пустую бумажку между пальцев.
Тот некоторое время напряженно смотрел на ладонь и бумажку, потом проговорил, козырнув:
– Проходите, товарищ майор.
Мессинг плавно двинулся вперед, прошел мимо него, миновал высокий дубовый барьер и оказался на площадке перед высокой, тяжелой, обитой желтым металлом дверью. По бокам двери стояли два сержанта с автоматами. Мессинг прошел мимо них, с усилием толкнул тяжелую створку и вышел на улицу.
– Человек предъявил документ, говоришь? – спрашивал майор в штатском. – Что предъявил? Удостоверение? Какое удостоверение?
– Так точно, товарищ майор, – вытянулся испуганный старлей. – Удостоверение майора НКВД. Такое же, как у вас…
– Ты хорошо смотрел? Это было удостоверение майора НКВД?
– Я всегда хорошо смотрю, товарищ майор. У меня осечек не бывает.
И опять чекисты молча переглянулись.
– Что-нибудь не так, товарищ майор? Я допустил ошибку? Не тот человек вышел? Так мы сейчас задержим, – дернулся старлей, хватаясь за кобуру пистолета.
– Все нормально, старший лейтенант. Продолжайте несение караула.
Они в молчании сидели за столом в кабинете Берии. Шестеро офицеров – за длинным столом, Берия – за своим письменным. Потом Берия встал, прошелся по кабинету, проговорил, ни к кому не обращаясь:
– Вот он исчезнет – и ищи ветра в поле… Как же это у него получается? Это же черт знает что такое, а? Это противоречит всей марксистско-ленинской науке, а? Такой человек хуже любого врага народа! Не так говорю, а?
– Точно так, товарищ нарком! – вскочил один из сидевших офицеров.
– Ладно, расстрелять всегда успеем… – Берия снова сел за стол, забарабанил пальцами по обтягивающему столешницу зеленому сукну, вновь пробормотал удрученно: – Как же так, а? Такую охрану пройти, а? Они что, совсем его не видели?
– Дежурные на этажах говорят, что не видели, – встав, ответил майор в штатском. – А охрана внизу доложила, что он предъявил удостоверение майора НКВД.
– Откуда у него удостоверение майора НКВД? – еще больше изумился Берия.
– Полагаю, это внушение, товарищ нарком, – сказал кто-то из сидевших за столом. – Сильнейший гипноз.
– Какой гипноз?! – крикнул Берия. – Такая охрана! Специальную школу проходили! Полгода учились! Всякие гипнозы-шнапнозы проходили! Разные гипнотизеры преподавали! Гипнотизеры- говнотизеры! Шарлатаны, получается, а?
В это время дверь в кабинет отворилась и вошел Мессинг. Он оглядел присутствующих и остановился на пороге. Если бы Берия и остальные увидели в дверях рогатого черта, то, наверное, изумились бы меньше.
– Я выполнил ваше задание, товарищ Берия, – негромко проговорил Мессинг.
– Вижу, гражданин Мессинг, – блеснув стеклами очков, ответил Берия. – Что вы нам еще покажете? Чем еще повеселите? Давайте, дорогой, давайте! Не стесняйтесь! Вы ведь теперь здесь как дома! – Берия улыбнулся, и улыбка эта не предвещала ничего хорошего.
– Дайте мне мысленно какое-нибудь задание, – ответил Мессинг. – Не знаю, развеселит ли это вас, но я постараюсь его выполнить.
Берия долго, молча смотрел на Мессинга, стоящего на пороге, потом сказал:
– Я дал задание, гражданин Мессинг. Выполняйте.
Мессинг закрыл глаза и некоторое время стоял неподвижно, потом открыл их и медленно пошел к книжному стеллажу слева от письменного стола Берии. Приблизившись вплотную, он стал оглядывать ровные ряды книг. В кабинете царила тишина.
Наконец Мессинг отодвинул стекло, закрывавшее книги, протянул руку к одной, потом к другой книге, затем – к третьей… нет, не то. Рука поднялась на полку выше, вновь медленно пошла по корешкам книг, остановилась у одной… у второй и наконец уверенно взяла толстый том с тисненными золотом буквами «ЛЕНИН». Мессинг вынул том, открыл его, стал листать, прочитывая названия статей. И вот он открыл страницу, на которой было написано: «ГОСУДАРСТВО И РЕВОЛЮЦИЯ». Он пролистал еще несколько страниц, ногтем отчеркнул абзац и, подойдя к столу, положил перед Берией книгу.
– Этот абзац вы просили отчеркнуть? Может быть, я ошибаюсь? Это было очень трудное задание, товарищ Берия.
Лаврентий Павлович обалдело смотрел на страницу произведения великого вождя и молчал, в стеклах его очков отсвечивал свет лампы. Наконец он пришел в себя и вдруг спросил:
– Где вы остановились, Вольф Григорьевич?
– Нигде… Меня с аэродрома прямо сюда привезли.
Ну да, ну да… – покивал Берия. – Кем бы вы хотели работать у нас в Советском Союзе? Ваша профессия, как я понимаю, называется артист оригинального жанра?
– Можно и так назвать.
– Вы сами так сказали полковнику Фридману, – улыбнулся окончательно пришедший в себя от шока Берия. – Значит, хотите артистом работать?
– Очень хочу, товарищ Берия.
– Что ж, предоставим вам такую возможность… В Минске будете работать?
– Буду работать где угодно.
– Зачем где угодно? – усмехнулся Берия. – Не зовите беду на свою голову.. где угодно – это опасно! – Берия рассмеялся, и все офицеры, сидевшие за столом, дружно заулыбались.
Двойной смысл сказанного поняли все, кроме Мессинга.
– Я действительно могу работать где угодно, товарищ Берия. Мне не нужно особых условий.
– Минск подойдет? Хороший, красивый город! Столица советской Белоруссии, а?
– Конечно, замечательный город, – согласился Мессинг. – Я готов туда поехать работать.
– И очень хорошо, Вольф Григорьевич. Очень было интересно с вами познакомиться. Очень вы нас… повеселили своими загадочными способностями. Работайте, народ веселите… Но без перегибов, Вольф Григорьевич. Веселить надо, пугать народ – не надо! Думаю, эта наша встреча не последняя, Вольф Григорьевич… И мы здесь подумаем о вашем будущем… Как вы представились, когда границу перешли? Артист оригинального жанра? – Берия, казалось, от души веселился.
– Так, товарищ Берия, артист оригинального жанра.
– Вот и работайте, товарищ артист. Только особо не оригинальничайте! – и Берия шутливо погрозил Мессингу пальцем и снова захихикал.
Офицеры, тоже негромко смеясь и гремя стульями, дружно встали. Берия долго тряс руку Мессингу и заглядывал ему в глаза.
Руководитель Минской республиканской филармонии Борис Аркадьевич Френкель смотрел на Мессинга сердито и говорил тоном, не допускающим возражений:
– Работаем мы бригадами. Ездим по всей республике. Так что у артиста филармонии вся жизнь на колесах, Вольф Григорьевич. Жить будете в нашем общежитии гостиничного типа. На этаже есть общественная кухня. В номере категорически не допускается держать электрические плитки, никакие керогазы и керосинки. Комендант штрафовать будет.
– Почему? – задал наивный вопрос Мессинг.
– Потому что пожароопасно. В прошлом году соседнее рабочее общежитие дотла сгорело. Трое слесарей трамвайного депо сгорели. Так что прошу учесть, товарищ Мессинг… Сказали, что вы человек непьющий?
– Нет, я не пью.
