довольны ее восхищением.
Иом же, как ни пыталась сдерживаться, выдавала свое восхищение снова и снова. Ей не хотелось казаться в их глазах деревенщиной, не видевшей в жизни ничего дальше околицы, но именно такой она себя сейчас и ощущала.
— Жаль, что мы не утром сюда приехали, — сказал сержант Гримсон. — На рассвете башни кажутся золотыми. — По узким улицам они волей-неволей ехали медленно. Сержант впал в задумчивость и слова, казалось, подбирал с трудом. — Улицы все залиты солнцем. Над висячими садами летают колибри и огневки, как изумрудные, алые и голубые стрелы, нектар собирают. Это похоже… клянусь Силами, ну прямо как в раю.
Колибри были гордостью Мистаррии. До войны с тотами они не водились в здешних краях. Но Фаллион после того, как разгромил вторгшиеся войска, отправился в плавание за море Кэррол, дабы уничтожить последних тотов. В тех далеких краях воины его обнаружили много чудес, и король Фаллион привез оттуда в подарок своим подданным колибри. Гнездиться те начали именно здесь, в Морском Подворье.
Иом вынуждена была напомнить себе, что отныне она — королева этой страны, самой богатой и красивой во всем Рофехаване. Ибо чувствовала себя, как какая-нибудь варварка с холодного севера.
Она сразу влюбилась в Морское Подворье, но так же быстро поняла, что никогда не станет здесь своей.
До дворца они добрались в полночь. Сержант Грим-сон приказал слугам «бегом собрать на стол» в большом приемном зале, остальные рыцари понесли тем временем в сокровищницу форсибли.
Иом достала записки Габорна. Для Гримсона он передал ей зашифрованное послание, предписывавшее тому связаться с неким Абелем Скарби, который мог раздобыть необходимых собак. Габорн объяснял, как найти его дом в переулке возле пристани. Но в конце приказывал Гримсону никому не открывать, где Скарби проживает.
— Кто такой этот Скарби? — спросила Иом. — И почему Габорн хочет сохранить в секрете, где он живет?
— Это самый лихой устроитель собачьих боев в королевстве. Почти всю жизнь только и делает, что прячется от Королевской Стражи. Но я с ним столкуюсь.
Устроитель собачьих боев. Звучало это не менее подозрительно, чем выглядел сам Гримсон.
— И мой муж хорошо знает этого человека?
— Хорошо? Ну да, — сказал Гримсон. — Они же старые друзья.
Это удивило Иом — откуда у Габорна такие знакомства?
Габорну нужны были хорошие собаки. И хотя она не сомневалась, что Гримсон сумеет столковаться с этим самым Скарби, любопытство заставило ее сказать:
— Если он друг Габорна, мне хотелось бы с ним встретиться. Я пойду с вами.
— Но, ваше величество, обед почти готов!
— Ничего, обед подождет нашего возвращения. Дело важнее.
Гримсон неохотно кивнул, поскольку ничего другого не оставалось.
Вскоре они уже сидели верхом на свежих лошадях и скакали легким галопом по улицам. В этот час им никто не попадался навстречу, если только кошка какая прошмыгнет или феррин.
Через несколько минут они были уже в городских трущобах, в Вороньей бухте, где жались друг к другу расположенные вдоль городской стены у моря жилые лачуги, харчевни и постоялые дворы и где нечем было дышать от запахов тухлой рыбы, ворвани, мочи и вареных крабов. Каменная резьба на старинных зданиях здесь почернела от копоти.
Невзирая на поздний час, из открытых дверей веселых заведений доносились музыка и хриплый смех. То и дело слуги выкатывали из подвалов очередной бочонок с элем, и на каждом углу предлагали свой товар размалеванные девицы. Старухи при свете уличных фонарей чинили рыбачьи сети, над головами в поисках объедков проносились с криками чайки. Дети шныряли под ногами, как портовые крысы.
Эта часть города не спала никогда. Лодки выходили в море с утренним приливом и не возвращались до заката, если только не встречали левиафана.
В просветах между домами, лавочками и постоялыми дворами перед Иом то и дело открывался вид на бухту, имевшую форму конского копыта, усеянную тысячами рыбачьих лодок. Они покачивались на блистающей отражениями звезд воде, как кусочки коры пробкового дуба. У многих на носу имелись резные змеиные головы с белыми рунами устойчивости и нахождения пути вместо глаз.
Сержант Гримсон придержал коня и медленно въехал в темный переулок, где закопченные дома тесно лепились друг к дружке. Будь Иом одна, она ни за что на свете не рискнула бы проехать по такой улице, не обладая дарами.
Но она была Властительницей Рун, и при ней был стражник. Это придавало храбрости.
Копыта лошадей зацокали по мостовой. Какие-то люди тенями шмыгали мимо в темноте — единственный свет на этой улице изливался из открытой двери одного из последних домов. Из-за сарая вдруг вылетела пара мастифов в шипастых ошейниках, лая и рыча на лошадей.
Лошадь Гримсона встала на дыбы, конь Иом попятился. И пока она изо всех сил пыталась совладать с испуганным скакуном, из темных дверных проемов на улицу вынырнуло с полдюжины людей.
Один начал кричать на мастифов, бесстрашно пиная ихи осыпая такими непристойными ругательствами, каких Иом отродясь не слыхала. Какой-то юнец, подскочив к ней, ухватился грязными руками за повод лошади и уставился на Иом, разинув щербатый рот.
Третий подошел сзади. Вынырнул из тьмы — здоровенный детина с сединой в бороде. В руках у него быладубинка с шипами. Под лай мастифов он обратился к Гримсону:
— Слышь-ка, парень, чтой-то у тебя и лошадь хорошая, и девка красивая! Сдается, и золотишко в кошельке имеется. И чего б мне не порвать тебе брюхо да и не забрать все себе?
Собаки все лаяли, и Иом никак не могла успокоить коня. Щербатый юнец не отпускал повод, хотя и видел, что Иом вытащила из-за голенища сапога кинжал. Со своими дарами она справилась бы с этим нахалом без труда, но пока сдерживалась.
— Насчет женщины и коня мы с тобой не столкуемся, — отвечал Гримсон, — а вот насчет золотишка — пожалуй. Ибо сказано, что «много денег — воистину проклятие для человека».
Он вытащил кошелек и бросил его бандиту. Иом чуть не вскрикнула от возмущения.
Бандит взмахом дубинки отогнал одного из мастифов и громко расхохотался.
— Гримсон, — сказал он, — что это ты делаешь здесь, среди портовых крыс? Ищешь подходящую компанию, чтобы надраться? Или Габорн решил наконец засадить меня в кутузку?
— Не подходящую компанию ищу я нынче ночью, — весело отвечал Гримсон. — Иначе я бы не с тобой тут говорил.
В ближайшей лачуге отворилась дверь. Из нее выглянули трое любопытных детишек в лохмотьях.
Бандит с интересом взвесил на руке кошелек и бросил его обратно Гримсону.
— И чем я могу тебе помочь?
Гримсон вновь швырнул кошелек собеседнику, и тот вытаращил глаза.
— Королю понадобилось немножко собачатины. И, по его словам, Абель Скарби знает, где найти в городе лучших притравленных псов.
Абель широко улыбнулся.
— Это бойцовых, что ли? Мастифов? Булей?
— Нет, особой породы, — сказала Иом. — Такие желтые, маленькие собачки, быстро привыкающие к человеку и обладающие и другими ценными качествами. Кое-кто из лордов их терпеть не может, но вдруг вы сталкивались с этой породой?
Абель Скарби пристально поглядел на нее. Лицо Иом было прикрыто капюшоном, но одежда ее и лошадь выдавали высокое положение всадницы. Имени ее он не спросил, из чего Иом сделала вывод, что ему не в новинку обделывать с лордами темные делишки.
Абель сплюнул на мостовую.
— Не простая охотничья собачка, конечно, но найти можно. Я вам доложу, более злобных псов на
