Если посмотреть на карту Бангладеш, страна покажется огромной речной дельтой с многочисленными островами. На северо-западе от Дакки — место слияния двух великих рек — Ганга и Брахмапутры. (Правда, их здесь называют по-другому: Падма и Джамуна.) Разбиваясь на многочисленные рукава, извивы и протоки, они несут свои воды в Бенгальский залив, омывающий «Землю бенгальцев» — Бангладеш — на юге.
Население страны превышает 120 миллионов человек; каждый клочок земли заселен и усердно обрабатывается. Лишь на юго-востоке страны, там, где Бангладеш граничит с Бирмой, имеется небольшая резервация, населенная горными племенами. Для дикой живности здесь слишком тесно и шумно, но природа сама позаботилась о том, чтобы наши меньшие братья обрели тихий и безопасный уголок.
Речь идет о национальном парке Сундарбан. Он образован в 1966 году, и территория его привольно раскинулась в дельте Ганга, близ индийской границы. 3600 квадратных километров — в Бангладеш, 2400 — в Индии. Низменные земли, покрытые зарослями дерева «сундари» — от него и название заповедника, — в период дождей часто затопляет большая вода, и селиться здесь рискованно. Резерв земли в стране исчерпан. Существуют многочисленные проекты освоения непригодных земель и сведения лесов. Предлагалось даже наращивать сушу на заболоченном побережье Сундарбана, но этот прожект, к счастью для природы, нереален.
Последнее селение к северу от Сундарбана — небольшой городок Монгкла, стоящий в месте слияния двух рек-проток — Монгклы и Рупсы. Пять километров вниз по течению новообразованной реки Пусур — и вы попадаете в сказку... Но скоро сказка сказывается, да не в Бангладеш — здесь такие дела быстро не делаются. Путь к Сундарбану долог и сложен.
Конечно, будучи в столичной Дакке, можно посетить «Парджатан» — государственную контору по туризму, где богатому клиенту устроят индивидуальный тур: с самолетом до областного Джессора, лимузином до близлежащего райцентра Кхулны и скоростным катером из Монгклы. Но это стоит безумные деньги. Несколько дешевле обойдется спецтур из Кхулны. Но дилеры-посредники и здесь своего не упустят. Скромному страннику, не обремененному лишними средствами, остается одно: добираться на перекладных до Монгклы и вступать в прямые переговоры с владельцами плавсредств. Россияне издавна шли своим, особым путем... Старая Дакка стоит на левом берегу Буриганга («Старины Ганга»), и любой рикша доставит гостя к причалу Садаргхат, откуда вниз по реке отправляются пассажирские теплоходы. Но нынче здесь творится что-то невообразимое: не сотни, а десятки тысяч пассажиров с мешками и баулами штурмуют проходы, ведущие к пристани. Речной конторщик, с трудом выкроивший минуту для гостя, объясняет: приближается окончание поста-рамадана, и три дня мусульмане будут праздновать идаль-фитр (по- нашему: курбан-байрам). Многие разъезжаются на праздничные дни по домам, и свежему пассажиру попасть на пароход практически невозможно — билеты давно раскуплены. А через четыре дня, когда обратный поток схлынет, уехать — без проблем. Значит, надо бросать якорь в Дакке. Здесь тоже есть на что посмотреть.
…Праздник позади, и с утра иду за билетом в речную контору «Рокет-компани», что в центре города. Пожилой зав долго пишет рекомендательное письмо своему смежнику на Садаргхате: «Подателю сего продать 1 (прописью: один) билет до Кхулны...» Билеты второго класса и палубные раскуплены; есть место в каюте 1-го класса. Стоимость билета — громадная по представлениям местных жителей: целых 20 долларов за сутки пути! Судно стоит здесь же, под парами: это старый колесный пароход колониальной постройки. Плачу за билет не раздумывая: ведь ступив на борт, я как бы перенесусь на полстолетия назад, и всего за 20 «зеленых». Если бы такой колесник встал на вечную стоянку где-нибудь в низовьях Миссисипи, то жителям Нового Орлеана пришлось бы выложить сравнимую сумму только за его осмотр.
К пяти вечера перебираюсь на борт парохода. У причала десятка три судов, но все они — новой постройки. А наш двухпалубный выделяется на этом фоне своей старомодностью. Нижняя палуба уже забита пассажирами: это сельский люд со своим нехитрым скарбом. Каждый едет со своей циновкой из камыша или бамбука. На железной палубе она сойдет за матрас. Вахтенный матрос дежурит у лестницы, ведущей на верхнюю палубу, отделяя чистых от нечистых. Наверху нет суеты, и бой, встретив гостя, отводит его в каюту. Из его рук перехожу под опеку пожилого стюарда с бородой голландского шкипера. Он облачен в красный сюртук с галунами, его брюки украшены красными генеральскими лампасами. Росточка он небольшого, но держится величественно, как отставной кагебешник-швейцар у дверей «Метрополя».
В 6 вечера теплоходы один за другим отчаливают от гхата (пристани), а наш колесник не торопится, пропуская их вперед. Ведь пароходу надо развернуться, и тогда этот динозавр перегородит фарватер. Последний гудок, и начинается суматоха: торговцы с лотками бегут по трапу на берег, лопасти колес месят воду. Мы замыкаем речной караван, идущий вниз по Буригангу.
Лишь только паровик касается причала своим крылом, ограждающим колесо, как на палубу устремляется стая лоточников. А с другой стороны нас берут на абордаж лодочники, чьи челны доверху нагружены кокосами. На берегу рикши бьются за пассажиров, сошедших с трапа, за тех, кому дальше по суше. А через реку в дальние селения, скрытые плавнями, клиентов доставят лодки с бамбуковыми навесами. Их здесь тоже не меряно. Все, что может плавать, здесь плавает. Буйвол, отбившийся от стада, вплавь преодолевает широкую Мадхумати, (а мы уже идем по этой реке). Рыбаки тянут улов, оставив для нас узкий проход по фарватеру.
Пассажиров на борту все меньше и меньше. К вечеру, на закате, чалимся у причала Монгклы. На рейде — несколько океанских сухогрузов, облепленных местными баржами. До Сундарбана и Бенгальского залива отсюда рукой подать, но без бумаги от лесхоза здесь делать нечего. Полицейский, сосед по каюте советовал добыть ее в Кхулне, а полицейский всегда прав. Еще три часа тащимся до конечной Кхулны. Осаду рикш выдерживаю с честью и, став добычей самого проворного, еду в гостиницу на ночлег.
Контора лесхоза — в десяти минутах ходьбы от отеля. Такое впечатление, что очутился в заведении «Рога и копыта». Все шуршат бумагами, дышат на печати. Начальник, отвечающий за Сунларбан. выдает мне лист-анкету и продолжает бумажные игры. Изучив ее, надувает щеки и, важно кивнув, передает своему заму, восседающему за соседним столом. Тот начинает вес сначала: читает бумагу по складам, шевеля губами. На это уходит уйма времени. Но я спокоен, целый день в запасе и никуда торопиться не надо. От губастого бумага уходит к его помощнику. Тут, похоже, будет длинная история: помзамзав при чтении шевелит ушами. Наконец и ушастый кивнул: «Не возражаю», и вроде бы, бумага должна отправиться по восходящей. Но умом контору не понять — прошение пошло куда-то вбок, где его уже подшивают в какую-то папку. Слышен треск пишущих машинок; по телефону кто-то называет мое имя — согласовывают у вышесидящих. Оно и понятно, ведь Сундарбан — это приграничный район, а спецслужбы должны быть в курсе.
Через час робко осведомляюсь у босса:
— Большие проблемы?
Он, словно очнувшись, отрывается от бумаг, удивленно глядит на просителя и что-то кричит толпе госбюджетников, присосавшейся к лесхозовской кормушке.
— Еще пять минут, — слышу в ответ, а между тем начинается поиск затерявшейся папки с моим прошением.
Это значит: «Вопрос изучается». Наконец искомый документ с разрешением вручается просителю под расписку в трех экземплярах; сама же бумага — в 4-х. Это большая удача. Сильная бумага откроет ворота Сундарбана.
Откланявшись, выхожу на улицу. Не проходит и двух минут, как рядом тормозит велорикша. В коляске — человек в штатском, с папкой в руках. Он явно не леспромхозовский. Он называет мое имя и спрашивает, был ли я только что в конторе. Да, видать, дело поставлено здесь четко. Значит, в лесхозе время тянули для вида, чтобы оперативник смог доехать до конторы и выйти на контакт.
Впрочем, за мной ничего не числится, и я спокоен. Видели мы таких, с корочками! Кстати, надо, чтобы он их предъявил...
Широко улыбаясь, «комитетчик» протягивает визитку, на которой значится: «Мистер Халилур Рахман. Туры в Сундарбан». Ниже — адреса и телефоны в Дакке, Кхулне и Монгкле. Приятная ошибка... Но у
