— Как интересно, — сказал Нил и вышел, хлопнув дверью.
Настроение испортилось окончательно. Нил вернулся в свою комнату, врубил телевизор и с ногами улегся на матрац.
— Знаю, милый, знаю, что с тобой… — завыла с серого экрана эстрадная дива. Нил хмыкнул.
— Можно?
На балконе стоял Назаров, и на лице его блуждала растерянная улыбка.
— Заходи и дверь за собой прикрой. Сквозит.
Назаров подошел к столу и поставил на него большую пузатую бутылку.
«Fleischmann's Vodka» — прочел Нил на глянцевой этикетке.
— Стаканы на полке, — сказал он. — Джейн прислала?
— Сам пришел.
— Нет, я про водку. Назаров кивнул.
— Перебивает ставку, — заметил Нил. — Иди и скажи ей, что за сведения о деятельности, несовместимой со статусом иностранного корреспондента, компетентные органы дадут мне не одну поллитру, а две, так что, если хочет отмазаться, пусть тоже гонит не литр, а два.
— Не пори фигню, омбре, — устало сказал Назаров. — Не такая она идиотка.
Джейн тебя проверяла и по твоей реакции прекрасно поняла, что ты не стукач.
— А это, значит, мой приз за то, что выдержал испытание?
— Вроде того.
— Ладно, тогда забирай сосуд, диссидент, и пошли к народу.
VI
Седьмого марта Нил с гитарой поднялся на сцену институтского актового зала и своими лихими проигрышами, вкупе с уверенным вокалом, несколько отретушировал и приглушил сомнительные фиоритуры Сесиль. Упирая на то, что ему за столь короткое время не осилить такой сложный и экзотический материал, какой предложила она, он убедил Сесиль в спешном порядке разучить «Бьется в тесной печурке огонь» и, для настроения, простенькую песню, сложенную в свое время в веселой компании на основе особо удачного буриме:
Текст А. Царовцева.
Эту песенку Нил избрал потому, что в ней у Сесиль практически не было возможности украсить номер своими вокальными изысками. К тому же он справедливо рассудил, что в новом для себя репертуаре упрямая француженка не будет чувствовать себя слишком уверенно и поневоле уступит главенство ему, чем даст возможность избежать позорного провала. Так и вышло. Выступление международного дуэта Сесиль Дерьян — Нил Баренцев прошло с успехом. Особый восторг публики вызвала никому прежде не известная песенка про листопад.
Им долго хлопали, вручили от месткома букет цветов и коробку конфет, и Нил впервые увидел улыбку Сесиль. На мгновение ее личико перестало быть невзрачным.
— Слушай, мадемуазель, — сказал Нил, когда они вышли на улицу. — Не знаю, как ты, а я не прочь бы выпить приличного кофейку. Но во всем городе осталось только одно такое место. Рванули в «Сайгон». | — О, хестохан! — оживилась Сесиль. — Вьетнамская кухня!
— Там увидишь, — загадочно сказал он, увлекая ее к метро.
Но в «Сайгоне» их ожидало лютое разочарование. Все шесть новеньких, поблескивающих хромом кофеварок оказались прикрыты белыми тряпочками, а на каждой раздаче появились мятые алюминиевые бачки с черными кранами. Случайный характер немногочисленных посетителей был виден невооруженным глазом.
— А как же кофе? — растерянно спросил Нил у ближайшей буфетчицы. — Неужели у вас тоже нет?
— Почему нет? — неприязненно ответила буфетчица. показывая на бачок. — Это, по-вашему, не
