направилась в свою спальню. Сторонний наблюдатель решил бы, что эта миловидная женщина решила навести в доме порядок перед тем, как лечь в постель.
Она сложила шитье в ящик комода, вернулась в гостиную поправила стулья, взбила подушки, бесшумно расхаживая по комнате. Опять вернувшись к себе, она сняла туфли и в одних чулках подкралась к двери спальни Филипа. Ручка легко повернулась — впрочем, Энн знала, что дверь не заперта Затаив дыхание, она застыла на пороге, прислушиваясь к звукам и напоминая себе, что действовать надо осторожно. Она приоткрыла дверь пошире и убедилась, что та не скрипит; значит, ни скрип петель, ни скрежет ключа в замке не разбудят Филипа. Энн знала, что он крепко спит и без снотворного, а со снотворным его не разбудить даже сиреной воздушной тревоги. Но пока она стояла, прежнее радостное настроение вдруг затуманило крохотное, почти незаметное пятнышко, отмахнуться от которого оказалось невозможно. Раньше она не подозревала, насколько беззащитен спящий человек. Решительно запретив себе думать об этом, она напомнила, что сегодня вся власть принадлежит ей. Игрушками станут другие — Филип, Феликс, Линдолл, мисс Силвер…
Она шагнула в спальню, приблизилась к столу и включила ручной фонарик, стараясь не направлять луч в сторону постели. Ключ лежал на столе рядом с блокнотом, пригоршней мелочи и свернутым носовым платком. Все оказалось даже проще, чем она думала. Бесшумно схватив ключ, она вышла из комнаты, притворив за собой дверь.
В кабинете она включила свет и присела к столу, на котором лежал запертый портфель. Придвинув его поближе, она вставила в скважину замка самый маленький из ключей. Ее опять ждала невероятная удача: ключ к шифру лежал поверх других бумаг. Энн глубоко вздохнула, наслаждаясь триумфом и ощущением могущества.
Глава 28
На следующее утро Филип Джоселин не сразу направился в своей кабинет в министерстве, а двинулся по лабиринту коридоров и наконец вошел в кабинет Гарта Олбани. Гарт поднял голову и замер. Филип никогда не отличался здоровым румянцем, но этим утром выглядел ужасно: бледная, бескровная кожа, осунувшееся лицо, обозначившиеся на нем морщины.
— Ну? — нетерпеливо воскликнул Гарт и вздрогнул, когда Филип расхохотался.
— Что «ну»? Поживем — увидим, если она не окажется умнее. Вчера вечером мне в кофе подсыпали снотворное.
— Что?!
Филип небрежно кивнул.
— Это ясно как день. Я спал как убитый, и до сих пор меня клонит в сон, несмотря на холодный душ и превосходный утренний кофе. Жаль, что мисс Энни Джойс — вражеская шпионка, потому что готовит она изумительно. Зачем она усыпила меня вчера и чем занималась после того, как я заснул, — понятия не имею. Но не помешало бы снять отпечатки пальцев с моего портфеля и ключей. Я старался не прикасаться к ним и к содержимому портфеля. Конечно, она могла надеть перчатки и обвести нас вокруг пальца, но едва ли она до этого додумалась, — он положил на стол Гарта портфель и связку ключей, завернутую в носовой платок. Ключи звякнули. С кратким «до скорого» Филип покинул комнату.
Гарт Олбани тяжело вздохнул. Ему и без того досталось нелегкое дело, а теперь оно еще больше осложнилось.
Во втором часу дня Линдолл Армитидж сидела в гостиной квартиры Лиллы Джоселин, чудесной комнате в форме буквы 'L' с окнами, обращенными на восток и запад, откуда можно было любоваться и восходом, и закатом. Два западных окна располагались напротив двери, а одно восточное — в слегка закругленном углу гостиной, где стояло пианино Лиллы. За пианино сидел Пелем Трент. В дверь позвонили, и как раз в эту минуту он снял руки с клавиатуры, одновременно развернувшись на круглом табурете.
— Изумительная музыка, — заявила Лилла.
Линдолл хотела что-то добавить, но ей помешали послышавшиеся в холле шаги. Ее сердце забилось, она невольно вскочила и бросилась к двери — потому что узнала хорошо знакомую ей походку Филипа. Одного этого звука хватило, чтобы она затрепетала. Ей следовало оставаться на месте, а не бежать навстречу, но усидеть она не смогла. Все эти мысли промелькнули у нее почти одновременно и улетучились. Неизвестно почему, она задрожала и растерялась. Когда она проходила мимо пианино, дверь распахнулась, в комнату вошел Филип, а вместе с ним появилось нечто другое — Лин не знала, что именно. Казалось, в гостиную ворвался холодный вихрь, но это был не ветер, а выражение на лице Филипа.
Он захлопнул дверь, остановился, прислонившись к ней спиной, и объявил:
— Энн умерла.
Линдолл затаила дыхание, но не издала ни звука. Лилла ахнула.
Только в этот момент Филип заметил, что в комнате они не одни. Некоторое время он молча стоял на месте, затем открыл дверь и вышел. Прежде чем Линдолл успела опомниться, он покинул дом. В холле хлопнула дверь.
Глава 29
Немногим ранее старший инспектор Лэм и сержант Эбботт вышли из лифта и позвонили в восьмую квартиру Тентерден-Корт-Меншинс, дома со слишком пышным названием, построенного на углу Тентерден-Гарденс незадолго до войны. От садов, давших название всей улице, осталась только живая изгородь да несколько голых деревьев, в том числе одно пострадавшее при бомбежке. На месте двух домов в ряду остались прогалины, остальные были невредимы.
Подержав палец на кнопке звонка не меньше минуты, Фрэнк Эбботт пожал плечами и переглянулся со старшим инспектором. За дверью заливался звонок, но ни шагов, ни других звуков не слышалось.
— Никого нет, сэр.
Лэм нахмурился.
— Может, она сбежала, а может, ушла за покупками. Спуститесь вниз и спросите швейцара, не видел ли он ее.
— А если он никого не видел?
Лэм задумался. В кармане у него лежал ордер на обыск, и ему не хотелось тратить время на пустую болтовню, а тем более — втягивать в это дело швейцара. Но спросить, не видел ли он сегодня леди Джоселин, не повредит, а там будет видно.
Эбботт вернулся с известием, что сегодня утром швейцар не видел леди Джоселин. Старший инспектор снова нахмурился и извлек из кармана отмычку, с которой не расставался.
— Я бы предпочел, чтобы сэр Филип оказался дома и впустил нас сам, — пробурчал он, — так было бы лучше. Хотя, конечно, его можно понять. Но наша работа и сентиментальность несовместимы. Ну, открывайте!
Фрэнк Эбботт открыл замок и распахнул дверь. Они вошли в небольшой пустой холл с двумя дверями. Обе были приоткрыты, словно кто-то не стал закрывать их ради удобства. Однако в квартире никого не было, и это сразу бросалось в глаза.
Они направились прямиком в гостиную. В окна заглядывало бледное солнце. Все вещи стояли на своих местах, порядок был безукоризненным. Стулья сдвинуты в ряд, подушки взбиты. Но камин остался невычищенным, в нем виднелось обугленное полено на ворохе пепла. Фрэнк Эбботт посмотрел на него и вопросительно приподнял бровь.
Лэм хмыкнул, огляделся и двинулся через холл ко второй двери, приоткрытой пошире. Прикасаться к ней не понадобилось. Не пришлось и переступать через порог, чтобы отыскать леди Джоселин. Комната
