Горбун бочком подошел к Иом и слегка отодвинул ее плечом.
— Дай Алесону поработать за тебя, девушка, — прошептал он, чуть-чуть сдвинув назад капюшон и ухватившись за правую переднюю ручку носилок.
Это оказался вовсе не Биннесман! Несмотря на сажу, которой было щедро измазано его лицо, Иом узнала Габорна. Сердце у нее заколотилось. Что-то затевалось. Габорн наверняка не просто так оказался в замке; может быть, он нуждается в се помощи? И, как ни странно, он, казалось, повзрослел за последние несколько часов.
Иом поглубже натянула капюшон плаща, пряча лицо. И почувствовала, что гордость и мужество покидают се. Заклинания, наложенные на форсибли Радж Ахтена, использовали любую возможность, чтобы лишить свои жертвы самоуважения.
Как литанию, она снова и снова повторяла в уме одно и то же:
— Это я отвергаю тебя. Это я отвергаю тебя. Однако мысль о том, что Габорн может узнать ее, была невыносима. Она уступила ему место у носилок и пошла рядом по узким улицам, которые вели к кладбищу. Кладбище Дома Сильварреста представляло собой участок земли с несколькими сотнями небольших каменных мавзолеев, выкрашенных в белое и затененных листвой деревьев. Многие мавзолеи напоминали миниатюрные дворцы с неестественно высокими башнями, у входа в которые стояли статуи покойных короля или королевы. Другие мавзолеи, где покоились верные слуги и охранники, представляли собой простые каменные строения.
Добравшись до рощи, Габорн и остальные опустили свою ношу на землю. Юноша прошептал Иом:
— Я Габорн Вал Ордин, принц Мистаррии. Простите, что докучаю вам, но мне пришлось всю ночь прятаться и теперь нужно кое-что выяснить. Не знаете ли вы, как дела в Доме Сильварреста?
Меньше всего Иом хотелось, чтобы Габорн узнал, кто она такая. Мысль о том, что она предстанет перед ним в таком отталкивающем виде, была невыносима. Но рот у нее буквально пересох от страха не по этой причине: узнав, что с ней произошло, Габорн мог принять решение убить ее. В конце концов, она стала Посвященной вражеского короля.
Иом заговорила низким, испуганным голосом, надеясь, что он не узнает его:
— Так вы даже не знаете, чей труп несете? Королева мертва. Но король жив. Он отдал свой дар мудрости Радж Ахтену.
Габорн стиснул руку Иом.
— А что с принцессой?
— С ней все хорошо. Ей был предоставлен выбор — или умереть, или жить и служить своими людям в качестве регента. Ее тоже принудили отдать один из даров.
— Какой? — спросил Габорн, затаив от ужаса дыхание.
У Иом мелькнула мысль сказать правду, открыться ему, но она не смогла.
— Она отдала свое зрение.
Габорн не произнес больше ни слова. Потом неожиданно ухватился за носилки, давая понять, что передышка окончена, и с задумчивым видом пошел дальше между могилами. С помощью Иом они нашли склеп, предназначенный для ее родителей. Он был выполнен в классическом духе — крошечный дворец с девятью шпилями на крыше, по сторонам от входа статуи короля Сильварреста и его жены, вырезанные из белого мрамора вскоре после того, как они поженились восемнадцать лет назад. Иом сделала знак носильщикам поднести сюда же тело Глеас. Эта женщина, преданно охранявшая семью королевы, заслужила право лежать рядом с ней.
Когда они вошли в сумрачный склеп, Иом почувствовала запах смерти и роз. Здесь лежала дюжина скелетов преданных стражей — просто серые, рассыпающиеся кости. Но этой ночью кто-то усыпал весь пол лепестками ярких алых роз и это приглушило запах смерти.
Габорн с королевой на руках подошел к установленному в дальней части склепа саркофагу из красного песчаника, на крышке которого были высечены се изображение и имя. Потолок над этим святым местом представлял собой тонкую мраморную пластину, сквозь которую лился рассеянный свет.
Сюда, в этот дальний угол, воздух проникал сквозь крошечные щели, оставленные в каменной кладке, и запах смерти здесь почти не ощущался.
Габорну вместе с двумя носильщиками пришлось приложить немалые усилия, чтобы сдвинуть крышку саркофага. Уложив королеву на место, они собрались было снова задвинуть крышку, но Иом попросила их немного повременить. Принесли Глеас и положили ее на каменную полку, на котором уже лежали кости других преданных стражей, погибших за последнее десятилетие.
У них не было ни доспехов, ни оружия, принадлежащего Глеас, поэтому один из носильщиков взял боевой молот, положенный когда-то у другого трупа, и вложил его в руки Глеас, сомкнув их на ее груди.
Габорн постоял, разглядывая в призрачном свете покрытые плесенью скелеты, в доспехах и с оружием на груди. Хотя помещение было небольшим, всего сорок на двадцать футов, в каменных стенах были вырезаны пять ярусов полок. Здесь лежали охранники, похороненные более двадцати лет назад. Мелкие кости, растащенные крысами, валялись на полу.
Габорн вопросительно взглянул на Иом.
— Здесь можно говорить свободно, — сказала она, все еще стоя на коленях рядом с саркофагом матери. — Наши помощники глухонемые и к тому же они поклялись служить Дому Сильварреста. Они не выдадут вас.
— В Доме Сильварреста умерших хоронят вместе с их оружием? — спросил Габорн.
Иом кивнула.
Он выглядел обрадованным, — точно пришел сюда, чтобы грабить трупы.
— У нас, в Мистаррии, хорошие доспехи и оружие завещают живым, — чтобы оно приносило пользу.
— В Мистаррии меньше кузнецов, — сухо сказала Иом.
— Как вы думаете, никто не будет возражать, если я позаимствую тут какое-нибудь оружие? — спросил Габорн. — Мое уничтожено.
— Кто может знать, что оскорбит мертвых? Габорн, однако, не бросился тут же подыскивать себе оружие. Вместо этого он, явно нервничая, принялся ходить большими шагами туда и обратно.
— Итак, она в Башне Посвященных? — пробормотал он, наконец.
Иом заколебалась, не зная, что отвечать. Габорн ведь не пояснил, кто такая эта «она». Наверно, плохо соображал от волнения.
— Принцесса этим утром приходила в Башню, чтобы умыть и покормить своего отца. Потом, во время нападения, стража Радж Ахтена отвела ее в безопасное место. Но она может в любое время покинуть его. Мне кажется, она все еще занимает свои комнаты в Королевской Башне, и слуги заботятся о ней.
Кусая губы, Габорн забегал еще быстрее, на его лице отражалась мучительная работа мысли.
— Вы не могли бы передать ей от меня сообщение?
— Думаю, это будет нетрудно.
— Скажите, что Дом Ордин клянется защищать ее. Скажите, что я убью Радж Ахтена и что в один прекрасный день, когда она больше не будет Посвященной, мы снова встретимся.
— Нет… Пожалуйста, не пытайтесь сделать этого, — сказала Иом, задыхаясь от слез.
Ей было все труднее притворяться, и она испугалась, что Габорн узнает ее по голосу.
— Сделать что? — спросил Габорн.
— Убить Радж Ахтена, — с глубоким чувством сказала она. — Королева Сильварреста оцарапала его отравленными ногтями, но яд оказался бессилен против него. Говорят, что даже если нанести ему удар прямо в сердце, рана исцелится до того, как выдернут меч.
— И все же должен существовать способ убить его, — настаивал Габорн.
— Для этого вам придется уничтожить Дом Сильварреста, убить и самого короля, и его дочь, и всех остальных Посвященных Радж Ахтена. Прошлой ночью лорд Сильварреста сам получил восемь даров мудрости. И все, как оказалось, ради Радж Ахтена.
Услышав эти новости, Габорн повернулся, подошел к двери склепа и остановился, задумчиво глядя на солнечный свет.
