— Я только что прочла заметку в вечерней газете.
— Да, — сказала Лайл. И заговорила торопливо, с запинками: — Я должна с кем-то поговорить. Я больше не могу. Я не знаю, что делать.
— Вам лучше приехать ко мне. Скажем, в половине двенадцатого. Это не слишком рано для вас? Что ж, очень хорошо. Я буду вас ждать. И пожалуйста, помните: из любой ситуации есть выход, и беда, разделенная с кем-то, — это уже полбеды. Я жду вас в половине двенадцатого.
Лайл вышла из будки. В тумане ужаса и горя, застилавшем последние дни, лишь две вещи были ей ясны: ей необходимы совет и помощь, но она не может пойти к мистеру Робсону, потому что это будет нечестно по отношению к Дейлу. Она должна обратиться к чужому человеку.
Поэтому Лайл отправилась в гараж и велела Эвансу отвезти ее в Ледлингтон. Позвонить из дома она не могла: линия проходила через почтовый телефонный узел, а бедной мисс Коул совсем не стоило слышать ее слова…
Что ж, теперь дело было сделано, и Лайл могла возвращаться домой. Полицейский инспектор из Ледлингтона собирался приехать и записать ее показания насчет Сисси. Он захочет поговорить со всеми, кто видел ее вечером, — со всеми. Но это были лишь Лайл и Уильям, открывший ей дверь. И что тут можно сказать? Бедная Сисси, она была так несчастна. Что еще скажешь? Больше нечего. Полиция теперь ищет Пелла. Но какой в этом смысл? Он сделал Сисси несчастной. Даже если он довел ее до того, что она бросилась с утеса, что теперь может сделать полиция? Закон не может наказать мужчину за то, что он разбил сердце девушки. Только почему полицейским приходится искать Пелла? Он работает на аэродроме. Или его там уже нет?
Такие мысли крутились в голове у Лайл, пока Эванс вез ее домой.
Когда она вошла в холл, там оказался Рейф. Лайл не видела его с прошлого вечера, когда он сбежал по лестнице с террасы. Теперь он без всякого приветствия подошел к ней:
— Где ты была? Здесь инспектор. Он хочет поговорить с тобой.
— Я знаю, он звонил. Я же сказала, что вернусь. Где он?
— В кабинете, с Дейлом.
— С Дейлом?
— Он хочет поговорить со всеми нами.
— Зачем?
— Бог его знает!
Лицо ее потеряло все свои краски. Пепельные волосы под белой повязкой, белое льняное платье, молочная бледность шеи и щек и неподвижная поза, словно вместе с цветом она утратила всякую живость, — все это делало Лайл похожей на одну из мраморных статуй.
Разговор их на этом прервался. Молодые люди молча стояли, устремив взгляд на дверь кабинета.
Глава 19
Дейл Джернингхэм сидел за дальним концом своего письменного стола, напротив полицейского инспектора. До этого они никогда не встречались. Инспектор Марч знал довольно много о Тэнфилде и мистере Джернингхэме, но для Дейла он был лишь новым, до сего момента безымянным инспектором из Ледлингтона. Марч с официальной важностью восседал в рабочем кресле Дейла, положив перед собой раскрытый блокнот и держа в руке авторучку. Руки у него были красивой формы, ухоженные и очень сильные. Он вообще был высок, хорошо сложен и на редкость красив, с ясными голубыми глазами и прямыми каштановыми волосами, выгоревшими на солнце. Говорил он на правильном, без всякого акцента английском, которому учат в закрытых частных школах.
— Что ж, мистер Джернингхэм, ваша помощь была бы для нас крайне важна в связи с этим человеком, Пеллом. Насколько я знаю, он у вас работал?
— Да.
— И вы уволили его около двух недель назад?
— Больше двух недель назад.
— Без предупреждения?
— Он получил месячную зарплату.
— Могу я узнать, почему вы его уволили?
Дейл закинул левую руку за спинку кресла и сказал с небрежным высокомерием:
— А почему вообще увольняют? Мне стало неудобно держать его у себя.
Инспектор, казалось, задумался над этими словами. В собственном кабинете мистер Джернингхэм мог рассказывать лишь то, что хотел. Но в суде ему придется рассказать все. Инспектор проговорил сурово:
— Конечно, если вы предпочитаете не делать никаких заявлений до начала следствия, это ваше право.
Дейл нахмурился. Марч понял, что удар достиг цели.
— Я нисколько не возражаю против того, чтобы сделать заявление.
Мистер Джернингхэм при желании умел разговаривать надменно — и сейчас его голос зазвучал крайне заносчиво. Инспектор внутренне улыбнулся.
— Благодарю вас. Я уверен, вы понимаете, что нам необходимо получить как можно больше информации об этом человеке, Пелле.
Дейл кивнул.
— Естественно. Я уволил его из-за девушки. К его работе это не имеет отношения, он отличный механик. Но он утверждал, что холост, а когда выяснилось, что у него есть жена, старшая мисс Коул пожаловалась мне насчет его повышенного внимания к ее племяннице.
— Мисс Коул попросила вас уволить его?
— Нет, она бы не осмелилась. Но она была очень расстроена. Ей только что стало известно о том, что Пелл оставил жену в Пэкхеме — он приехал оттуда. Коулы в течение многих лет являлись арендаторами моей семьи, поэтому я чувствовал себя обязанным что-то предпринять. Я выдал парню его жалованье и приказал убираться вон.
— Вы знали, что он получил место на аэродроме?
Дейл пожал плечами.
— Да, но это меня не касается. Он прекрасный механик.
— Мисс Коул больше к вам не обращалась?
Дейл покачал головой.
— Вчера днем она приходила к моей жене.
— А сами вы с ней вчера не разговаривали?
— Нет.
— А вечером сюда приходила Сисси Коул и тоже говорила с вашей женой?
— Думаю, да.
— Вы ее не видели?
— Нет.
Инспектор откинулся на спинку кресла. Мистер Джернингхэм обрел дар речи, но был не слишком многословен. Марч задал следующий вопрос:
— Не могли бы вы рассказать мне, что вы сами делали вечером?
— Пожалуйста. Моя кузина леди Стейн отвезла меня на аэродром. Я собирался совершить ночной полет.
— Вы помните, в котором часу вышли из дома?
— Примерно в десять минут десятого, мне кажется.
— Сисси Коул еще находилась здесь?
