вошел в комнату, ведя за руку Джо Кинга. За ним вошел с пистолетом в руке второй полицейский, поменьше ростом.
Рунцельман затворил дверь и дважды повернул ключ в замке. Он остановился слева от арестованного, полицейский с пистолетом в руке — позади.
— Что случилось? — спросил старый судья: он опасался упреков, если в присутствии девушки произойдет что-нибудь, нарушающее должный порядок.
— Молодчик в плохом настроении.
— Больше ничего?
— Пока ничего.
Квини посмотрела на Стоунхорна. Она хотела встретиться с ним взглядом, и он не уклонился, но выражение его лица было отсутствующим.
— Джо Кинг! — начал судья резким голосом, который уже однажды поразил Эда Крези Игла. — Где ты был ночью во время грозы?
— Я отказываюсь отвечать на этот вопрос.
— Откуда у тебя серебряная цепочка, которую Гарольд носил на шее?
— Я ее нашел.
— Мы знаем гораздо больше, чем ты думаешь. Для тебя же лучше признаться.
На лице обвиняемого проскользнула улыбка. Относилась ли она к судье или была связана с предстоящим допросом Квини — кто знает. Джо Кингу была известна тактика судебного допроса.
— Что это тебе пришло в голову приветствовать мисс Халкетт на улице, как свою знакомую?
— Мы раньше учились в одной школе.
— И ты приветствуешь всех бывших учеников этой школы?
— Хотел бы, но это превышает возможности моей памяти.
— Это превышает возможности твоей памяти?
— Yes.12
— Ты уже был под следствием, тебя не раз приходилось арестовывать, и, кажется, тюрьма тебя ничему не научила.
— Я всегда был плохим учеником.
— Ну, мне уже надоело, что мальчишка и бандит так нагло отвечает! Ты понял это?
— Yes. — Стоунхорн произнес это «yes», точно отрезал.
Старый судья был сердит на самого себя. Он рассчитывал получить кое-что от допроса Джо Кинга в присутствии девушки, и ничего не получалось. Джо сохранял полное самообладание и играл словами, как кольтом в привычной руке.
— Ты, кажется, примирился с тем, что будешь осужден, как убийца, ведь ты достаточно умен и знаешь, что отказ давать показания не опровергает косвенных улик. Дважды ты разыгрывал подобную комедию, и вот ты в третий раз в суде.
Стоунхорн молчал. Он отлично понимал, что судья всерьез взялся за дело и может выполнить свою угрозу. Правда, Гарольд Бут не был найден среди убитых и косвенные улики слабы, но все были теперь настроены против Джо Кинга.
Тачина все еще продолжала смотреть на Джо Кинга. И когда он обернулся, он не мог не встретиться с ее взглядом. Он прочитал в нем одобрение.
Судья заметил это.
— Вы хотите что-нибудь сказать? — обратился он к Квини. — Что-нибудь, что может прояснить дело? Вы знаете, куда направился Джо Кинг, когда вы отъехали на своем автомобиле?
— В эту ночь он был со мною.
— С тобой… где?! — Старому судье пришлось собрать все свое самообладание, чтобы продолжать спокойно задавать вопросы.
— Об этом я хотела бы умолчать.
— Квини! Что это значит?
— Он был со мною.
Судья поднялся.
— Квини, он… он тебя изнасиловал?
— Нет.
Наступило молчание.
Старый судья тяжело вздохнул.
— Квини! Ты повторишь это при твоем отце?
— Да.
— Когда ты вернулась домой?
— Утром. Мой автомобиль перевернуло бурей.
— Ты… ты… ты понимаешь, что ты говоришь?
— Да.
— Ты хочешь спасти этого проклятого гангстера? Ты любишь его?
— Он был со мной. Это чистая правда.
— Ты должна будешь поклясться перед судом.
— Я готова.
— Чем ты можешь это доказать?!
— Я надеюсь, что у нас будет ребенок.
Квини не видела выражения лиц полицейских. Она смотрела только на Джо Кинга. У него снова был отсутствующий взгляд.
— Квини… — В тихом голосе судьи звучало отчаяние. — Квини… От этого человека? В уме ли ты?
— Я хочу ребенка. Он будет прекрасен и силен.
— Ребенок убийцы…
— Нет, мой муж не убийца.
Стоунхорн смотрел на свою жену. Сказанное ею изумило его больше, чем кого-нибудь другого.
Старый судья поднял цепочку. Ту, которая когда-то была на шее Гарольда Бута.
— Вот доказательство.
— Нет.
— У тебя есть основания так говорить?
— Да. Джо Кинг при мне нашел эту цепочку.
— При тебе? Значит, ты встречалась с ним еще раз?
— Да, когда я в первый раз шла в гончарную мастерскую.
— Значит, вы сообща присвоили чужую вещь! Это неслыханно! К тому же то, что вы не сообщили о находке, осложнило поиски Гарольда Бута. Квини! Значит, ты так связана с этим молодцом? Ты забыла, кто ты такая? Ты вместе с ним совершила преступление! Ты уже больше не хочешь знать, кто твои родители?
— Я не украла. Цепочка моя. Это могут подтвердить мои отец и мать, которые подарили ее мне в тот год, когда я принесла из художественной школы отличные отметки. Гарольд, должно быть, тогда же, на каникулах, и стащил ее у меня, когда он приходил со своими родителями к нам на ранчо. Тогда он еще фотографировал меня и Генри. Я заметила пропажу. Он вечно выпрашивал у меня что-нибудь на память, только я никогда ему ничего не дарила.
— Значит, порядочные люди тебе не по вкусу. Жаль, Квини, жаль тебя. Что скажут в школе!
Судья задумался. То, что ему пришлось услышать, вызвало у него глубокое сожаление.
— Можно мне еще кое-что сказать? — спросила Квини.
— Пожалуйста. Если это существенно.
— Стоунхорн нашел цепочку, и я подарила ее ему на память.
Судью передернуло.
— Где он ее нашел?
— На обочине дороги, недалеко от поселка в сторону Нью-Сити. Цепочка лежала так, будто Гарольд
