– А что дети! Я с пятого класса курю! У меня легкие!
Он надулся и постучал кулаком по груди. Внутри у него так и загудело, как в пустой бочке из-лгод бензина, если стукнуть по ней кувалдой.
Услышав про пятый класс, я обрадовался: не так уж долго терпеть осталось! Без курева нам, мужчинам, ой, как трудно! Огорчения всякие, нервы…
Шофер как дунул – деревья вдоль дороги замелькали, словно забор.
Вениамин тревожно смотрел на спидометр и бормотал:
– Полегче, полегче на поворотах.
На что шофер мрачно ответил:
– Умру, но доставлю быстро, потому как курить хочу!
Вдруг шофер как тормознул! Я кому-то лбом двинул в затылюк.
Автобус остановился. Оказывается, какая-то девчонка стала посреди дороги – и ни в какую: подвези, и все тут!
Ох, и нахальные же эти девчонки!
Мы, конечно, разрешили ей подъехать немножко. Все равно ее деревня была по пути. Но уж очень девчонка вела себя независимо.
Шофер мрачно вертел во рту новую незажженную папиросу.
– Дядя, у тебя обе руки заняты, – оказала она, взяла у него с колен спички и дала прикурить.
Вениамин замычал от злости, но не сказал ни слова.
Шофер оглянулся и гордо посмотрел на всех. Ох, как он задымил!
Девчонка стояла к нам спиной и не обращала на нас никакого внимания.
Рой хотел дернуть девчонку за длинную косу, но она, даже не повернув головы, пригрозила:
– Косами задушу!
Рой убрал руку и неестественно захихикал.
Мы ее вскоре высадили. Шофер подвез девчонку к самому дому, в село, хотя для этого пришлось сделать крюк метров в пятьсот от дороги.
– Большое спасибо, дяденька, – оказала девчонка и ушла. А нам показала язык.
Когда мы приехали в лагерь, у ворот нас встретил сияющий Спасибо. Он, как обычно, все перепутал и приехал поездом.
Глава 3.
Земля – круглая!
Нас ждала торжественная встреча. У огромной деревянной арки, украшенной бумажными цветами, стояла делегация: две девушки – пионервожатые, толстый дядя в черном и при портфеле и здоровенный парень с гармонью.
Только мы причалили к арке, как парень заиграл на гармони «Туш». Он так лихо играл, что все пришли в восторг.
Я вылез из автобуса и огляделся. Сердце мое замерло – я увидел «гигантские шаги». Представьте, высокий столб и вокруг него канаты с петлями. Разгонись и крутись на высоте, сколько влезет.
Пока Вениамин улыбался дяде с портфелем, я метнулся к «гигантским шагам». Ну и скрип пошел!
Я вращался вокруг столба и оглядывал окрестности. Вот проплыл спальный корпус, вот – столовая, а это… тоже необходимое строение! Клумбы, деревья, рукомойники, шест с приспущенным флагом…
Я думал, все на меня смотрят, и начал выразительно улыбаться, но никто на меня и внимания не обратил – всех увел дядя с портфелем в сторону столовой.
– Ну и ладно, – решил я. – Не хотите смотреть, вам же хуже. Идите, идите, а уж я покручусь.
Так я и крутился вокруг столба. Меня даже немного затошнило с непривычки, и голова закружилась. Когда я слез, меня пошатывало, как после семибалльного шторма. И кто придумал такую дурацкую забаву?! В жизни больше не подойду к этой штуке.
У меня, наверное, все внутри закрутилось, потому что я не мог устоять на одном месте и все куда- то валился. Тогда я стал осторожно вращаться в другую сторону, чтобы внутри все стало таа место. Испытанный способ! Я его обычно применяю после карусели, и всегда помогает.
Все же земля действительно круглая и беспрерывно вращается. Только не всегда на это обращаешь внимание. Ко всему привыкаешь!
Глава 4.
Железная подушка
Когда я «докружился» до столовой, там шла очередная перекличка. «Неужели еще кого-нибудь потеряли?» – подумал я. Но когда все закричали: «Вот он! Вот он!» – я понял, что потеряли меня.
В общем это был не день, а организационный период. Пришли еще два автобуса. Народу набралось столько, что я решил: придется нам всем спать «валетом». Видели, как на гадальных картах нарисовано?
Нас разбили на три отряда. Мы попали во второй. Младших мы не замечали, старшие – нас, так что мы варились в собственном соку, а Вениамин был вроде за повара. Надо сказать, мне еще повезло, что я не попал к малышам, в третий отряд. Ребята убедили Вениамина, что я вполне взрослый. И для меня сделали исключение.
Нашему отряду выделили спальный корпус, и Вениамин сказал:
– Будьте как дома!
И целый день учил нас застилать постели, а дома я никогда этого не делаю.
Я отхватил себе коечку на веранде. Мой брат тоже не растерялся. Он устроился недалеко от меня и поставил около своей койки две тумбочки, второй он добровольно владел пополам с Гринбергом. Вот это дружба! И почему братья не могут быть такими друзьями? Наверно, потому, что они хорошо знают недостатки друг друга.
Я долго выбирал себе подушку. Перещупал все и остановился на Славкиной. Подушка Роя мне понравилась. Она была как камень. Самая твердая!
Пока я ее тайком дотащил до своей койки, запыхался.
Спасибо мне сказал, что если по такой подушке ударить ломом, он погнется. На это я только улыбнулся и подумал, что если ею нечаянно ударить кого-нибудь, то еще не то будет. Не говорю уж о том, что такая подушка воспитывает выносливость головы.
Для пробы я уронил подушку на пол. Ох, и гул пошел! Тут подбежал Грунькин. Он был не в курсе дела и так ударил подушку ногой, что потом мы его нашли… в медпункте.
Если говорить хладнокровно, по-моему, подушка была набита металлоломом.
Больше всех хохотал Славка Рой, а почему – неизвестно. Он так хохотал, так хохотал, что мы начали опасаться, как бы он не исчерпал свои залежи смеха на много лет вперед. Потом он внезапно успокоился и сказал:
– Смех развивает брюшной пресс.
Тут все и выяснилось. Оказывается, Славка засунул в подушку свои гантели, с которыми он никогда не расставался, даже во сне.
