Крутая дамочка или Нежнее чем польская панна

тебе чем-то полезной. Только приехав сюда, я четко поняла, что хочу жить в Москве. А как там Лев Александрович? – не удержалась Аля.

– Уехал с женой в Финляндию, – довольно сухо ответила Марго.

– Ох, я машинально спросила… Ты не думай…

– Знаешь, я и не думаю, у меня других забот хватает. Скажи, какой у вас рейс, я пришлю водителя.

Марго рассердилась, огорченно подумала Аля. И чего я, дура, полезла? Просто мне хотелось произнести вслух его имя…

Тошка пребывала в некотором ошалении. И у меня есть отец, живой, здоровый, даже не очень старый, всего сорок восемь лет, живет в Америке, в доме с бассейном, и я вдруг ему понадобилась… Как все странно и интересно в этом мире… Надо будет сказать маме, чтобы пригласила его к нам на дачу, а то как- то дико… Пусть тетушки его увидят, они же с ума сойдут, когда я уеду…. а так, по крайней мере, будут знать, что он не монстрище какое-то, а нормальный в общем-то дядька, хоть и носит линзы и красит волосы. Какая мама умница, что настояла когда-то, чтобы меня учили не классическому английскому, а американскому, хотя дед возражал и Нуцико тоже, но мама сказала, что в будущем мне такой английский скорее понадобится… Вообще у меня самая незанудная мама на свете! Я думаю, она даже не умерла бы, если бы узнала про того француза… И меня бы не убила, только очень расстроилась бы. Так зачем ее расстраивать? Ой, я хочу сама рассказать Нуцико и Эличке про папашку! Вот они будут ахать, особенно Эличка… В детстве я говорила не «ахать», а «вахать», Эличка вечно чуть что восклицала «Вах»! А Нуцико никогда. Попрошу у мамы дать мне побольше денег, чтобы всем привезти подарки… а то кто знает, может, этот папаша еще жадный окажется. Но в любом случае две недели в Калифорнии – это круто!

В ожидании матери она опять взяла в руки очередную тетрадку деда.

«Вчера Этери сказала мне, что у Марго начались менструации, сообщила даже с радостью, а я вдруг пришел в отчаяние. Как, моя маленькая девочка, и вдруг… Значит, еще немного и она станет объектом вожделения каких-нибудь мерзких потных парней? При одной только мысли, что они будут трогать ее, лапать, я впадаю в транс, лучше мне не дожить до этого… И как назло она красива, она очень красива, несмотря на самый паршивый возраст. Но она умненькая, с характером и, надо надеяться, не подпустит к себе какую-нибудь шваль. Я сказал об этом Этери, она рассердилась, не поняла меня, додумалась даже до того, что я переношу на дочь свои кобелиные чувства, Это было так чудовищно несправедливо, что мы поссорились. Она вообще меня плохо понимает. Другое дело Н. Она понимает даже то, что в моей жизни возникают другие женщины, никогда не корит меня. Как я поспешил… Вот уж воистину, поспешишь людей насмешишь. Уверен, что с Н. я был бы куда счастливее, но как известно, снявши голову нет смысла плакать по волосам. Кстати, они в последнее время стали здорово редеть… Меня это угнетает. А Этери смеется. Но регулярно мажет мне голову касторкой, гадость жуткая, но, кажется, выпадать волосы перестали. На днях встретил О. Как она постарела, и некрасиво постарела. Н. стареет хорошо, я бы даже сказал элегантно. А О., бедняжка, утратила свою привлекательность… С блондинками это бывает. Сергей немного выровнялся, кажется, стал спокойнее, у него завелась какая-то девица. И стал вдруг льнуть к матери. Меня, по-моему, на дух не переносит, как, впрочем, и я его, прости меня, господи! Но Этери радуется. И то хлеб. Левка в Америке, надеюсь, у него что-то там получится. По нему я все-таки скучаю. В нем столько энергии, он так и фонтанирует идеями, в Америке ему самое место. Но может случиться, что мы никогда больше не увидимся. Хотя он не сбежал, не эмигрировал, а просто женился на американке, ему один раз уже не дали въехать в Союз. А я невыездной… Но пусть хоть он живет в свободном мире, по ту сторону этого окаянного занавеса. Узнав, что Левке не дали возможность приехать, я вдруг физически ощутил эти сдавливающие меня тиски, стал задыхаться, испугался не на шутку, Этери вызвала скорую… Но что могут врачи, сделать укол? Это не помогает. Неужто власти не понимают, что в этом закрытом сосуде, хоть и огромном, мы все вырастаем компрачикосами, и во что это выльется в дальнейшем, трудно предсказать. Пусть хоть Левка не будет уродом. А я наверное скоро умру. Я задыхаюсь…»

Да, подумала Тошка, как изменились времена. Я вот захотела поехать в Америку и поеду, хотя мне это не так уж важно, а деда столько лет никуда не выпускали, и дядю Леву не впускали на родину… Дикость какая, даже вообразить трудно, хотя я сто раз об этом слышала, но все равно дико…

И тут позвонила мама.

– Тошка, сейчас за тобой заедет Даня. Езжай на дачу. Мне звонил… твой отец, через несколько дней сможете ехать. Он уже заказал билеты. Ты рада, Тошенька?

– Мам, а что у тебя с голосом?

– Ничего. Просто устала, куча дел, я сегодня скорее всего не приеду на дачу. Мне надо еще показаться на одной чертовой тусовке…

– Мамочка, ты из-за этого… отца?

– Да нет, просто бывают такие дни, когда все на тебя наваливается.

– Мама, я что подумала… Надо бы его пригласить на дачу, а то тетки такой хай поднимут, что я уезжаю с незнакомым…

– Боже мой, какая ты у меня умная, я и не подумала… Знаешь что, ты позвони ему сама, пригласи, он будет рад. На послезавтра. К ужину. Машину я дам. Все, Тошенька, мне пора.

Она все-таки здорово расстроилась, подумала Тошка и позвонила отцу. Тот обрадовался, сказал, что непременно будет.

А вскоре объявился и Даниил Аркадьевич.

– Тоша, что случилось, ты не в курсе? Я позвонил маме, она была чем-то расстроена или сердита, сказала, что ночевать будет в городе. Я хотел остаться с ней, но она велела доставить тебя на дачу. У нее какие-то неприятности?

Тошка сообщила отчиму о появлении родного отца. Он отчего-то огорчился. Наверное, приревновал маму к папашке. Ну и пусть ревнует.

Рабочий день давно кончился. Марго отпустила всех, включая водителя.

– Нет, Маргарита Александровна, мы так не договаривались. Зачем мне зарплату платят, если вы сами за руль сядете, да еще после рабочего дня. Вы ночевать в офисе собираетесь?

А ведь это мысль, подумала Марго.

– Да, Володя, я тут переночую. Мне еще поработать надо, а утром, может быть, брошу все и уеду на дачу. Так что смело езжайте домой.

– Ну, коли так… Ладно. Спокойной ночи.

Он ушел.

Как здорово, диван удобный. У Ленки в холодильнике всегда что-нибудь есть, йогурт, сыр.

Не пропаду. Но зато тут ни одна живая душа меня не тронет. Поработаю на свободе, отключу телефоны. И больше никаких сволочных эсэмесок, никаких бывших любовников… Хорошо…

Однако в голову ничего не лезло, она отказывалась работать. Ну и ладно, не буду. В шкафу есть плед и небольшая подушка…

Она легла и включила телевизор. Ей редко удавалось спокойно посмотреть телевизор. Она наткнулась на какой-то американский боевик. Герой как раз выбирался из охваченного огнем запертого дома, прыгал с десятого этажа прямо на кучу песка, вскакивал и бежал, потом, расшвыривал по дороге каких-то бандитов, запрыгивал на ходу в открытую шикарную машину, где за рулем сидела ослепительная блондинка, которая тут же наставила на него пистолет, оказывается, она тоже охотилась за ним, но, он, разумеется, вырвал у нее оружие и вышвырнул дамочку в реку. Но она не утонула, а поплыла к берегу, изрытая проклятия и угрозы. Больше Марго не выдержала и переключилась на другой канал. Там шли ночные новости.

«Сегодня в Греции, в городе Салоники, был обнаружен труп известного российского журналиста Дмитрия Жемчужникова. Журналист с подругой отдыхал в Греции и внезапно исчез.

Подруга, обеспокоенная долгим отсутствием Жемчужникова, обратилась в полицию. Следов