ротмистр скомандовал эскадрону: «Смирно! Голову направо! Смотри веселей!»… Столь нелепый в данной ситуации приказ настолько поразил Витте, что он без обиняков спросил кого-то из окружения: «Кто этот дурак?» Оказалось, это был сын знаменитого петербургского градоначальника Федора Трепова, едва не застреленного революционеркой Верой Засулич. На этом его «знакомство» с Треповым-младшим не закончилось – Дмитрий в свое время дослужился до обер-полицмейстера Москвы, а потом и Петербурга, по причине чего в 1905 году они бок о бок подавляли то и дело вспыхивающие революционные бунты. В том же 1905-м Витте молча примет треповский приказ «Холостых выстрелов не давать! Патронов не жалеть!» Кстати, родному брату того самого «дурака», Александру Трепову, суждено было войти в последнее царское правительство и в 1915-м стать… министром путей сообщения (но это произошло уже после смерти Витте).
Сам Сергей Юльевич чрезвычайно гордился тем, что из круга его сотрудников вышло немало государственных деятелей: министры финансов Э. Плеске, И. Шипов, В. Коковцов, крупные предприниматели П. Барк, А. Путилов… Вообще же, в подборе руководящих кадров выбор Витте часто бывал крайне парадоксален, но, как правило, всегда безошибочен. Так, возглавить Палату мер и весов он предложил великому химику Дмитрию Ивановичу Менделееву, с которым его уже в наше время поиска отцов рыночной экономики свяжут термином «витте-менделеевский капитализм».
Кроме монархии, Витте для России иного государственного устройства не мыслил. Другое дело – отношение к престолу. Когда однажды великий князь Николай Александрович в разговоре с министром высказал соображение, что царь – не человек и не Бог, а что-то среднее, Сергей Юльевич возразил: «Государь все-таки человек – со свойственными всем людям слабостями».
С момента воцарения Николая II в 1894 году между ним и Витте установились довольно сложные отношения: Витте демонстрировал новому монарху нескрываемое презрение, государь в ответ платил строптивому министру той же монетой. Было еще одно обстоятельство, которое превращало его простое нерасположение к Витте едва ли не в ненависть – Николай прекрасно осознавал, что без ума и таланта этого человека ему не обойтись – он был незаменим всегда, когда требовались свежие идеи или политическая изворотливость.
Впрочем, события начала XX века ставили под сомнение грандиозные начинания Витте. Мировой экономический кризис резко затормозил развитие промышленности в России, сократился приток иностранного капитала, существенно нарушилось бюджетное равновесие. Бурное экономическое продвижение России на Восток (начатое по идее Витте строительство Порт-Артура и порта Дальний, Китайско-Восточной и Южно-Китайской железных дорог, проникновение в Маньчжурию) обострило русско- британские противоречия, подтолкнуло к войне с Японией. Выстроенная Витте система пошатнулась. Тут же его противники, группировавшиеся вокруг министра иностранных дел Плеве, начали оттеснять министра финансов от власти. И Николай II, не забывший, как в дни его тяжелой болезни Витте высказывался за передачу трона брату Михаилу, не преминул воспользоваться сложившейся ситуацией. В 1903-м Витте был отстранен от должности министра финансов и назначен на пост председателя Комитета министров, вроде бы и почетный, но абсолютно ни на что не влияющий.
Первое время Сергей Юльевич еще надеялся, что ему удастся вернуть себе былое величие. И такой шанс как будто представился в конце мая 1905 года – когда на очередном военном совещании окончательно прояснилась необходимость скорейшего прекращения войны с Японией, вести нелегкие переговоры о мире было поручено именно ему. Как дипломат он вел переговоры с Китаем о постройке КВЖД, с Японией – о совместном протекторате над Кореей, с Кореей – о русском военном инструктаже и русском управлении финансами, с Германией – о заключении торгового договора, всякий раз проявляя при этом недюжинные способности.
Переговоры в американском городе Плимуте проходили очень трудно – японцы требовали себе весь Сахалин и огромную контрибуцию. Витте соглашался отдать половину Сахалина, но о контрибуции и слышать не хотел. Уезжая на переговоры, Сергей Юльевич решил «держать себя так, как подобает представителю величайшей империи, у которой приключилась маленькая неприятность». И в Америке, зарабатывая себе имидж человека, уверенного в своих силах, вел себя соответственно – дружески общался перед фотокамерами с какими-то рабочими, подхватывал на руки стоявших неподалеку детей. В итоге – очаровал американцев настолько, что у японской делегации, которая несколько раз паковала чемоданы, просто сдали нервы. 23 августа 1905 года на условиях российской стороны был подписан Портсмутский мир, ставший блестящей победой Витте, – из безнадежно проигранной войны ему удалось выйти с минимальными потерями.
Император оценил его заслуги – за Портсмутский мир Витте был пожалован графский титул. Недоброжелатели тут же издевательски прозвали его «графом Полусахалинским» – за вынужденную уступку.
Витте вновь понадобился царю в том же 1905-м – в разгар первой русской революции… После мучительных колебаний Николай, чуть ли не под дулом пистолета, подписал составленный Витте документ о готовности встать на путь демократических реформ, который вошел в историю как Манифест 17 октября. А еще через 2 дня поставил свою подпись под другим Указом – о реформировании Совета министров, во главе которого был поставлен граф Витте.
В критические революционные дни он опять стал главой правительства России, однако всего на полгода – непреодолимый конфликт с императором вынудил его в апреле 1906 года подать в отставку, хотя вполне почетную. Граф Витте был награжден высшим орденом Святого Александра Невского с бриллиантами, а также пожалован «выходным пособием» в 400 тысяч рублей.
Оставляя дела, Витте пребывал в полной уверенности, что потрудился на благо Отечества он более чем славно и выполнил главную свою задачу – обеспечил политическую устойчивость монархии. Отставка, по сути, стала концом его карьеры, хотя от политической деятельности Витте не отошел. Он все еще являлся членом Государственного Совета, часто выступал в печати, вел ожесточенную борьбу против занявшего пост председателя Совета министров Столыпина.
В начале Первой мировой войны, верно предсказав, что она закончится крахом для самодержавия, Витте заявил о готовности взять на себя миротворческую миссию – попытаться вступить в переговоры с немцами, тем более, что кроме того, ему уже приходилось улаживать с германской стороной весьма щекотливые вопросы. В 1905 году при личной встрече немецкий император Вильгельм уговорил Николая II подписать соглашение о том, что Россия обязуется защищать Германию во время войны, а ранее точно такой же договор уже был заключен Россией с противником Германии – Францией. Поняв абсурдность этой ситуации, император почти 3 месяца не показывал этот документ ни Витте, ни министру иностранных дел, которым впоследствии пришлось приложить немало усилий, чтобы этот текст был аннулирован.
…К своим 65 годам Витте был полон сил и энергии, и ничто не предвещало трагического конца. Но зимой 1915 года он неожиданно простудился, воспаление уха перешло на мозг, и 28 февраля он умер от менингита.
Император Николай отреагировал на эту смерть следующим образом – записал в дневнике про «пасхальное настроение», каковое заполнило его душу при этом известии, а потом дополнил: «Смерть графа Витте была для меня глубоким облегчением», – и распорядился похоронить его скромно, «по третьему разряду», без официальных церемоний, правда, не где-нибудь, а в Александро-Невской лавре.
…Рабочий кабинет покойного сразу опечатали, бумаги конфисковали, а на его вилле в Биаррице произвели тщательный обыск – везде тщетно искали совершенно конкретные документы…
Витте не скрывал, что работал над своими воспоминаниями все годы, которые официально провел не у дел. Что-то писал сам, что-то диктовал стенографистам (не самое важное, опасаясь чужих глаз и ушей). Как не скрывал и того, что хранит свою рукопись в надежном месте – за рубежом.
Только в конце 1920 года выяснилось, что рукописи мемуаров хранились в созданном редактором белоэмигрантской газеты «Руль» И. Гессеном книжном издательстве, где год спустя и вышел 1-й том воспоминаний Сергея Юльевича Витте. В том же 1921-м, но чуть ранее в одном из американских журналов были опубликованы три отрывка, предваряющие выход книги на английском языке, подготовленной А.
