которая воняет рыбьим жиром и продается в оберточной бумаге. Однако я, кажется, увлекся. Вы хотели мне что-то сказать?
Мисс Силвер прокашлялась, как всегда делала перед тем, как перейти на французский, — явное подражание настоятельнице из «Кентерберийских рассказов».
— Ты помнишь лупу, которую мне показывали?
— Разумеется.
— А тебе известно, что на ней есть инициалы?
— Нет.
— Я сама обнаружила их случайно. Нужно держать лупу под определенным углом. В общем, кто-то нацарапал там две буквы..
— Не хотите сказать какие? — желчно осведомился инспектор, которого французский язык всегда приводил в скверное расположение духа.
Потому что, если инспектору Эбботту не удавалось достичь в чем-либо совершенства, он вычеркивал это из своей жизни раз и навсегда. Последние несколько лет он пользовался французским только по необходимости и в самых исключительных случаях. «Пижонство это, вот что я вам скажу, дорогой Фрэнк», — любил повторять его начальник, главный инспектор Лэм.
В голубой комнате мисс Силвер торжественно откашлялась.
— Первая буква — «З», вторая — «Р». Я решила, эти сведения могут оказаться для тебя полезными.
Инспектор Эбботт присвистнул.
— Осталось только выяснить, какой дурак в наши времена выбирает имя по Библии.
— Фрэнк! — ужаснулась мисс Силвер.
Инспектор Эбботт весело рассмеялся.
— Да бросьте вы! Я и сам помню ее наизусть.
— Ну что ж, — сухо промолвила мисс Силвер. — Это все, что я хотела тебе сообщить. Мы увидимся утром?
— Конечно.
Мисс Силвер вернулась в гостиную и присоединилась к собравшемуся у камина обществу. Сидевший рядом Грей тут же встал и отложил газету.
— Пойду принесу вам кофе.
Мисс Силвер благосклонно кивнула и достала из сумочки вязание. С этого наблюдательного поста ей было отлично видно всю небольшую компанию. Леди Драйден уже допила свой кофе и рассеянно листала какую-то книгу, по мере необходимости поддерживая светский разговор. Эрик Хэйли, стоя спиной к огню, курил сигару, картинно поднося ее к губам и выпуская тонкую струйку дыма. Он все еще не терял надежды завязать беседу с Рэй Фортескью, но той было явно не до него. Она сидела в углу дивана, невидяще уставившись в какой-то журнал и отвечала по большей части совершенно невпопад. Мисс Уайтекер в гостиной не было: сразу же после ужина она поднялась к себе.
Адриан Грей вернулся и подал мисс Силвер чашку горячего кофе.
— С молоком и с сахаром, — улыбнулся он. — Я видел, как вы пьете его за ленчем. Надеюсь, все верно?
Оказывается, отсутствующий вид совсем не мешал Адриану Грею замечать, что творится вокруг. Мисс Силвер наградила его улыбкой, покорившей сердце не одного клиента, и произнесла:
— Как любезно с вашей стороны. Садитесь же, прошу вас. Я давно уже ищу повод поговорить с вами.
Адриан Грей внимательно взглянул на нее и спокойно уселся рядом. Мисс Силвер умела внушать доверие.
— Мне кажется, вы можете мне помочь, — начала она, задумчиво потягивая кофе. — Не откажите в любезности, расскажите про сэра Герберта, Уверена, вы должны были хорошо его знать.
Адриан Грей воспринял просьбу как нечто само собой разумеющееся.
— Не знаю даже, с чего и начать, — улыбнулся он.
— Да с чего угодно, — ответила мисс Силвер. — Например, как вы с ним познакомились?
— Ну, это просто. Я сидел без работы, и сэр Герберт предложил мне заняться перестройкой Винъярдса. Я немного знал его раньше и с радостью ухватился за эту возможность.
— И он предоставил вам полную свободу действий?
— Ну, я бы так не сказал. Как правило, он принимал все мои предложения, но в некоторых пунктах с ним было попросту бесполезно спорить. Взять хоть эту ужасную лестницу…
Мисс Силвер отставила опустевшую чашку и принялась за очередную кофточку для Джозефины.
— Вы сказали, что почти не знали его, устраиваясь на работу. Потом, очевидно, вы узнали его ближе?
Они сидели поодаль от остальных и беседовали вполголоса. Едва ли их кто-то слышал, но Грей на всякий случай оглянулся.
— О да, гораздо лучше. Видите ли, оказалось, что у нас до некоторой степени сходные вкусы. Например, мы оба были без ума от Винъярдса. И потом, Герберт умел ценить красоту, хотя и делал это довольно своеобразно. Я бы даже сказал, извращенно.
Мисс Силвер негромко кашлянула.
— И в чем это проявлялось?
В карих глазах Грея мелькнуло какое-то странное, почти болезненное выражение.
— Если ему что-то нравилось, оно должно было принадлежать ему, и точка.
— Вам это кажется неестественным?
— Наверное, я не совсем точно выразился. Дело в том, что он просто физически не мог восхищаться вещью, если она принадлежала кому-то другому. А если это все же происходило, делал все, чтобы завладеть ею.
Из его слов сам собой тут же соткался образ Лайлы Драйден: прекрасной, бледной и хрупкой, как маленькая богиня из слоновой кости.
— И тогда он не останавливался ни перед чем, — продолжал Грей. — Герберт умел быть жестоким. Если что-то не могло принадлежать ему, он делал все, чтобы оно не досталось вообще никому.
Мисс Силвер невозмутимо вязала свою кофточку.
— Должно быть, с ним непросто было работать?
— Да нет, напротив. И потом, не так уж часто мы и общались. Обычно он приезжал сюда только на выходные. Все остальное время я был совершенно один.
Мисс Силвер подняла на него глаза и тут же их опустила.
— Я должна вам задать довольно щекотливый вопрос. Можете не отвечать на него, если не хотите. Вам нравился Герберт Уайтол?
— Он никогда к этому не стремился, — коротко ответил Грей.
— Но, может быть, вы испытывали к нему нечто вроде расположения? Привязанности наконец?
Грей медленно покачал головой.
— Едва ли это было возможно. Герберт презирал подобные чувства. Он просто в них не нуждался.
— Вот как. Но было же что-то, в чем он действительно нуждался?
— Да. В предметах искусства. В том, что принадлежало бы ему и чего не могли получить другие. Не знаю даже, что из этого было для него важнее. И еще он любил власть. Настолько любил, что ему было мало той, которую дают деньги, а денег у него, видит бог, хватало. Ему нравилось играть людьми и держать их на привязи. Он всегда старался узнать о человеке то, что тот всю жизнь старался скрывать. Он мог и не воспользоваться этими сведениями, но ему нравилось знать, что он в любой момент может это сделать.
Мисс Силвер кашлянула.
— Довольно опасное развлечение. Думаю, найдется немало людей, которые вздохнули после его
