— Хватит болтать, Санто!
Он назвал его “Санто”, что значит “святой”. Нечего сказать, подходящее имечко для этого палача!
Командор разом сник, величественная осанка бесследно исчезла, на лице заиграла жалкая улыбка. Но в глазах затаились злые огоньки, не предвещавшие ничего хорошего.
— Прошу прощения, сеньор Мак-Харрис, — пробормотал он, — я хотел лишь…
— Мне не интересно, чего ты хотел! — снова оборвал его Мак-Харрис и шагнул ко мне.
Теперь, когда он стоял всего в полуметре от меня, я воочию убедился, что в этом человеке живут как бы два существа: одно — здоровое, с обычной пятипалой рукой, гладкой кожей и быстрым голубым глазом, второе — с железной рукой в черной перчатке, с щекой, похожей на кроваво-красный фарш, и холодным искусственным глазом… И если то существо, в котором билось сердце, явно обладало человеческими чувствами и было способно контактировать с другими живыми существами, то второе было машиной, роботом, с мотором вместо сердца, проводами вместо нервов и компьютером вместо мозга, и его предназначение — уничтожать траву, воздух, саму жизнь… Я внезапно понял, что этот раздвоенный человек страшнее всех чудовищных орудий пыток, только что продемонстрированных мне Командором, страшнее, чем клубок кобр. И меня охватил смертельный ужас…
— Искров, — сказал Мак-Харрис, — мы с вами долги беседовали, вы прекрасно осведомлены, как изменились обстоятельства за последние часы, и, следовательно, знаете, в чем состоит новая ваша задача. Доселе ваш долг заключался в том, чтобы рассеять надежду, представив ее фикцией, вымыслом, бессмысленной фантазией. Случилось, однако, так, что те, кто скрывается за кулисами операции “энерган”, воспользовались вашей повестью, чтобы подкрепить эту надежду, представить ее близкой и реальной целью. Не скрою, сделано это по хорошо продуманному сценарию, который учитывает и психологию толпы, и возможные контрмеры с моей стороны. Я близок к мысли, что в режиссуре принимает участие один мой знакомец… Вас же сделали в этом спектакле главным исполнителем, рупором несбыточной надежды… У меня нет полной уверенности, что продюсеры спектакля находятся в “Рур Атоме”, но я убежден, что, кто бы они ни были, их цель — представить энерган реальной надеждой для человечества — почти осуществлена, а это всего опаснее для здорового общества, как наше. Мы должны убить эту надежду в зародыше, пока она не обрела плоть и кровь, не проникла в сознание людей, не завоевала их сердца, не стала реальной силой…
— Понимаю, сеньор Мак-Харрис, — сказал я. Что и говорить, этот человек хорошо знал людей!
— Вы должны помочь нам проникнуть в утробу, где зреет этот пагубный зародыш.
— Если только смогу…
— Сможете! Успешнее, чем кто-либо из нас. Я дам вам людей, средства, технику — все, что пожелаете. И когда легенда будет развеяна, а надежда растоптана, вы получите сверх того, что уже получили, еще один чек, в котором сами, по своему усмотрению, проставите любую шестизначную цифру. Это говорит вам Эдуардо Мак-Харрис, а Эдуардо Мак-Харрис всегда исполняет и свои обещания, и угрозы.
И вдруг я понял: этот всемогущий человек, злой гений Веспуччии, привыкший все покупать за деньги — от нефтяных месторождений до людской совести, был испуган! Он нуждался во мне! Быть может, в этом мое спасение?
А он продолжал: — Сейчас вы сядете тут, перед нами, и расскажете все, что происходило с вами с того момента, когда вы получили письмо от индейца, и по сей день. По часам, минутам, секундам, не упуская ни единой подробности, даже самой на первый взгляд незначительной.
— Но вы и так все знаете, сеньор Мак-Харрис. Мне нечего добавить, кроме…
Я замолчал: пришла минута спасать Панчо. Стрелки приближались к десяти.
— Кроме чего? — живо спросил Мак-Харрис, и в его здоровом, голубом глазу блеснула надежда.
— Мне удалось узнать радиофонный номер жреца с Двадцать второй улицы, — сказал я как можно более непринужденно.
— Так, так… Каким образом?
— Сегодня утром он сам позвонил мне, поздравил с выходом повести. Ну, я и спросил его. Номер 77 77 22.
Несколько секунд, показавшихся мне нескончаемыми, Мак-Харрис стоял, как истукан, смешно разинув рот.
— Какой вы назвали номер? — прохрипел он.
— 77 77 22, — испуганно повторил я.
— Да ведь это секретный шифр моего личного сейфа!
Мне показалось, что его вот-вот хватит удар.
— Не понимаю… — прошептал я в таком же замешательстве, что и он. — Вероятно, случайное совпадение. Жрец говорил с радиофонного поста, я проверил на почте. Он не обманул меня. Это действительно номер передвижного радиофонного поста.
Не дожидаясь, пока я кончу, Командор рванулся к столу, поднял трубку. Но, в ту же секунду зажегся сигнал интерфона: — Сеньор полковник, важное сообщение из “Сентрал Брэйн”.
— Слушаю! — нетерпеливо бросил Командор. Раздался тоненький голосок Панчо, милого старого Панчо. На часах было ровно десять.
— Говорят из “Сентрал Брэйн”, начальник отдела информации Валерио Аугусто… — Я так давно не слышал настоящего имени Панчо, что в первый момент даже не понял, кто это. — Сеньор Командор, разрешите доложить:после тщательной проверки я обнаружил в бракованных информационных материалах регистрационный документ фирмы “Энерган компани”…
— Его содержание? — деланно спокойным тоном спросил Командор, но я различил в его голосе напряжение.
— Обычные данные, сеньор Командор. Зачитать?
— Подключи его к 01.
— Понял. С неожиданной для такой массивной фигуры легкостью Командор проворно подошел к распятию и нажал на какую-то планку. Деревянная обшивка раздвинулась и открыла небольшой экран. Секундой позже на нем возникла эмблема “Сентрал Брэйн” и сразу же вслед за ней знакомое мне изображение — регистрационный документ: “Энерган компани”, акционерное общество по торговле синтетическими табачными изделиями. Основано в Кампо Верде. Председатель, правления Великий Белый Орел. Радиофон 77 77 22. Краем глаза я видел, что Мак-Харрис читает документ, шевеля губами, как первоклассник.
Долго стоял он перед экраном, пытаясь отыскать между строк ключ к жгучей тайне энергана. Командор нажал на планку, створки сдвинулись, и распятие снова повисло на стене символом нерушимого безмолвия.
— А теперь, — сказал он, — проверим, что это за номер…
И нажал на клавиши радиофона.
Ответ прозвучал немедленно — бесстрастный голос отчетливо произнес: — Говорит “Энерган компани”. В ответ на ваш запрос сообщаем, что в ближайшие дни нами будут выброшены на рынок новые партии энергана в зернах. Говорит “Энерган компани”. В ответ на ваш запрос сообщаем, что в ближайшие дни…
И так несколько раз, без малейших изменений — явная запись на пленку. Командор выключил аппарат и отдал приказ по интерфону: — Всем контрольно-наблюдательным пунктам! Засечь расположение радиофонного поста 77 77 22!
И он плюхнулся в кресло с сознанием исполненного долга.
Мак-Харрис по-прежнему неподвижно стоял перед задвинутым экраном. После долгого молчания, показавшегося мне нескончаемым, он произнес ровным тоном, с оттенком некоторого удивления, и у меня снова появилось чувство, что он на грани безумия: — Господа, помимо номера радиофона, странно совпадающего с моим шифром, в документе имеется еще одно совпадение. “Энерган компани” основана там же, где был основан “Альбатрос”, в Кампо Верде. Именно в Кампо Верде я пробурил свою первую нефтяную скважину…
И президент “Альбатроса” засмеялся. Негромким истерическим смехом.
4. Мак-Харрис и доктор Бруно Зингер
Но вот он обернулся к нам лицом. Из здорового глаза струились слезы, однако он более не смеялся. Вытер железной рукой лицо, усилием воли справился с нервным припадком и вновь превратился в того властного, деятельного и беспощадного Мак-Харриса, перед которым не могли устоять ни люди, ни биржи, ни финансовые империи.
— Санто! — властным тоном обратился он к Командору. — Взять под арест всех научных сотрудников моей лаборатории. Всех до единого! И доставить сюда! Арестовать главного бухгалтера и заместителей директора! И тоже привезти сюда!
Мне показалось, что сосновый воздух часовни наполнился током высокого напряжения: поистине этот человек излучал энергию.
— А вы, — обратился он ко мне, — оставайтесь здесь!
И началась кошмарная ночь, которую мне не забыть до конца жизни.
Арестованных привозили сюда прямо из дому, некоторых явно выволокли из кровати. Растрепанные, в одном белье или в пижамах, они не могли взять в толк, что происходит, на лицах был написан ужас. Едва они переступали порог часовни, как перед ними вырастал Командор и предупреждал, что им будет задан всего один вопрос, но того, кто не ответит быстро и откровенно, ждет незамедлительная расправа. Итак, кто из них знает секретный шифр личного сейфа сеньора Эдуардо Мак-Харриса?
Люди пожимали плечами — никто этого не знал. Шифр считался одной из самых сокровенных тайн “Альбатроса”. Быть может, говорили некоторые, шифр известен доктору Бруно Зингеру и начальнику охраны? Но Командору этого было мало, и он продолжал допрос.
Наступил мой черед. Мне приказано было пройти вдоль строя арестованных, как офицер на утренней поверке проходит перед строем солдат, и всмотреться в каждого, в его фигуру, лицо, лоб, глаза, рот, даже зубы. Я говорил: нет, не знаю, впервые вижу, не знаю, не знаю… Это не он, тоже не он… — Мак-Харрис шел рядом со мной, не спуская с меня глаз, ловил малейшее изменение моего лица, голоса.
Я почти никого не знал среди арестованных, если не считать нескольких знаменитых ученых-химиков, отдававших свой талант и знания во имя процветания нефтяной империи “Альбатрос”. Ни у кого из них не было ни малейшего сходства ни со старым жрецом, ни с Белым Орлом, чью внешность описал комендант здания на набережной Кеннеди. Но я с тревогой думал о том, как мне быть, если в ходе этого полуночного допроса мне встретится кто-то, связанный с “Энерган компани”.
