— Н-нет, — сказал он и сосредоточенно зашаркал носком ботинка.
— Почему?
Дики снова заколебался. Надо было сказать, что он просто забыл про нее — и это было бы «правдой, только правдой и ничего кроме правды», но Дики по опыту знал, что взрослые меньше всего верят самой настоящей правде.
Однако поддавшись порыву добродетели решил ничего не придумывать, а если они ему не поверят, это уже их дело, и он тут ни при чем.
Он поднял голову, устремил взгляд своих синих глаз на мистера Карисбрука и сказал:
— Извините, сэр. Я совсем про нее забыл.
— То есть как это — забыл?
— Видите ли, я повстречал Стаффи Креддока и Роджера Бартона, а они задумали одно хорошее дело… Я должен и про это рассказать, сэр?
— Думаю, так будет лучше! — сказал мистер Карисбрук, совсем нестрого.
Дики совсем приободрился.
— Они сказали, что в пруду около ограды мистера Фулбрука утонуло колесо. И если бы мы смогли его вытащить… — голос Дики стал более тихим.
— Итак, если вы смогли бы его вытащить?..
Тут голос Дики стал совсем тихим и несчастным.
— Они сказали, что если бы мы могли его вытащить, то нарвали бы яблок в саду мистера Фулбрука.
— Понятно! — явно развеселившись воскликнул мистер Карисбрук. — Ну и как, вытащили колесо?
— Нет, сэр. Было уже поздно, а мы насквозь промокли, так что пришлось разойтись по домам. И моя мать взяла мокрую одежду и повесила сушить, а я лег спать.
— Когда же вы вспомнили про записку?
— Только на следующий день, сэр.
— И тогда?
— Я подумал, что лучше ничего с ней не делать. С ней уже трудно было что-то делать, сэр…
Мистер Карисбрук весело посмотрел на него.
— Давайте выкладывайте почему, — сказал он.
Слабая ангельская улыбка задрожала на губах Дики.
— Она здорово промокла, сэр, когда мы пытались достать колесо из пруда. Оно застряло в иле и грязи, и мы все здорово испачкались и вымокли… И я, и Стаффи Крэддок, и Роджер Бартон. Отец Роджера надавал ему затрещин…
— Ваша мать тоже надавала вам затрещин?
— Нет! Моя мать никогда меня не бьет.
— Вам очень повезло! — сухо заметил мистер Карисбрук.
— О да, сэр! Я это знаю.
Миссис Прэтт снова заплакала. Подумать только!.. Чтоб ее Дики сказал такое в зале суда! Это были самые счастливые минуты в ее жизни!
— И что же вы сделали с запиской потом? — снова заговорил защитник.
— Я ничего не делал, сэр. Так и оставил ее в кармане.
— До каких пор?
— Пока не пришла мисс Силвер… Она и мисс Дженни.
— Когда это было?
— Это было неделю назад.
— А потом?
— Мисс Силвер спросила меня про записку, и я ей рассказал. И отдал записку ей.
— Вот эту? — защитник протянул ее Дики. Ту самую, покрытую пятнами, измятую записку, которую написал Мэк и которую Дженни так и не получила…
— Да, это она, сэр!
— Читайте вслух.
— Число тоже читать?
— Читайте все.
Дики громко прочел дату, а потом и сам текст:
— «Дженни, никому ничего не говорите…» Это подчеркнуто, сэр! — заметил он, а потом продолжил читать:
— «…но как только стемнеет, я буду ждать вас на вересковой пустоши. Мэк. Записку принесите с собой».
Глава 45
Дики встал со свидетельской скамьи и прошел через переполненный зал туда, где сидели мать и мисс Силвер.
Затем был вызван Джимми Моттингли. Он говорил хорошо: громко и четко.
— Вы Джеймс Моттингли?
— Да, сэр.
— Опишите, что произошло в день убийства.
Джимми стал рассказывать, и перед его глазами тут же возникла гостиная его матери… Мать, спокойная и довольная, разговаривает с миссис Марсден и все время задерживает его, когда он порывается уйти… Все вспомнилось до мелочей, будто случилось вчера. Джимми даже слышал их голоса, и ему стало не по себе от того, что вся их беседа так ярко всплыла в памяти. Ему казалось, что он снова находится в гостиной и беспрестанно смотрит на часы, просчитывая, сколько времени ему понадобится, чтобы доехать до Хэйзлдона.
— Я выехал очень поздно, — продолжал Джимми, — часы показывали половину седьмого.
— Вы ехали быстро?
— Так быстро, как только мог. У меня была назначена встреча.
— С девушкой, которая была убита?
— С Мириам Ричардсон.
— Продолжайте.
— Добравшись до Хэйзлдона, я медленно подъехал к Хэйзлдон-Хиис. Мириам должна была ждать меня около дороги возле кустов можжевельника, но ее там не было.
Тогда я подумал, что она уже ушла, так как я очень опоздал.
— В котором часу вы туда приехали?
— Я не знаю. Я очень спешил, потому что понимал, как сильно опаздываю. Я сразу выскочил из машины и побежал назад, к кустам можжевельника. Ее там не было.
Тогда я обошел вокруг кустов и нашел ее. — Голос Джимми упал до шепота, но тишина стояла такая, что этот жутковатый шепот все-таки был слышен.
— Опишите, что вы увидели.
— Она была там, за кустами… на земле, — продолжал Джимми тем же странным жутковатым шепотом. — Когда я дотронулся до нее, я понял, что она… мертва.
— Почему вы решили, что она мертва?
— Она была холодная… совсем холодная.
— Что вы предприняли?
— Я выбежал на дорогу и увидел фонарик приближавшегося велосипеда. Я стал кричать и махать руками, и велосипедист остановился. Он подошел ко мне, я рассказал, что должен был встретиться с
