– Ты специалист или кто? Вот и ответь, может такое быть или нет?
– Простите, я никак не пойму, о чем вы, Сир...
– Тенни, ответь, пожалуйста – те, кого вызывали присутствовавшие здесь лю... э, Родители – это истинные души их погибших птенцов?
– Если под словом «душа» вы понимаете тонкую сущность, то да. Это были на редкость полно и адекватно сформированные во времени тонкие сущности.
– О тех, кто связан с ними обрядом посвящения в Семью, они могли знать, где находится их тонкая сущность?
– Да, мне знаком этот обряд, он дает подобную связь. В любом случае тонкие сущности лгать не могут.
То есть если душа говорит, что другой души в Безвременье нет, значит, ее там нет? И если она оттуда исчезла, значит, исчезла, так?
– Вы совершенно правы.
– Тогда, Тенни, ответь мне вот на какой вопрос: если Душа исчезла из Безвременья, то где она?
– Во Времени, конечно, в теле...
– Тур, – голос Ринель дрожал, – Тур, он не понимает. Тенсес, все, о ком мы спрашивали, то есть все, о ком спрашивал Лорд, это разные умершие в течение этого года.
– Как умершие?
– Так, как умирают. Это все профессиональные преступники, умершие в течение последнего года. И Артуро вас спрашивает: где может находиться душа, если тело умерло, а души в назначенном месте нет?
– Этого не может быть!
– Вы же сами говорили, что души не врут. А, Тенни? Кой Хрен, налогоплательщик без гражданства, темный эльф, вор и мелкий мошенник, был убит пять месяцев и двадцать один день назад. Зарезан столовым ножом в постели одной очаровательницы, муж которой неожиданно вернулся из командировки не вовремя.
– Но это же безумие. Это же не просто преступление – это конец!!! – В.М. Тенсеса спасала от истерической паники только многолетняя система контроля над собой. Впрочем, всех остальных тоже.
Только голос Лорда, почти как всегда, казался спокойным.
– У меня за креслом бутылка этой дряни со второго терминала.
– Это которая горит? – оживился Ак-Барс.
– Именно. Сейчас пускаем ее по кругу и начинаем работать. Прямое зеркало в мой кабинет у меня здесь есть, так что на работе с утра будем. Барсик! Отдай бутылку.
– Закрыта серьезно...
Лорд бережно принял в руки двухлитровую бутыль с яркой этикеткой.
– Это точно. Только головой работать и здесь надо. Кольцо тебе на что дано?
Его кольцо сверкнуло – в воздухе запахло озоном и чем-то еще. Пробка же просто исчезла. Лорд поднес бутыль к губам, глотнул, удовлетворенно кивнул и передал ее Барсику. Тот проявил галантность:
– Ринель, прошу.
Бутылка пошла по кругу, причем не был исключением и Высокий Маг, хотя и уверял всех, что пьет в порядке исключения. После третьего глотка Лорд встал с кресла, подошел и осторожно обнял Ринель за плечи:
– Ну все, принимай командование. Нам бы до завтра хоть немного разгрести, пока живы...
– Да, мы пока еще живы... Ты знаешь, как я не люблю бояться. Очень не люблю. А сейчас я боюсь. Понял? И когда мы найдем эт-ту с-суку...
Пустая бутылка полетела в стену и с грохотом взорвалась сияющим зеленым крошевом.
Не так, не так я представлял себе свое будущее, когда пару недель назад сидел в плавно покачивающемся омнибусе, мчащемся в столицу! То есть мысли у меня были всякие, да только не о том, что в законный выходной день мне придётся с утра топать проторенной дорожкой на работу. Хотя, если честно, идти по городу сейчас было приятно, и не важно, на работу или куда-нибудь еще.
В будни к этому часу по улицам уже валила бы толпа мелких чиновничков, разбавленных студентами и школярами – и как бы я сам перед собой не задирал носа, но на самом деле меня вполне можно причислить к некоей помеси и тех и других.
Вот работяги обычно едут по своим мануфактурам часом раньше, а приказчики и прочие деятели сферы обслуживания выползают на улицу часами двумя позже. Примерно такое же расписание сохранялось по вечерам, и, наверное, это было правильно, потому что иначе город бы просто задохнулся – и так-то каждое утро трамвай приходилось брать приступом.
А вот теперь – почти пустые улицы, редкие машины и тишина... По другой стороне улице прошелестел по тротуару запоздавший квартальный, и когда он убрался восвояси, стало совсем тихо. Так тихо, что, когда извозчик на перекрестке тронулся в мою сторону, надеясь заполучить хоть какого-то клиента, я сначала услышал цоканье подков, многократно отразившееся от стен домов, и лишь потом сообразил посмотреть в конец улицы.
От услуг извозчика я отказался, и вовсе не потому, что хотел сэкономить – Ринель вчера мне таки сама выдала аванс за сверхурочные. Просто приятно было идти прохладным утром по безлюдной улице и воображать, что такое может продолжаться бесконечно.
Без толкотни, криков и суеты Вельдан вдруг показался мне удивительно красивым городом. Например, эти дома... Наверное, многие из них еще помнят Аеннара Второго не лежащим в пирамиде, а проезжающим по улицам под крики восторженной толпы.
Строгие, уступчатые линии стен, равномерный мозаичный узор, опоясывающий верхнюю часть каждого здания, прихотливо изломанные карнизы – вот что должны показывать гостеприимные столичные жители своим гостям, а не тащить сразу на дешевые распродажи. Ведь столица действительно красива, по-настоящему красива!
И как я это только не смог заметить раньше?! Наверное, чтобы понять прелесть любого города, надо родиться в нем, вырасти и видеть его во всех обличиях, а не только той стороной, который он поворачивается к приезжим...
По глухой стене восьмиэтажной громадины доходного дома пробежала туманная рябь, затем туман сгустился и окрасился ядовито-зеленым цветом. Затем добавились струи синего, красного, они завибрировали и превратились в буквы: «Дварфен банк. Мы сохранили лучшие национальные традиции. Наши вклады: сила молота и надежность наковальни!» Наверное, вечером эта реклама сияла совершенно невероятными по красоте красками, но сейчас, смешиваясь с первыми лучами солнца, нераскачавшаяся иллюзия казалась ужасающе вульгарной.
Я вздохнул: сразу все очарование свежего утра пропало. Может быть, стоит все-таки свистнуть извозчику и поехать с шиком? Хотя, если честно, теперь хоть шестерная упряжка передо мной остановись, заново настроение уже не поднимется. Недовольство и досада по поводу пропавших выходных нахлынули с новой силой, и окружающий мир, который еще несколько минут радовал и восхищал меня, теперь вызвал только лишь раздражение. Сразу же вспомнились неприятности в бригаде, и тягостное ощущение собственной бесполезности, и прочие неприятности жизни.
Проклятие! Давно ли я восхищался своей новой формой и лопался от гордости, чувствуя себя причастным к мировым тайнам по третьему допуску? И вот, пожалуйста: мировые тайны с доставкой на дом. В строгом соответствии с допуском я лично ответствен за то, чтобы они как можно скорее перестали быть тайнами! И никого не волнует то, что я всего лишь стажер без году неделя...
Ноги продолжали по инерции нести меня вперед, и, выйдя на проспект, я увидел приближающийся трамвай. Пришлось прибавить шагу, а потом и вовсе перейти на легкую трусцу: в будни следующий вагон пришел бы минуты через три, а сегодня – кто же его знает! Само собой, что необходимость бежать к остановке тоже приятных эмоций не добавила.
Оказалось, что утренний трамвай в выходной день – это что-то особенное. Я оказался
