И все разом стали хлопать, загалдели, перебивая друг друга:
– Ах как замечательно, друзья мои! Душа поет! – пропела Раиса Андреевна. – Хочется жить и работать!
– Работайте, Раиса Андреевна, работайте! Кто вам запрещает?!
– Дормидонт, огурчик подай! И хлебца! Выпьем, братцы, выпьем тут, на том свете не дадут!
– Правильно товарищ Сталин сказал: «Будет и на нашей улице праздник!» Будет обязательно!
– А ну дайте мне! – рыкнул Дормидонт Павлович, поднимаясь из-за стола. – Дайте спеть – душа горит! Артем, подыграй!
– Дормидонт, давай! Рвани от души!
– Опять он свою «дубину» затянет, надоел, ей-богу!
– Пусть споет, жалко тебе, что ли?
Артем Виноградов взял аккордеон, растянул меха, пробежал пальцами по клавишам, и за столом все стихли.
– мощно пел Дормидонт Павлович, и дальше подхватил весь стол:
– А ты чего не поешь? – шепотом на ухо спросила Мессинга Аида Михайловна и улыбнулась.
– А я слов не знаю… – так же шепотом ответил Мессинг.
За окном послышался шум мотора, потом донеслось ржание лошадей, разные голоса, но сидевшие за столом не обратили на это внимания, все продолжали с воодушевлением петь.
А Дормидонт, войдя в раж, подмигнул Виноградову, и тот, прекратив играть мелодию «Варшавянки», вдруг перешел совсем на другую. И голос Дормидонта набрал новую силу:
И вдруг за тонкой дощатой стеной раздался TOПOT. Кто-то шел по коридору в тяжелых сапогах.
громко бухал по доскам. Дверь распахнулась, и на пороге возник высокий широкоплечий военный в расстегнутом полушубке, на котором блестели и таяли снежинки. Под полушубком виднелась гимнастерка с красными углами петлиц, и на каждой петлице три эмалевые «шпалы».
Дормидонт Павлович осекся и, открыв рот, воззрился на подполковника НКВД.
– Гуляем, товарищи артисты? – простуженным сипловатым голосом спросил подполковник. – А народ собрался… Ждет концерт!
– Как, простите? – встрепенулся Осип Ефремович и бросился к подполковнику. – Нам сказали, что отменяется! Все на лесоповале! А мы с дороги, понимаете ли, голодные и холодные – вот предложили поужинать…
– Поужинали? – усмехнулся подполковник.
– Да, конечно, огромное спасибо хозяину..
– Тогда за работу, товарищи. Люди многие с лесоповала пешком пришли – так на концерт хотелось попасть. Едва ноги таскают, а пришли… А им на рассвете обратно на делянки, лес валить…
Артисты торопливо вставали из-за стола, гремя отодвигаемыми стульями…
Зал оказал набит битком. Все зрители в телогрейках и полушубках, другой публики здесь просто не случилось. Они стояли в дверях и даже сидели на полу, в проходах между кресел, на исхудалых, задубевших от мороза и сибирского солнца лицах блестели искрящиеся интересом живые глаза.
Артем Виноградов, сидя на табурете посреди сцены и держа на коленях аккордеон, играл «Полет шмеля». Он очень старался, и его пальцы так и летали по клавишам аккордеона, сверкающего перламутровыми накладками и золотыми уголками мехов.
Мелодия кончилась. Виноградов сдвинул меха аккордеона, встал и поклонился. Раздались жидкие аплодисменты.
На сцену вышел Осип Ефремович и жестом попросил Виноградова поклониться еще раз, а зрителей – усерднее поаплодировать. Вдруг мужской голос из середины зала громко спросил:
– А Мессинг здесь?
– Простите, что вы спросили, товарищ? – Осип Ефремович подошел к краю сцены.
– Спрашиваю, товарищ Мессинг здесь?
– Здесь, здесь! – закивал Осип Ефремович. – Скоро подойдет его очередь! Следущим номером нашей программы…
– Мессинга давай! А потом пущай остальные!
– Правильно! Давай Мессинга! Музыку потом послушаем! У нас важный вопрос к Мессингу имеется! – раздавались в разных местах зала голоса. – Давай Мессинга!
– Хорошо, товарищи, хорошо! Пусть будет по-вашему! – поклонился Осип Ефремович и, набрав в грудь воздуха, громогласно объявил: – Артист оригинального жанра, телепат и гипнотизер Вольф Мессинг!
И на сцену вышел Вольф Мессинг, остановился рядом с Осипом Ефремовичем, пригладил волосы. Следом за ним на сцене показалась Аида Михайловна. Она была в вечернем, черном с блестками платье и лакированных черных туфельках. Аида Михайловна прошла вперед и проговорила:
– Прошу вас, уважаемые товарищи! Приготовьте ваши вопросы к товарищу Мессингу! Подумайте над заданиями, которые должен будет выполнить Вольф Григорьевич.
А мы уже придумали, – в зале поднялся кряжистый мужик преклонного возраста в медвежьей шубе. – Тут и думать не о чем. Все об одном и том же думаем… Когда война кончится, товарищ Мессинг?
В зале воцарилась тишина. Сотни глаз напряженно уставились на прорицателя. И взгляды офицеров НКВД, занимавших весь передний ряд, также были прикованы к Мессингу.
Аида Михайловна с улыбкой повернулась к нему:
– Пожалуйста, Вольф Григорьевич, отвечайте зрителям.
