— Эй, кто-нибудь, уберите его отсюда! — взревел капитан. На мостик сбегались люди.
Расталкивая матросов, шевалье де Бриер в два прыжка взлетел наверх.
— Я с вами, сударь! — не задумываясь, воскликнул он и обнажил свою шпагу. Привычная фраза прозвучала по-французски. — Эй, вы, там! — продолжал он на том же языке, обращаясь к матросам. — Первый, кто тронет этого юношу, будет иметь дело со мной!
Обернувшись и обнаружив поблизости Бесс, он картинно взмахнул шпагой и добавил уже по- испански:
— Не беспокойтесь, сеньорита, я не позволю подвергать издевательствам дворянина только потому, что он — верный слуга своего короля!
Бесс смотрела во все глаза. Шевалье наслаждался ситуацией. Матросы воинственно размахивали руками, однако в драку никто не лез. Паруса громко полоскали; ветер медленно сносил фрегат к берегу.
— Свиньи, скоты! — ревел капитан, решивший игнорировать неожиданную помеху. — Оставьте их — и живо по местам! Если он минует тот мыс, все пропало!
Диего отпрыгнул к трапу.
— Заколю первого, кто приблизится, — пообещал он. Шевалье, с азартным блеском в глазах, моментально блокировал второй трап. В эту минуту из-за мыса показалось сторожевое испанское судно. Его пушечные порты были недвусмысленно открыты.
— Ваше счастье! — исступленно прорычал капитан. — Вы помешали мне ввязаться в драку на неприемлемых для меня условиях. Однако если я еще увижу вас на палубе, остаток пути вы проведете в кандалах! Пропустите моих матросов и убирайтесь! — А вы, образины, по местам! Ждете, когда нас выбросит на камни?!
Бесс кинулась к Диего и сжала его руки.
— Вы настоящий рыцарь, шевалье! — пылко произнесла она. Шевалье, раскланявшись, галантно предложил ей руку. Их отступление с палубы было исполнено величайшего достоинства, однако в их сторону никто уже не смотрелnote 17.
Де Бриер убыл. Прощаясь, он успел трижды пригласить Диего в Париж и не менее двадцати раз уверить Бесс, что его сердце разбито навеки. Пока он, припав на колено, целовал ей руку, Диего скрипел зубами и бдительно следил, не осмелится ли тот на нечто большее. Глядя из окна гостиницы на почтовую карету, уносящую шевалье, Диего облегченно вздохнул и вытер лоб.
— Да, трудно быть братом! — изрек он.
— Ты не брат, а просто эгоист! — отвечала Бесс. — Я отлично провела время.
— Я не устаю благодарить Господа, что ты — моя сестра, — удрученно проговорил он., — а то бы…
— А то бы — что? — заинтересовалась Бесс.
— А то бы я безнадежно влюбился в тебя, и мои мучения были бы безмерны, — мрачно сказал Диего, но в его глазах плясали смешинки. Бесс звонко чмокнула его в нос.
— Какой ты милый! Не сердись, я буду послушной сестрой… если смогу. Но послушай, вот теперь- то наши деньги и впрямь на исходе. Что будем делать? Танцевать перед публикой? Ты умеешь танцевать?
— Только менуэт. Этим публику не развлечешь. Но смотри, у нас есть еще вот это, — и Диего, покопавшись в кармане, извлек маленький замшевый мешочек и вытряхнул из него крупную жемчужину грушевидной формы.
— Какая прелесть! — воскликнула Бесс, любуясь розоватыми переливами. — Можно? — и она подняла жемчужину за изящное серебряное крепление. — Ты никогда не показывал мне этого раньше. Откуда она у тебя?
— Это талисман моей матушки. Она говорила, что он приносит удачу. Однако — она стоит не менее ста дублонов, целое состояние. Правда, я думаю, что, поглядев на мой костюм, мне не дадут за нее и пятидесяти.
Розовая капля матово светилась на ладошке Бесс.
…Когда она наконец ушла, с ней вместе ушла и моя счастливая жемчужина, мой талисман со времен первого похода… Так стало быть, это ОНА?
— Повременим с этим, — сказала Бесс. Она задумалась. — До Англии — рукой подать, — мрачно добавила она. — Но… Послушай, идея! Здесь в Кале, на Рю де Мер, живет деловой партнер моего отца. Какая-то торговля фруктами. Завтра же я попробую найти его и одолжить немного денег на дорогу.
— А почему не сегодня? До вечера еще далеко. Тебя проводить?
— Не надо. Я думаю, лучше я пойду одна. Ты все-таки не очень похож на моего брата. Да ты не волнуйся, вряд ли Морская улица окажется далеко от порта.
— Это-то меня и волнует, — мрачно сообщил Диего. — Ох, не нравится мне, когда ты ходишь одна. Вечно ты встреваешь в какие-нибудь истории.
— Кто, я?! Это я, по-твоему, дралась с озверелой матросней, спина к спине с великолепным шевалье?
— Ты прекрасно знаешь, что все было не так!
— Знаю, знаю! И ты тоже был просто великолепен — со шпагой в руке, глаза сверкают! Знаешь, ты иногда — вдруг — делаешься очень похож на отца. Какой-то поворот, взгляд… Интересно будет поглядеть на вас рядом.
Диего вздохнул. Чем дальше, тем больше его страшила эта встреча. Бесс уловила его настроение.
— Ну, короче, я иду. Пожелай мне удачи.
— Удачи, сестра, — серьезно сказал Диего.
Расспрашивая прохожих и оглядывая вывески, Бесс постепенно продвигалась вперед. Довольно быстро она нашла нужную улицу, и на ней, как и значилось в записке отца, стояла церковь — к счастью, одна-единственная. Однако напротив церкви никакой торговли кокосами, равно как и другими овощами и фруктами, не наблюдалось. Наблюдался же там невзрачный, но добротный дом, фасад которого был украшен вывеской с изображением объемистого кошелька. У созерцающего вывеску прохожего не должно было оставаться никаких сомнений в том, что кошель наполнен чистейшим золотом — без малейшей примеси дешевого серебра. Бесс озадаченно помедлила. Похоже, зеленщик отсюда переехал. Однако, не зайдя внутрь, ничего не узнаешь, а зайдя — по крайней мере, хоть ненадолго избавишься от пронизывающего ветра. Она шагнула через порог.
Невысокий пожилой человек с колючим проницательным взглядом оторвался от конторской книги, с достоинством отложил перо и поклонился — вежливо, но не подобострастно.
— Monsieur, je suis… — с запинкой начала Бесс.
— Чем могу быть полезен, миледи? — на чистейшем английском спросил человек. На Ямайке Бесс редко слыхала столь безукоризненное произношение.
Решительно тряхнув локонами, Бесс начала:
— Извините, что отрываю вас от дел, месье, но мне крайне необходимо узнать, куда переехал зеленщик, который ранее занимал это помещение?
Лицо человека за конторкой осталось невозмутимым.
— Не хотелось бы огорчать вас, миледи, но, похоже, вы ошиблись адресом. Наш банк весьма уважаем, и за последние полтораста лет у нас ни разу не возникало потребности в смене адреса. Могу заверить вас, что под этой крышей никогда не торговали фруктами.
— Но как же, в записках отца… — растерянно пробормотала Бесс и замолчала. Зачем выставлять себя окончательной идиоткой? Ей живо представилось, как она сообщает Диего результаты своих изысканий. Правда, отец писал по-английски…
— Здесь нет улицы с похожим названием? — обреченно спросила она.
Удивительно, но такая улица была. Улица Пресветлой Матери, которую горожане называли просто Рю де Мэрnote 18. Бесс воспрянула духом, но, как оказалось, зря.
