— Очевидно, вы настолько заняты, что для меня у вас нет времени?
— Я этого не говорил.
Грегори засмеялся.
— Надеюсь, что и не думали. Шутки в сторону — я звоню узнать, не приедете ли вы ко мне на выходные.
— Едва ли.
— Вы так импульсивны, мой дорогой Кэрролл. Боюсь, это из-за переутомления — если вы не будете благоразумны, вам может понадобиться длительный отдых. В ваших же интересах не доводить до этого. Жду вас в субботу.
— Говорю вам, я не могу приехать. — Не сказать, что Кэрролл старался быть вежливым. . Грегори продолжал улыбаться.
— Какая жалость! Между прочим, если у вас есть время для чтения, у меня найдется для вас кое-что интересное. Поразительные разоблачения одного парня по фамилии Таушер. Но раз вы так заняты…
После длительной паузы Кэрролл медленно произнес:
— Не настолько, чтобы не позволить себе пару денечков отдыха.
— Вот и отлично. Милости прошу ко мне в субботу, и я помогу вам уладить дело с Таушером.
Последовала еще одна пауза.
— Хорошо, — наконец отозвался Кэррол, и Порлок услышал щелчок повешенной трубки.
Осталось сделать еще один звонок. Услышав женский голос, Порлок попросил мистера Мастермена.
— Он занят, — весьма неприветливо ответил голос. — Что ему передать?
Порлок разразился дружелюбным смехом.
— Ну конечно — это мисс Мастермен! Какой же я идиот! Не узнал ваш голос! Это Грегори Порлок.
— Да. В чем дело, мистер Порлок? — голос слегка смягчился.
— Я что хотел: был бы счастлив видеть у себя вас с братом в выходные. Надеюсь, вы сможете прибыть к чаю?
— Не знаю — нужно спросить у брата…
— Понял. Если не возражаете, я подожду у телефона. Пожалуйста, передайте ему, что я, кажется, нашел подходящее решение той проблемы, которую мы с ним обсуждали. Полагаю, ему больше не стоит из-за этого беспокоиться.
Телефон — весьма чувствительный инструмент. Мисс Мастермен находилась на расстоянии пяти миль, но Грегори Порлок услышал, как она затаила дыхание. Эта абсолютная тишина сообщила ему то, что он хотел знать: она пользовалась доверием своего брата. Порлок так и думал, но всегда лучше быть уверенным полностью.
Когда мисс Мастермен, вернувшись, сказала, что они с братом постараются прибыть в Грейндж к четырем, Порлок изобразил невероятное радушие.
— Превосходно! Надеюсь, вечеринка вам понравится. Гарантирую приятное общество и даже одну знаменитость, Леонарда Кэрролла, так что скучать не придется. Приедут Тоуты — они славные, и очаровательная девушка, Мойра Лейн. Заглянут также несколько соседей. Ну, передайте наилучшие пожелания вашему брату. — Благодарю вас. — Судя по тону, благодарность была абсолютно искренней.
Грегори Порлок положил трубку и расхохотался.
Глава 3
Джастин Ли повел Доринду в одно из тех мест, которое только собираюсь стать модным. Если бы оно уже стало таковым, он, возможно, назвал бы его вульгарным и отправился бы куда-нибудь еще. Джастину было лет тридцать, он был красив и безукоризненно одет и служил в Министерстве реконструкции. Глядя на него, никто бы не поверил, что на протяжении шести лет он почти постоянно был грязным, небритым и промокшим до костей, а изредка, для разнообразия, изнывал от духоты или трясся от холода. Те, кто был рядом, часто исчезали в дыму и пламени войны безвозвратно. А он, исхитрившись остаться в живых, как будто становился все грязнее. Все это казалось абсолютно невероятным при виде элегантного молодого джентльмена, чье непоколебимое самообладание порою заставляло Доринду снова ощущать себя школьницей. Она старалась не выдать своей школярской робости, ведь если Джастин заметит, что она комплексует, то станет совсем уж несносным, а только этого ей не хватало. Хоть он и седьмая вода на киселе, других родственников у нее все равно не осталось.
В данный момент Джастин с неодобрением рассматривал ее голубое платье. Она купила его, потому что ей понравился цвет, и, разумеется, зря. Если у тебя только одно вечернее платье, оно должно быть черным и хорошего качества. Тогда ты можешь носить его до тех пор, пока кто-то из вас двоих не умрет: или ты, или платье.
Доринда встретила взгляд Джастина с твердостью, несколько смягченной ямочками на щеках.
— Я знаю, что платье так себе. Фасон никуда не годится, зато цвет очень приятный, правда?
— Детка, оно просто кошмарно!
Но Доринду не так-то просто было вывести из себя.
— Что толку рассуждать об этом, раз я его надела? Розовое было еще хуже — я его отдала. И что бы ты ни говорил, оно мне идет. Так сказал Тип.
— В том сентиментальном настроении, в котором сейчас пребывает Тип Ремингтон, он способен наговорить все что угодно.
— Баззер тоже так сказал.
— В самом деле?
В голосе Джастина не слышалось ни малейшего интереса к Баззеру Блейку. Изучив меню, он подозвал метрдотеля и после изобилующего гастрономическими подробностями разговора повернулся к Доринде, которая надеялась возместить пропущенный ленч шикарным обедом.
— Ты с кем-то из них помолвлена?
Оторвавшись от мыслей о еде, она посмотрела на Джастина.
— Ну, не знаю…
Джастин недоуменно поднял брови.
— Вероятно, тебе следует это выяснить. Не в моих правилах вмешиваться в чью-то личную жизнь, но ты не можешь выйти замуж за них обоих.
— Пока что я не собираюсь замуж ни за них, ни за кого бы то ни было.
Подали суп. От него исходил восхитительный аромат, и было очень трудно есть его медленно, но она слишком хорошо помнила строгие нотации тети Мэри. Незадолго до смерти та сказала Доринде: «Я могу оставить тебе только пятьдесят фунтов в год, зато я научила тебя приличным манерам, необходимым каждой леди». Иногда эти «манеры» сильно осложняли жизнь Доринды. Сейчас был один из таких моментов, так как ее терзал голод.
Между ложками супа она поделилась своими взглядами на брак.
— Понимаешь, замужняя жизнь так долго тянется, если, конечно, не развестись, что меня она просто пугает.
Джастин снизошел до улыбки.
— С этим ничего не поделаешь.
— Предположим, я выйду замуж за Типа, — продолжала Доринда. — Ему двадцать четыре года, а мне двадцать один. Это может растянуться на пятьдесят или шестьдесят лет. Жуть. Конечно, у Типа полно денег — он работает в конторе своего дяди, а через год или два станет его партнером — и было бы приятно иметь свою квартиру и машину, но я чувствую, что очень скоро умерла бы от тоски… — Она умолкла, целиком и полностью сосредоточившись на камбале.
