— В шестнадцать у меня контакт с шефом. Маленькая черная коробочка в сейфе, шифр 678—66, надо глядеть прямо в световой глазок, штекер воткнуть в гнездо антенны телевизора. Сам спросишь шефа обо всем. Я ничего больше не знаю.
— Проверим, стерва!
Выжав из Гнома еще адрес укрытия, Бельфагор энергичным движением кинул Приапа в огромный, стильный (хоть и выполненный из искусственного материала) шкаф, очертил вокруг него мелом круг, которого не в состоянии переступить самый могучий дьявол, даже если он умеет летать либо проникать Сквозь землю, тем же мелом написал несколько сильных заклинаний на дверцах, так что их не открыли бы и шесть князей тьмы, а вдобавок завязал дверцы четками.
— Сиди, братец, пока я не вернусь.
Портфель с одеждой старушки и профессиональный журналистский набор нашли укрытие под кроватью, пистолет Ларри спрятал в карман. На двери поместил табличку: «НЕ БЕСПОКОИТЬ». А потом пошел в комнату Брижитт, и они любили друг друга почти целый академический час, убежденные в том, что никакой грех уже не может им повредить.
Нервозность Лысого росла с часу на час. Представительство в Нью-Йорке сообщало об усиленной активности Бельфагора, который, видимо, напал на какой-то след деятельности спецслужб «черных», но не считал нужным поделиться с «белыми» своими открытиями. Несколько других региональных отделов доносило о настораживающих знаках на земле и на небе. В южной Франции выпал кровавый дождь, Бразилию поразило неожиданное нашествие змей, которые проникали даже в центры городов, в Конго объявилось странное животное, говорящее будто бы человеческим голосом, ожило несколько бездействовавших долгое время вулканов, а на портрете Джоконды в Лувре выступили кровавые пятна. Испанию покрыла удивительная волна туманов, связанная, особенно в промышленных районах, с чрезвычайно сильным смогом. Этот смог проникал в глаза и ноздри, вызывая массовые заболевания дыхательных путей. Из Австралии доносили о нашествии саранчи. Одна из не очень известных парижских ворожеек оплатила пятиминутное выступление по телевидению, утверждая, что имеет сообщить своим соплеменникам нечто чрезвычайно важное, но умерла таинственным образом в холле ТВ-Центра. В то же время хлебные районы СССР подверглись прямо-таки катастрофическому нашествию мышей. Некоторые считали это предвестником долгой зимы, другие — всеобщим проявлением страха в мире. На Сейшельских островах умерла самая старая черепаха мира. В Сикстинской капелле без малейших толчков на полу проступил знаменитый «Последний Суд» Микеланджело, в арктических водах разразилось невиданных ранее размеров самоубийство китов.
Однако среди всех этих явлений Лысого больше всего нервировало нечто иное: его седовласый шеф, вероятно, обрадованный гибелью отеля «Парадиз», взял двухнедельный отпуск и отправился за грибами, не оставив ни адреса, ни способа связи.
Несмотря на протесты Брижитт, Ларри решил выехать в Бостон и приказал ей не высовывать носа из отеля пока все не кончится. Обещал звонить ежедневно, объяснив, что самое худшее уже позади. Потом взял небольшой багаж стюардессы и намеревался выйти, когда зазвонил телефон.
— Да, а, это вы? Хорошая погода в Париже? Прекрасно… Ну, конечно. Как с теми пациентами? Не может быть! Мефф Фаусон?!! А не знаете, где он сейчас находится? Значит, должны немедленно узнать! Звоните в пять, он должен к тому времени вернуться! Приветствую!
Он повернулся к Брижитт, жадно ловившей каждое слово.
— Представь себе, одним из последних пациентов Шатлена, врача, который дал тебе посылку, был мистер Мефф Фаусон, по сообщениям газет тот несчастный, которого держали гангстеры, связанные с синьором Дьябло. Единственный уцелевший в таинственном пожаре. Бедняжечка. Все ему так сочувствовали.
— Что это значит?
— То значит, что этот несчастненький, возможно истинный шеф банды, тайный начальник, который командует индивидуумами вроде Мистера Приапа. Быть может, и ликвидация синьора Дьябло была не следствием соперничества, а преднамеренным шагом в игре.
— Либо Фаусон и есть синьор Дьябло, — подсказала Брижитт, у которой обычная женская проницательность вполне могла соперничать с игрой потока ассоциаций Ларри Белла.
— Придет и его черед, — усмехнулся Ларри.
Они вышли из отеля. Почти тут же нашлось такси. И как они в Нью-Йорке ухитряются всегда иметь под рукой свободное такси?
— Я поеду с тобой, я боюсь, — шептала мадемуазель Лебланк, — у меня скверные предчувствия.
— А у меня хорошие, — отрезал Белл.
Полчаса спустя скрипнул ключ в замке комнаты 1181. Вошла маленькая черноволосая уборщица, не привыкшая обращать внимание на таблички, висящие на дверях. Уже при первом взгляде ее встревожили меловые знаки на шкафу и круги на полу. Она поплевала и принялась активно протирать эти места, ругая гостей, которые думают, что ежели заплатили за номер, то им уж все дозволено. Потом увидела четки на двери шкафа. Минуту кляла безбожников, затем аккуратно сняла их.
В тот же момент дверцы раскрылись и что-то небольшое, быстрое и невероятно сильное прыгнуло ей на грудь. Она не успела крикнуть. Противоестественно мускулистые руки стиснули ей шею, а колени с бешенством принялись ломать ребра.
Через шесть часов после первого сеанса связи, все участники акции или, можно сказать, акционеры Апокалипсиса, за исключением Мистера Приапа, который предварительно познакомился с душным чревом шкафа, активно приступили к реализации плана.
Франк Н. Штейн через Каир отправился в Мекку, сменив по дороге документы, национальность и веру. Теперь он был зажиточным британским гражданином мусульманского вероисповедания Селимом ибн Хусейном, который гонимый благочестием оставил свой магазинчик в Лондоне, дабы отправиться паломником в Город Пророка.
Аристократический ubermensch [46] чувствовал себя не очень уютно в шкуре представителя иной расы, но проглотил горькую пилюлю ради пользы дела. В данный момент он заперся вместе с переносным телевизором в туалете аэровокзала в Каире и ожидал связи.
Доктор Поповичи (он же Дракула) тем временем прибыл в Саппоро. Тамошний птичник не подвел. Несколько десятков клеток, полных живых производителей гуано, перевезли в порт, где тут же удалось нанять судно, незамедлительно взявшее курс на север. Власти приняли к сведению, что милосердный чужестранец приобрел крылатый груз только для того, чтобы на водах северной части Тихого океана вернуть пташкам свободу.
Никто сейчас не узнал бы Оборотня. В белой дохе и, несмотря на это, дрожащий от холода обитатель южных широт продирался сквозь бушующую пургу. Перевал, на котором он опустился после парашютного прыжка с туристической авиетки, находился всего в нескольких километрах от китайской базы, лежащей в таком труднодоступном районе Тибета, что удивительно, как китайцы сами ухитрялись ее находить. Кайтек проклинал спешку, в которой сбрил собственную шерсть. Две чужих, которые были у него на теле, не компенсировали потери. Оказавшись в каком-то изломе, укрывающем от ветра, он вытащил из рюкзака телевизор, тяжелевший с каждым пройденным метром, и ждал связи, дабы доложить, что пока у него все в порядке.
База номер семь. Система бункеров, вкомпонованных в дикий пейзаж Новой Мексики. Одна из главных командных баз космического корабля многоразового использования «Пенсильвания». Объект охраняемый и запретный, однако же не до такой степени, чтобы не принять во время бури изголодавшуюся туристку, лошадь которой пала в полумиле к юго-западу. Комендант, полковник Раулингс, мог, конечно, несмотря на скверные атмосферные условия, вызвать вертолет и отправить одинокую женщину в город, однако ее красота, которую было видно, несмотря на усталость, произвела сильное впечатление на офицера, уже долгое время жившего в воздержании. Он решил организовать транспорт, когда погода поправится, мисс же Сьюзи Уотерс (обнаглевшая Утопленница даже не сменила имени) занялся лично. У него было много времени, с кораблем он устанавливал связь лишь когда тот, вращаясь вокруг Земли, вступал в его зону.
Сьюзи очень быстро пришла в себя. Умылась, перекусила, отведала пива и согласилась осмотреть
