кратчайшим путем, не по дороге, а прямо через сахель – сухую степь, по-нашему. Небо заволокло тучами. Ни луны, ни звезд. Еле-еле просматриваются агавы и порой они кажутся силуэтами придорожных разбойников с этакими палицами в занесенных над нашими головами руках. Колеса «кареты» едут по твердой, как будто утоптанной земле, в которую вбиты небольшие камни. Самые мелкие из них иногда шрапнелью выбиваются из-под колес. Но теперь мы уже ничего не пугаемся, только смеемся над собственными страхами. А лошадки Рашеда путь знают, он погоняет их по-арабски, потом вдруг спрашивает:
– А как по-русски погоняют лошадей?
– «Пошли, залетные!»
– Пошли, залетные! – моментально подхватывает природный полиглот Рашед.
Родившаяся ассоциация подсказала, что делать дальше. Эх, сахель, не видал ты еще подарка от русских – так получай! И мы запели:
– Степь да степь кругом...
Голоса наши слегка дрожали, но Рашед радовался от души.
Тогда мы ему еще и «Калинку», и «Ты ж мене пидманула», и «По Дону гуляет» исполнили со всем жаром, на какой только были способны.
Тум-тум-тум! – вдруг раздалось в такт. Что это? Боже мой: капли дождя забарабанили по крыше фаэтона. Дождя в Тунисе ждут, как величайшей милости Аллаха: не прольются тучи в декабре – не будет и следующего урожая. Есть в Африке, мы знаем, специалисты – заклинатели дождя, могут вызвать его, а могут и отвести. Уж не наши ли песни помогли ему пролиться? А ведь как льет-то: стеной, что называется.
Назавтра нам предстояло ехать в Карфаген, но то, как говорится, уже совсем другая история, а эта для нас завершилась уже в Москве, когда я услышала по радио сообщение о том, что канун Рождества 1996 года в Тунисе будут помнить еще очень долго: там, на севере, на побережье выпал снег. И случилось это впервые за десятки лет. Уже на следующий день от него остались одни воспоминания, потому что в воздухе было, как обычно здесь зимой, 22 градуса тепла.
Сейчас апрель, и я представляю, как прекрасен Тунис в цвету: и берег Средиземного моря, и сахель. А на юге распустились удивительные эфемеры – цветы, которые живут лишь несколько дней в году весенней Сахаре, куда мы, к сожалению, на этот раз не попали. И всему этому цветению дал жизнь тот, наш, ливень.
Людмила Костюкова
Тунис
Ситуация: Люди под вулканом
(Записки сезонного рабочего, сделанные на Курилах)
Остров Итуруп – самый большой по площади из всех Курильских островов (6725 кв.км.). Длина его – 200 км, а ширина в среднем 30 км. На Итурупе десятки вулканов. Многие из них – действующие. Откройте один из двух рекламных проспектов по острову, и вы прочтете об этом. Три памятника Ленину. Их можно сосчитать, забравшись в немудреные завороты здешних улиц. И горячие минеральные ванны на Охотском побережье в довершение ко всему...
В путину, на заработки, много людей приезжает сюда. Мы с приятелем не были исключением. Поездка прошлой осенью – третья по счету.
Остров оторван от материка – географически. От внешнего мира жизнь его изолирована еще и погранконтролем. Существовал сей контроль всегда: пассажирские суда и авиалайнеры с Сахалина проверяли и проверяют регулярно. У военных летчиков до лета 96-го было одно преимущество: они досмотру не подлежали. Теперь же – еще в Хабаровске командир военного борта предупредил – без разрешения на въезд каждого на Курилах ждет комендатура, штраф и высылка обратно. Нам нужен был вызов.
Первую неделю в ожидании вызова мы провели под Хабаровском на Амуре. Жара временами стояла невыносимая. Впрочем, от сибирского солнца, к которому мы привыкли, хабаровское отличается тем, что под ним действительно загораешь, причем моментально и без ожогов. Тем более у воды. Когда же наша брезентовая палатка выцвела добела, счастье улыбнулось нам в виде пришедшего по телеграфу вызова. Впрочем, наутро мы торопились зря: курильский аэродром не принял из-за непогоды. Семь дней ненастья (ровно столько пришлось ждать) – это была не просто непогода, это был тайфун.
Но пришел наконец день, точнее вечер, когда мы запросто сидели на бетонном фундаменте сгоревшего в прошлом году шикарного (по курильским меркам) двухэтажного дома в поселке Китовом. За спиной вырисовывался силуэт вулкана Богдан Хмельницкий, справа от нас плескалось холодное Охотское море. Как обычно, пахло морской капустой. С заходом солнца мы уже обживали опустевший некогда детский садик того же поселка.
Китов здесь не видели давно. Сохранились лишь названия с тех давних, по сегодняшним меркам, времен. Реже – воспоминания очевидцев: народ на островах все чаще временный. Толчком для отъезда местного населения послужило сильное землетрясение 94 года. Уходят и военные. Некогда полюбившийся мне поселок Горный в центральной части острова превратился в буквальном смысле в обыкновенную свалку. Мусор выбрасывают у самой дороги, вблизи от жилой застройки. Завалены мусором и почти все квартиры в опустевших гарнизонных многоэтажках. А их на сегодняшний день – опустевших домов в три этажа – около десяти.
Никого здесь не удивляют рассказы о медведях, прогуливающихся у поселка. Днем или ночью. В поселок Ясный, что в предгорье вулкана, медведица с медвежонком повадились ходить на промысел к местному рыбному заводу. Медвежонок – годовалый и худой. Приезжие студенты обозвали его Доходягой, хотели на веревку вместо ошейника посадить. Медведица же тем временем задрала в поселке двух коров. По осени они ушли.
Медведей здесь практически не боятся – такое у меня сложилось впечатление. При том, что звери ходят порой бок о бок с человеком. И дело скорей не в бесстрашии жителей острова. Причина в ином – в неизбежности подобного соседства. В путину звери питаются в основном рыбой. Люди живут за счет той же рыбы. Свалки порезанной рыбы (берут только икру) встретишь повсюду. Рыбой даже частенько удобряют личные огороды и наделы. Заметьте: КРАСНОЙ РЫБОЙ! Тушки гниют и, естественно, благоухают: неделю- другую – в зависимости от погоды, привлекая тем самым к себе как пернатых друзей падали, так и косолапых хозяев курильских джунглей.
На людей медведи нападают крайне редко. Однако предосторожность не помешает никогда.
В Горном офицер рассказал невеселую историю: в одном из караулов солдат, испугавшись подошедших зверей, разрядил в них свой автомат. Медвежонка убил, раненая же медведица ушла. Бойца на пост долгое время больше не ставили, опасаясь ушедшего в лес зверя, – вернется и выследит. Спустя год, на том же посту, отстояв караул или два, солдат все-таки погиб – задрала медведица. Звериное чутье и память: мстила за медвежонка.
Лучше плохо и медленно ехать, чем быстро идти! Старая и непреходящая истина как нельзя лучше подходит к Итурупу. Это наиболее «забамбученный» остров на всем архипелаге. Попробуй пробейся сквозь бамбуковые джунгли... Рейсовые автобусы между поселками ходят редко и не всегда. Автобусы же, курсирующие через джунгли в центральную часть острова на аэродром, вообще привязаны только к
