предположить, что это оружие индивидуальной сборки, то у тебя именно тот самый клинок!
— Сомневаюсь я, что мечемет уникален, — буркнул Стэн. — Очень смахивает на конвейерное производство. Если бы еще удалось вскрыть основной узел — можно было бы наштамповать огромное количество…
— Но вскрыть ты не смог. — Профессор воинственно задрал бороду.
— Не захотел, — парировал Стэн, — жалко портить хорошую вещь.
— А если он выйдет из строя? — не сдавался профессор.
— Вот тогда и распилю!
— Ладно, дальше слушай…
Оказалось, что если сам мечемет исследователям известен не был, то вот упоминания о нем встречались во множестве легенд. У императоров Первой Галактической («Какое несуразное название, Стэн! Они называли себя Цветущими».) было заговоренное оружие, которым они могли поразить врага в ближнем бою и на расстоянии. В одной из легенд как раз и описан бой императора с полчищами врагов. Он разил их мечом, а когда враги обратились в бегство, предал огню. Сначала Шмулерсон полагал, что это метафора, но, познакомившись лично с работой мечемета, понял, что легенда имела все шансы оказаться правдой.
— Таким образом, Стэн, если твое сходство с портретом императора можно считать случайностью — существует не так много типов лиц, — то наличие у тебя легендарного императорского меча можно считать делом доказанным. А такие вещи, дорогой генерал, просто так в руки кому ни попадя не приходят…
Беседа с профом оказалась весьма полезной. Стэн понимал, что в таком виде скармливать информацию народу нельзя, но вот переиначить ее так, чтобы всем сразу стало понятно, кто является законным наследником престола Цветущих, — для этого существовали аналитики и специалисты по связям с общественностью. Сразу же после того как закончился рассказ археолога, Стэн передал его запись ожидающим специалистам, а сам пригласил Шмулерсона на морскую прогулку. Проф согласился, и не прошло и получаса, как яхта генерала вышла в море.
Прохладный ветерок навевал лирическое настроение и профессор, устроившийся в шезлонге на корме, вдруг начал читать свои стихи про Нес. Они были очень разные. В одних описывались будни археологов, в других — веселые застолья, вместе с профессором Стэн переживал весть о потере близкого друга и знакомился с самой прекрасной девушкой на свете. Это были чудесные стихи. Стэн впервые понял, что Эндрю законченный романтик. И ничем это из почтенного профессора выбить уже нельзя. Но так ли уж плохо быть романтиком? Неужели лучше быть законченным прагматиком?
По возвращении с морской прогулки Стэна ждал целый ряд новостей. Аналитики уже начали атаку на умы жителей Сабы: первое короткое сообщение, туманно намекающее на происхождение генерала, уже проскочило по средствам массовой информации. И первые наиболее прыткие журналисты уже попытались прорваться к дому легионера, чтобы получить подтверждение. Но не тут-то было! Боб, которому поручили охрану монаршей персоны генерала Рутера, никаких новых распоряжений относительно репортеров не получал, а старые гласили, чтобы и духу пишущей братии рядом с домом не было. Приказы Боб выполнять умел. Это, наверное, был его главный талант. Так что не было ничего удивительного в том, что журналистов погнали. И пообещали в следующий раз угостить из лучемета. Проявился генерал Ижи. Он действительно охотился. И охотился успешно. На планете оказался довольно известный мерзавец по имени Джордж Уринсон. Мерзавец промышлял обычно мелким мошенничеством, но тут он решил, что не грех будет и прославиться. Прославиться он решил за чужой счет, а попросту — использовать одного из своих знакомых, чтобы под шумок пробраться в правительство планеты. Ничего страшного в этом не было: в каждом правительстве имеется некоторое количество подобной швали, но Джордж был в свое время замечен в очень уж тесном сотрудничестве со сциллийцами. С точки зрения генерала Ижи, такое сотрудничество и пребывание в правительстве любой планеты были вещами несовместимыми. Так что на Уринсона была объявлена охота, которая несколько часов назад завершилась вполне удачно. Ижи-дед не стал утруждать Стэна подробностями, но молодой генерал не очень рвался их знать: методы старшего Ижи были слишком хорошо ему известны.
Стэн еще успел поваляться на пляже в компании профессора и Джейка, выбравшегося специально, чтобы увидеться с Эндрю, когда события понеслись вскачь. Аналитики закончили обрабатывать информацию, полученную от профессора, и приступили к оболваниванию населения планеты со всей серьезностью. Была выпущена в эфир передача, рассказывающая о Первой Галактической Династии. Изображение императора, сжимающего рукоять меча, постоянно чередовалось с изображением Стэна, у которого на боку висел тот же клинок. То, что это был монтаж, Стэн прекрасно понимал, но люди знать не могли. Потом пресс-атташе генерала выступил перед журналистами. Он рассказывал много и охотно, но ничего толком не сказал. Слухи даже не поползли, а понеслись по планете. Выждав еще несколько часов, тот же пресс-атташе очень осторожно предложил сменить вопрос референдума. Вместо выхода планеты из Конфедерации жителям Сабы предложили проголосовать за изменение существующего строя. Судя по реакции населения — изменение пришлось по душе. Некоторым особо крикливым сторонникам автономии очень грубо заткнули рты. Стэн понимал, что не обошлось без генерала Ижи, но внешне все выглядело пристойно. Начинала претворяться в жизнь идея пожилого генерала.
По прошествии недели стало понятно, что референдум на Сабе вызывает беспокойство у правительства Конфедерации. Осторожный запрос, адресованный планетарному правительству, предлагал доложить в метрополию о состоянии дел на вверенных территориях. Запрос перехватил Стэн и ответил на него весьма нелестно. Он высказался в том плане, что крайне недурственно было бы господам мафии заготовить для себя благоустроенные камеры в той самой тюрьме, где имел удовольствие пребывать сам генерал. Сделать это нужно уже сейчас, так как первым же указом после того, как Стэн взойдет на престол, будет указ об аресте всех членов правительства Конфедерации и посадке их по разным исправительным учреждениям Галактики. В ответ Стэна объявили пиратом, за голову которого назначена награда, и заявили, что больше общаться с ним не желают до того самого момента, пока он не будет пойман и расстрелян. Генерал нагло ответил, что в отличие от своих визави кровожадностью не страдает и особо наглых мафиози будет просто вешать. На этой оптимистической ноте общение с правительством Конфедерации закончилось.
Подготовка к референдуму приближалась к решающей фазе, когда народу уже открытым текстом говорят, за что именно нужно отдать свой голос. Стэн попытался было заикнуться о демократии, но генерал Ижи, вернувшийся со своей охоты, весьма в грубой форме напомнил, что именно сделали по демократическим законам с самим Стэном и прочими легионерами. Когда Стэн не нашелся, что ответить, Ижи-дед посоветовал ему не говорить больше чуши, а дать еще одну пресс-конференцию. Стэн готов был взвыть, но пришлось отправляться к журналистам.
Пишущая братия во что бы то ни стало хотела демонстрации работы мечемета. Пришлось устроить показательный бой на клинковом оружии, после чего трансформировать мечемет и разнести из него один из автомобилей господ журналистов. Все были в абсолютном восторге, кроме хозяина авто. Но к нему по окончании мероприятия подошел Серж Ижи и молча вручил ключи от новой машины. Таким образом, все остались довольны.
Пока разыгрывались все эти представления, аналитики Галактического Патруля готовились к самому референдуму. На местном информационном канале прошло интервью с профессором Эндрю Шмулерсоном. Проф всячески намекал на то, что претензии Стэна на престол не просто законны, а еще и сопровождаются такими знамениями, которые древние, без сомнения, посчитали бы знаком богов. Знамения, естественно, уже были организованы. Серж Ижи стартовал за три дня до описываемых событий и, используя тектоническое оружие, превратил в пылающий шар одну из необитаемых планет в непосредственной близости от резиденции правительства Конфедерации; на солнце Сабы произошла гигантская вспышка (каких энергозатрат это стоило, знал только Джейк); ну а всякие «знаки богов» помельче просто не давали жителям Сабы прохода. И народ уверовал.
В день референдума Стэн надел на себя парадный мундир, нацепил мечемет и пошел
