Мысль эта его увлекла. Людей, настолько поддающихся его чарам, чтобы они пошли за него воевать, было немного. Троих он уже использовал. Однако война не всегда ведется при помощи вооруженных людей.
Но послать крыс? Призвать чуму на весь народ — стариков, немощных, женщин и детей?
В каком-то уголке его разума человек, которым Андерс был когда-то, прокричал: «Это чудовищно!»
Андерс считал себя твердым человеком. В конце концов, он был королем. Он приказал казнить разбойника, когда ему было всего двенадцать лет. Он сражался в бою и убивал людей.
Он без размышления послал воинов убить Иом.
Но убить такое количество невинных сразу? Холодный ветер взъерошил волосы возле его уха и прошептал: «Мне это понравится».
— Нет! — громко сказал Андерс, изо всех сил тряся головой.
Порыв ветра ударил его в спину так, что у него перехватило дыхание. Голова закружилась, как у пьяного.
Он вдруг понял, что грубые камни мостовой под его башней — совсем рядом, невероятно близко, и задрожал от страха. Вцепился в зубцы парапета, когда ветер снова толкнул его в спину. Так мало надо, чтобы упасть…
«Порадуй меня», — прошептал ему в ухо голос.
На мгновение Андерс ощутил отчаяние. Он стремился служить ветру, надеясь, что в ответ тот будет служить ему. До сих пор как будто так и было. Но сейчас он понял, что ветер может в любой момент обратиться против него. Он раб ветра — или исполнит приказание или будет сброшен вниз.
Ветер бил его, трепал верхние одежды и тунику. Пронизывал до самого сердца.
Андерс выпрямился и впустил в себя холод ветра.
— Придите, мои воины, — прошептал он. — Придите.
Весь день ветер дул с юга. Но в этот момент чародей на флюгере самой высокой башни повернулся и указал на запад.
Ветер завыл с новой яростью.
И вскоре Андерс услышал необычные звуки — топоток крошечных лапок, тихий писк. Он посмотрел вниз, на укрытые сумраком улицы и увидел темные тени, несущиеся по булыжникам мостовой.
Откуда-то с лаем выскочил терьер и схватил одного зверька. Сломал ему спину, и зверек завизжал от боли.
Из всех подземелий города продолжали выбегать крысы. Они выскакивали из сточных труб, из сараев и складов. Прыгали с деревьев и выползали из-под прогнивших полов. Серыми стаями мчались по крышам домов и темной волной выплескивались за крепостные ворота.
То там, то тут слышался время от времени визг женщин, обнаружившие под ногами бегущую крысу.
Об этом долго будут судачить, подумал Андерс, о ночном таинственном исходе крыс. Но они нужны ему, эти грязные маленькие зверьки, разносчики болезней.
Под покровом тьмы они выбегали из города, спеша на восток вслед за ветром.
Андерс тихо прошептал в сторону юга:
— Иом, ступай домой. Ты нужна своему государству. Только он умолк, как на башню поднялась его жена.
— Ты собираешься всю ночь тут простоять? У нас гости, если помнишь.
И король Андерс улыбнулся.
ГЛАВА 41
ОТЕЦ ФАРИОН
Фарион — это Королева Снов. Она награждает хороших детей, уводя их по ночам с собой в королевство прекрасных сновидений, и наказывает озорников, посылая их темными тропами в царство ночных кошмаров.
Чтобы снискать ее благоволение, ребенок, который вел себя плохо, может оставить возле своей кроватки какие-нибудь сладости или фрукты,
В холодных небесах над Манганской скалой мерцали звезды. Час назад закатилось солнце, а опустошители так и сидели, насылая чары, на этой груде камней.
Из замка Феллсприбыли телеги с продовольствием, и воины Габорна славно поужинали. Многие уже крепко спали, завернувшись в походные одеяла, отдыхая впервые за последние несколько дней.
Все было как будто спокойно, но Габорн, хмурясь, все сидел у костра. Какая-то опасность подкрадывалась к охранявшим лагерь часовым.
Барон Кирка, стоявший на посту, вдруг окликнул его:
— Милорд, Скалбейн говорит, вам надо пойти глянуть, что там происходит.
Габорн сразу насторожился. Не зря он чувствовал опасность. Он встал и, сопровождаемый своимХроно, последовал за бароном Киркой. При свете звезд светлые волосы барона блестели как шелк. На широкой спине этого здоровяка вполне можно было прокатиться, как на лошади.
Вокруг Манганской скалы, разложенные через каждые двести ярдов, горели сторожевые костры. В холодным ночном воздухе звуки разносились неестественно далеко. Габорн так явственно слышал дребезжащее дыхание опустошителей, словно те подобрались совсем близко. Над Манганской скалой по- прежнему клубился дымок, и мерцали вокруг Руны Опустошения синие огоньки.
При свете звезд Габорн видел на равнине светлые мундиры часовых, отблески огня на их шлемах и оружии.
Он подошел к Скалбейну. Верховный Маршал стоял рядом со своим оседланным конем, держа поводья в одной руке, копье в другой. Он пристально вматривался в поле. Рядом стоял и смотрел туда же маршал Чондлер. От подножия Манганской скалы их отделяло около мили.
Чондлер тихо сказал:
— Вы или самый храбрый человек из всех, кого я знаю, или все-таки дурак.
— Он не дурак, — пробасил Кирка. — Уж я-то знаю. Скалбейн дружески хлопнул барона по спине. Габорн спросил:
— Что у вас случилось?
— Опустошительница, милорд, — сказал Скалбейн. — Огромное чудище, вон за теми камнями. Я хочу ее убить.
Габорн проследил за его взглядом. Полускрытая от них тремя валунами, в поле бродила огненная колдунья. Ее покрытое рунами тело слабо светилось в темноте. Она подволакивала, словно была ранена, задние ноги и время от времени начинала кружить на одном месте. Находилась она примерно на полпути к Манганской скале.
— Откуда она тут взялась? — спросил Габорн.
— Мы видели, как она спускалась со скалы, — сказал Чондлер. — В сотне ярдов от земли сорвалась и упала. И теперь так и бродит по полю.
Габорн, думая о нападении на чудовище, прислушался к своим ощущениям. Его немедленно охватило чувство, близкое к панике.
— Оставьте ее, — сказал он. — Не так она беспомощна, как кажется.
— Эх, была бы баллиста под рукой, — вздохнул Чондлер, — засадил бы я ей в глотку заряд.
— Есть у нас баллисты, — сказал Габорн. — Прибыли с обозом час назад.
