— Повезло! — выдохнула Даша.
— Не говори!
Больше ни о чем интересном по дороге они не говорили. И вот наконец они в квартире Маргариты Валерьяновны. Однокомнатная квартира — большая комната и крохотная кухонька. Все чисто и очень уютно.
— Милости прошу в мои хоромы!
сказала хозяйка. — Вот тебе тапочки, курточку повесь в шкаф, а я на кухню пойду! Вчера к твоему приходу пирог испекла, надо его подогреть. Вышла в магазин за сахаром, а в это время вор и забрался ко мне!
— А вор — знакомый?
— Нет, тут скорее наводка была!
— А кто навел, вы знаете?
— Откуда? Меня не было всего минут двадцать, а вор-то все самое ценное нашел! Выходит, кто-то, кто в доме у меня бывает!
— А вор ничего не говорит?
— Нет, конечно! Уверяет, что у него чутье! Он, дескать, всегда знает где деньги лежат! Да ладно, все хорошо, что хорошо кончается, тезка! Уж не обессудь, что я тебя на кухне приму!
— Что вы! У вас кухонька такая уютная!
— Именно что кухонька, повернуться негде! — проворчала Маргарита Валерьяновна. — Ничего, сейчас пирог разогреем в духовке, как новый будет!
Пирог с капустой оказался ужасно вкусным, бульон крепким и наваристым, так что Дата с удовольствием налегла на угощение, а Маргарита Валерьяновна с умилением на нее глядела.
— Вкусный пирог?
— Не то слово! — с полным ртом ответила Даша. — Меня научите печь?
— А ты умеешь готовить?
— Умею! У нас обычно я готовлю, мама целыми днями на работе.
— Умница, помогаешь матери!
На второе были картофельные котлеты с грибной подливкой, а на третье клюквенный кисель.
— Маргарита Валерьяновна, я у вас все рецепты запищу и маме такую вкусноту приготовлю! Я никогда раньше не ела картофельных котлет с такой подливкой! Ее трудно готовить? — Да нет, чего там трудного! Были бы грибы!
— А какие грибы нужны? Шампиньоны подойдут? — со знанием дела спрашивала Даша.
— Нет, что ты! Какой в них вкус, в шампиньонах, одно звание, что грибы. Нет, милая, тут белые нужны, сушеные или, на худой конец, подберезовые с подосиновыми!
Даша так вдохновилась кулинарными перспективами, что почти забыла о цели своего визита.
Когда с едой и рецептами было покончено, они перешли в комнату. В глаза Даше сразу бросился портрет военного.
— Это ваш муж? — спросила она.
— Нет, отец!
— А в каком он звании?
— Здесь он — полковник, а вообще-то до генерала дослужился, а потом… уже в пятидесятых годах его арестовали!
— За что?
— А ни за что! Донес кто-то. Слыхала небось, какие тогда времена были!
— А он потом вышел?
— Нет, где там, погиб! С такой высоты падать больно. Он у меня самым главным в городе был.
— В каком городе?
— Городок-то, сказать по правде, захудалый, папа мой все старался обустроить его, как мог, но… Кто-то, видать, позарился на его кресло. А места там красивые! И городок красивый, Братушев называется.
— Братушев? — воскликнула Даша.
— Неужто ты тоже из Братушева? — всплеснула руками хозяйка.
— Я — нет, но один мой друг, он живет со мной на одной площадке, даже историю Братушева пишет!
— Как это? — недоуменно спросила Маргарита Валерьяновна.
— Его предкам принадлежало раньше село Братушево, из которого потом город сделали!
— Это при моем отце было, — гордо заметила Маргарита Валерьяновна. ~ Если бы он еще несколько лет городом руководил, Братушев многого добился бы. А так… — Она только рукой махнула. — Ты была в Братушеве?
— Была! На лыжах каталась, очень красиво там! А вы давно там были?
— Очень давно! Почитай что с тех пор, как отца посадили, и не была. Мы сразу оттуда уехали… Мать моя… Она боялась там оставаться, говорила: люди — скоты, они нам все припомнят… А что припоминать…
«Неужели она не знает? — подумала Даша. — Даже не подозревает, как ее матушка над людьми издевалась? Как заставляла работать на себя и подавала конверты, где вместо денег зачастую были бумажки с нарисованным кукишем? Портнихе, водопроводчику, врачу… А пожаловаться было некому — ее муженек был в городе главным. Интересно, он-то знал о художествах своей женушки? Да и мы мало что знаем. Только вершки, а корешки… Но как подвести Маргариту Валерьяновну к разговору о школе, о кладе?»
— Маргарита Валерьяновна, а вы учительницу Кострову знаете? — решилась наконец Даша. — Из старой школы?
— Марью Семеновну? Еще бы мне ее не знать! Я у нее училась! Хорошая женщина… Она, стало быть, жива, ты ее тоже знаешь?
— Жива, жива!
— Вот и славно, дай ей Бог здоровичка! Что-то, тезка, мы с тобой от нашей темы уклонились!
— От какой?
— Да вот от совпадений этих странных!
— Ах да, — с некоторой досадой вспомнила Даша. — Ты вот скажи, сестра твоя Лариса моложе тебя или старше?
Ох, черт, еще и сестра, Даша совсем о ней забыла.
— Моложе, на два года! — ответила она.
— И моя моложе, на три года. Надо же!
— А ваша сестра в Москве живет? — поинтересовалась Даша.
— В Москве. Только мы с ней не встречаемся!
— Почему?
— Гордая она, знать меня не хочет. Богатая, боится, что я свою долю потребую.
— Долю чего? — насторожилась Даша.
— Ой, не хочу я на эту тему даже говорить! Пусть живет как хочет!
— А мама ваша жива?
— Нет, давно уже померла, царство ей небесное! Только она нехорошим человеком была, и Лариска вся в нее! Может, грешно так говорить про мать родную, но много я с ней горя хлебнула. Ну все, закрываем эту тему.
— Маргарита Валерьяновна, а можно, мой друг придет к вам?
— Какой друг? Зачем?
— Ну, тот, который историю Братушева пишет? Вы ему про Братушев расскажете?
— Сколько лет твоему другу-то?
— Пятнадцать.
— Историю, говоришь, пишет? В пятнадцать-то лет? А как его фамилия?
— Смирнин.
