потому что ехала на экскурсию. А если ему надо со мной поговорить, пусть еще разок придет, вечером.
— Ну как знаешь, — протянула она. Потом как-то растеряно на меня посмотрела и пробормотала. — Никогда не замечала, что твои джинсы отливают зеленым…
Конечно, не замечала! Потому что они всегда были классически синими, но после моих марш- бросков кроме первоначального цвета на них появились зеленые, бурые и коричневые отливы. Трава, земля и гнилые сливы.
— Ты во сколько сегодня явилась? — спросила я, решив сменить тему. — Я что-то не слышала…
— В семь и явилась.
— Да ты что!? И где была? Что делала до утра?
— Спала, — хмуро ответила она.
— С кем? — захохотала я.
— В моем случае уместнее будет звучать вопрос — под кем? Или чем.
— Ого! Моя подруга пустилась во все тяжкие! — пуще прежнего развеселилась я. — И под кем, если не секрет?
— Под лохом.
— Каким лохом?
— Обыкновенным, — все так же невесело проговорила она. Конечно, чему радоваться, раз мужик, с которым ты провела ночь, оказался обыкновенным лохом.
— Я тебя оставила в окружении трех приличных парней, а ты какого-то лоха нашла… Откуда хоть он?
— Из Японии.
— Родных, российских, лохов ей мало, ей еще иностранных подавай! Где только умудрилась подцепить… Тут иностранцев сроду не было… — бухтела я. — Показала бы хоть, где нашла своего лоха, а то я не…
Сонька не дала мне выплеснуть все раздражение до конца, она ткнула меня кулаком в бок, и рыкнула:
— Да вот он!
Я проследила за ее взглядом — взгляд упирался в какой-то невысокий пышный кустарник с мясистыми, чем-то напоминающими лаврушку, листьями. И никакого признака лоха. В дендрарии вообще людей не было.
— Он что еще и карлик?
— Почему?
— Раз его из-за куста не видно…
Сонька захохотала и шлепнула меня своей маленькой, но тяжелой дланью по хребту.
— Чего дерешься? — обиделась я.
— Ну у тебя, Леля, и воображение! — она огрела меня еще разок, уже по плечу, и подтолкнула к тому самому пышному кустарнику, который я посчитала лавром. — Прочитай, дурища!
— Чего читать-то?
— Табличку.
Рядом с кустом и вправду была воткнута деревянная табличка с названием растения и местом, откуда его привезли. Я прищурилась и прочитала:
— Лох обыкновенный, Япония. — Несколько секунд я тупо смотрела на табличку, потом столько же на Соньку, пока до меня не дошло. — Так ты под ним спала?
— Ну, — кивнула головой подружка.
— Под деревом? — уточнила я.
— Это не дерево, а куст.
— Да какая разница!
— Действительно никакой, что под деревом, что под кустом — спать отвратительно.
— А зачем ты здесь завалилась? До корпуса не доползла что ли?
— Я-то доползла, причем, в час, а вот Таня, — Сонька закатила глаза, — секс-бомба хренова, явилась в номер только к утру…
— Бедная моя подружка, — засюсюкала я. — Под кустиком ночевала…
— Почки застужу — лечить будешь за свой счет!
— Да ты здоровая, как…
— Не смей называть меня лошадью!
— Ладно, — я примирительно обняла ее за шею. — Ты только скажи, куда женихов дела? Почему в час уже разошлись?
— Им вставать в пять утра. В горы лететь. За президентом! — При воспоминании о президенте Сонькино лицо озарилось мечтательной улыбкой.
— И кого из них ты выбрала?
— Не знаю, — растерянно молвила она. — Все хорошие…
— Когда решишь?
— Сегодня у меня с ними свидание — сегодня точно решу…
Так за неспешной болтовней мы преодолели расстояние от столовой к воротам. А за ними нас уже поджидал добрый Ванечка в компании двух толстяков с редкими рыжеватыми усиками (только со второго раза я смогла разглядеть, что один из них женщина) и широкими добродушными улыбками.
— Знакомьтэсь, дэвочки, — прокричал Вано, стоило нам подойти к его «шестерке». — Это Мартина и Вилли. Ваши попутчики. Так же, как и вы, — он заговорщицки нам подмигнул, — заплатыли за экскурсию сто двадцать баксов. Ванхангри твенти бакс, ес? — Услышав о ста двадцати баксах иностранные Маня-Ваня закивала головами и начали лыбиться еще шире. А Ваня, понизив голос, пояснил. — Они швэды… Лохи еще те…
— Комон, лэди и джэнтэльмены! — прокричал Вано, гостеприимно распахивая перед ними заднюю дверь. — Гоу ту зе Вайт рок! — он подмигнул нам. — Ну и вы заходыте.
Мы влезли в жаркий салон «Жигулей», причем Сонька оказалась умнее меня — она села на переднее сидение, мне же пришлось ютиться на остатках заднего (места, должна казать, осталось только для собаки породы пекинес). Шведы этого даже не заметили, по-прежнему радостно улыбаясь, они достали фотоаппарат, камеру, термос и огромную плетеную корзину с провизией.
— Ням-ням! — громко сказала Мартина и показала на свои запасы провианта.
Мы понимающе закивали. Я даже облизнулась, в надежде, что из этой горы ням-няма и нам достанется что-нибудь вкусненькое. Мы ведь даже не позавтракали, а кушать хотелось. Тем более, в корзинке был — это я точно видела — мой любимый паштет из гусиной печени, моя любимая колбаска солями, мои любимые сдобные круассаны, и еще куча всего любимого.
В конце концов, не будут же они хавать эти деликатесы на глазах у изумленной (считай, голодной, публики)? Тем более, там столько, что можно накормить целый полк.
Не угадала! Оказалось, что шведы не такие хлебосольные, как мы, русские и армяне, — сожрали все под чистую, даже не предложив нам продегустировать. Вот она западная жадность! Зато когда мы купили по дороге гору дымящихся хычинов, они живо поинтересовались, что это такое, и какое оно на вкус. В итоге слопали и наш провиант. Как только не лопнули!
Добрались до Белых скал довольно быстро — шведы только-только успели схавать десерт. Место оказалось удивительным. Лесок меж скал, узкое горное ущелье, поросшее лиственницами, и бурная речка среди светло-голубых, будто покрытых инеем, валунов. Дно у нее такое причудливое (местами серебристое, иногда салатовое или лазурное), а вода настолько прозрачная, что кажется, будто это и не река вовсе, а выложенный мозаикой бассейн. Да и все остальное, не только она, но и эти горы, это ущелье, эти матово- серебристые валуны — все не настоящее, а созданное гениальным дизайнером. Или художником! И просто не вериться, что такую безупречную красоту сотворила природа.
Мы Сонькой тут же ринулись в кристально чистую воду. Я прямо в одежде, так как купальника на мне не было, а доставлять иностранцам бесплатное удовольствие, демонстрирую свои прелести, я не собиралась. Вода оказалась ледяной — градусов тринадцать. Но мы все равно довольно долго бултыхались,
