. Мягкие волосы. Запах мыла. Запах виски.
Он застонал и переместился на кровати. Ему расстегивали джинсы. Он услыхал, как “молния” тихонько взвизгнула по пути вниз. Прохладная женская рука пробралась под резинку трусов. Замерла, осваиваясь. Принялась гладить. Сара.
Ее руки подтянули вверх его футболку. Ее руки стянули вниз его трусы, освободили его. Ее мягкое, теплое, обнаженное тело очутилось на нем, вытянулось поверх него. Он почувствовал нежное, упругое прикосновение ее грудей. Ее длинные ноги оседлали и сжали его бедра.
Нэш обнял ее, обхватил ладонями ее ягодицы.
— Сара, — прошептал он, чувствуя ее легкое дыхание у себя на лице.
Ее губы нашли его рот. Он ощутил согревающий, будоражащий запах виски на ее языке. Он чувствовал, что не может больше сдерживаться. Его напряженный член упирался в развилку между ее ног. Нэш приподнял ее, усадил поудобнее.
Она обхватила его, повела за собой, до него донесся прерывистый, за душу берущий вздох, и он погрузился глубоко-глубоко в ее манящее бархатистое тепло.
Упираясь руками ему в грудь, Сара приняла сидячее положение, позволив ему проникнуть еще глубже, и начала двигаться, вращая бедрами, словно кружа его в эротическом танце. Нэш вскинулся, приподнял ее над постелью. Сара крепко сжимала его бедрами, отвечала толчком на каждый толчок, вскидывалась и обрушивалась на него всем телом, как наездница, оседлавшая норовистого скакуна.
Нэш всегда гордился своим умением держать женщину в напряженном ожидании на самом краю в течение долгих, бесконечно долгих, томительных минут. Но сейчас, после нескольких бессонных ночей и утомительных, наполненных переживаниями дней, он почувствовал, как усталость окутывает его плотным туманом и лишает сил. В темной комнате, где не раздавалось ни слова, ни звука, кроме их перемешивающихся вздохов, где не было ничего, кроме влажной кожи, трущейся о влажную кожу, он почувствовал, что не может сдерживаться.
Прости,
Надо ей сказать… Надо…
Но он не мог говорить… не мог…
— Прости… — хрипло прошептал он на выдохе.
По его телу прошла судорога. Бедра вскинулись. Он почувствовал невероятное освобождение…
Через две минуты оба они крепко спали. Ее обнаженное, влажное тело распростерлось поверх него.
Нэш проснулся, лежа на спине с раскрытой ширинкой и спущенными трусами. Из ванной доносился звук льющейся воды. Сара принимала душ.
Он поправил одежду и застегнул “молнию” на джинсах, но с пуговицей возиться не стал — позволил голове вновь упасть на подушку. Позволил глазам закрыться. Прошедшая ночь… О боже. Это казалось сном. Бурным и страстным эротическим сном.
Мысли у него стали путаться… Он задремал… Заснул.
Нэш проснулся, словно его кто-то толкнул.
За стеной все еще шумел душ.
Он не знал, сколько времени прошло, но у него сложилось впечатление, что вполне достаточно, чтобы успеть раз десять принять душ.
Нэш вскочил и бросился к ванной. Постучал костяшками пальцев по тонкой деревянной двери.
— Сара?
Ничего, кроме льющейся воды.
Нэш взялся за дверную ручку. Она повернулась. Он приоткрыл дверь, и в лицо ему ударила волна горячего влажного воздуха.
— Сара?
Сердце у него отчаянно заколотилось. Он распахнул дверь настежь с такой силой, что она ударилась о стену. Дернул пластиковую занавеску.
Пусто.
В душе никого не было.
Нэш выключил воду.
Еще не вполне очнувшись от сна, он прислонился к стене, прижался лбом к согнутой руке. Его ум пытался разрешить эту новую загадку, избегая самых очевидных ответов.
Похищение инопланетянами — эту версию он всегда предпочитал всем остальным.
Спонтанное самовозгорание — тоже отличный вариант.
Вышла за пачкой сигарет, да так и не вернулась…
Включенный душ…
Прикрытие. Чтобы задержать его.
Мозг наконец включился. Разум начал действовать. Откуда ни возьмись пришла новая мысль, новая возможность, о которой ему даже не хотелось думать.
Он оттолкнулся от стены, повернулся и вышел из ванной. Его взгляд мгновенно метнулся к телевизору. Его бумажник.
Нэш схватил бумажник с телевизора и перебрал пальцами все отделения. Ни одного портрета королевы, Джорджа Вашингтона или Эндрю Джексона [29], ни пенни, ни цента.
Она его обчистила.
Нэш выпрямился, провел рукой по волосам. О черт!
Тут его как громом поразила еще одна мысль.
Он бросился ко входу, завозился с замком, наконец справился и толкнул входную дверь. Между двумя желтыми линиями на асфальте напротив двери, где он запарковал машину Харли, осталось только жирное пятно вытекшего масла.
25
Разозлить его было не так-то просто, но то, что он чувствовал в эту минуту, можно было назвать только одним словом: бешенство. Не тратя времени на мытье-бритье, Нэш накинул фланелевую рубашку на футболку, сунул ноги в незашнурованные башмаки, схватил бумажник и куртку и направился к бензоколонке, примыкавшей к мотелю.
Ему потребовалось две минуты, чтобы найти кого-то, кто видел Сару.
— Заглянула сюда с полчаса назад, — сказал ему парнишка, работавший у кассы. — Спрашивала, как проехать в Солт-Сан-Мари. — И он ткнул пальцем в соответствующем направлении.
— Спасибо.
Нэш повернулся и выбежал из помещения. Стояло холодное утро; его дыхание вырывалась изо рта белыми облачками. Он бросился бежать к шоссе, громко топая по бетону тяжелыми армейскими башмаками. Пробежал по площадке самообслуживания, миновал колонки с дизельным топливом, перескочил через канаву и пересек двухполосное шоссе. Идя в том направлении, куда скрылась Сара, Нэш застегнул куртку.
