— Мой мальчик, боюсь, это бесполезно. До берега еще две мили, а времени у нас нет. Мы оставили за собой четкий след, и стража скоро будет здесь. Ничего не поделаешь, не повезло.
— Они до нас еще не добрались! Ну пожалуйста, Клыкач,
— Да, конечно, я попытаюсь, сделаю все, что могу. Тогда давай начнем с отмены.
— С отмены? Как?..
— Мы это делали. Вспомни.
Клыкач наклонил голову. Его голос звучал слабо, но отчетливо, и Тред, легко припомнив знакомые слова, присоединился к заклинанию. Оказалось, что естественный порядок вещей, нарушенный колдовством, восстанавливается легко и мгновенно. Так разворачивается сжатая пружина. Успех отозвался звоном в теле, и, открыв глаза, мальчик успел увидеть, как тает последняя льдинка тянувшейся к берегу тропы.
Теперь стражникам не так легко будет до них добраться.
— Здорово! — шепотом воскликнул Тред.
— Не спеши радоваться, — посоветовал ему Клыкач.
Теперь они стояли на узкой искусственной льдине. Позади угадывались бастионы крепости Нул. Впереди — только Белый Зверь и надежда на далекий берег. Под ними и вокруг них — враждебные воды озера Забвения. Звон колокола висит в воздухе, и каждый удар молотом бьет по сердцу.
Тред прищурился, пытаясь разглядеть далекий берег. Напрасно. Весь мир сжался до их маленького ледяного островка.
— А теперь, — сказал Клыкач, — выдадим все, на что способны. Подождем минутку, подготовимся, а потом надо выложиться полностью.
Нелегко было сосредоточиться, когда мысль о приближающейся опасности предательски билась в голове, но Тред справился и через мгновенье почувствовал мысленную поддержку товарища. Отчаяние подстегивало разум и помогало преодолеть усталость. А может, сказывались бесконечные часы тренировок. Как бы то ни было, их силы заметно возросли.
Тред сразу заметил это, и чувство неслыханного могущества согрело кровь. Он с новой надеждой сосредоточился на заклинании и ощутил мысленную поддержку Клыкача.
Кольцо сияло — и Белый Зверь пятился перед его светом. Исчезло все, кроме воды, напряженной воли и чуждой силы, хлынувшей в тщательно опустошенный разум.
На этот раз все было по-другому. Трудно сказать, в чем была разница, но она явственно ощущалась. Мысли, слившиеся воедино и безжалостно подстегнутые силой кольца, пронзили ткань мира, создав вокруг колдующих среду, послушную малейшему движению разума.
Так вот что такое колдовство! Неудивительно, что люди отдавали за него жизнь и то, что дороже жизни. Треду не нужно было открывать глаза, чтобы понять — цель достигнута. Новым чутьем он осязал ледяную полосу, тянувшуюся до самого берега, до которого оставалось не меньше двух миль. И еще он улавливал ненадежность тропы — она сковала воды озера Забвения ненадолго. Но пока что путь был открыт.
Тред открыл глаза и посмотрел на сотворенное ими обычным зрением. Белая стрела уходила в туман. Страх и возбуждение прогнали усталость. Мальчик сделал первый шаг, оторвавшись от своего спутника — и старик рухнул ничком на лед.
— Клыкач! — нагнувшись над ним, нетерпеливо позвал Тред. Не получив ответа, он встряхнул старика за плечо. — Клыкач?
— А? — чуть слышно выдохнул старик, открыв измученные, помутившиеся глаза. — Что за шум? Тревога? Опять уги бунтуют?
— Это не уги, это за нами. Стражники гонятся за нами, мост продержится недолго, надо бежать. Вставайте.
— Не могу.
— Я помогу. Опирайтесь на меня.
— Ничего не выйдет, милый мальчик. Я выдохся. Иди без меня.
— Вы встанете или вас понести?
— У тебя не хватит сил.
— Потащу волоком, если придется. Лед скользкий, вы легко покатитесь.
— Это безумие, мой мальчик. Из-за меня ты только потеряешь время. Путь открыт. Ты в несколько минут доберешься до берега. Бери кольцо и платок, уходи.
Подняв дрожащую руку к груди, Клыкач попытался развязать узел.
— Я попробую взвалить вас на плечо. Давайте руки. Так вам будет легче удержаться.
— Малыш, твоя верность — самоубийство. Не разыгрывай благородного идиота. Говорю тебе… а, ладно — старик осекся, почувствовав на плечах руки спутника. — Брось, я иду.
С помощью Треда он поднялся, и оба неловко побрели по тропе. Ноги мальчика просились пуститься бегом, но он сдерживал эти порывы.
Ветерок отогнал Белого Зверя, и желтый луч пронзил туман. Свет упал на полоску льда, послышался крик:
— Вон там!
Свет стал ярче, показался нос лодки. Челнок с полудюжиной стражников скользнул к ним. Прозвучал приказ:
— Стоять! На колени!
— Беги, парень, — велел Клыкач.
Тред послушно перешел на бег, волоча за собой старика.
— Брось меня, — умолял тот.
Вместо ответа прозвучал грохот выстрела. Одна пуля разорвала рукав куртки Тредэйна. Другая ударила Клыкача в спину, и тот рухнул ничком на лед. Тред, склонившись, бережно перевернул неподвижное тело. Старик грустно смотрел на него.
— Говорил же, — прохрипел Клыкач. — Бедный малыш… — В крепости есть врач, — обнадежил Тред.
— Мне не нужен врач. Я уже свободен. А ты… еще дождешься нового случая. Поверь мне, мой мальчик, — легкая дрожь прошла по его телу, и старик умер.
С его смертью внутри у Треда словно рухнула невидимая опора, поддерживавшая созданное чарами настроение. Не было времени раздумывать над этим ощущением. Последний вздох не успел вылететь из груди Клыкача, как растаял волшебный мост, и Тред забарахтался в ледяной воде озера Забвения.
На мгновение холод заполнил собой весь мир, но руки и ноги двигались механически, и вода вытолкнула его на поверхность. Стряхнув упавшие на глаза волосы, мальчик огляделся. Лодка была совсем рядом и быстро надвигалась на него. Люди в ней что-то кричали, но он не разбирал слов и даже не пытался их разобрать.
Не раздумывая, он развернулся и поплыл к дальнему берегу. Удары весел погнали лодку вслед за ним.
Но вода была холодна — холодна, как в том баке в подвале Сердца Света. Может, он на самом деле все еще там, за стеклянной стенкой, и отец следит за его беспомощной борьбой, а последние месяцы были только предсмертным бредом?
Град пуль вернул его к действительности. Тред нырнул. Крики стихли, и он остался один в безмолвном сумрачном мире.
Один?
Интересно, ему показалось — или Тред в самом деле боковым зрением увидел длинное, по- змеиному извивающееся тело? Мальчик быстро повернул голову, но тварь скрылась, если только не померещилась ему. В легких горело. Он взглянул вверх, увидел над собой темное днище лодки и повернул в сторону. На мгновение поднялся к поверхности, глотнул воздуха и снова ушел под воду, но его успели
