– Я тебе верю, Глеб, – Ирина по-детски светшулась калачиком, положила под щеку ладони.
Глеб разделся, лег рядом. Ирина развернулась, прижалась к нему и тихо поцеловала в плечо. Они обнялись и уснули.
Они не слышали, как внизу старый генерал Лоркипанидзе ходил в мягких войлочных тапочках по столовой. Время от времени он брал бутылку коньяка, наполнял маленькую серебряную рюмочку, выпивал и продолжал ходить, ссутулясь и наморщив лоб.
А утром, когда Глеб спустился, Амвросий Отарович Лоркипанидзе сидел у стола, подперев голову руками.
Бутылка из-под коньяка была пуста, а на столе стоял чайник и большая чашка с уже остывшим чаем.
– Доброе утро, – поздоровался Глеб.
Старый генерал взглянул на настенные часы.
– Уже далеко не утро, Глеб. Но я, тем не менее, рад, что вы с Ириной выспались.
Амвросий Отарович был глуховат, но старался скрывать этот свой недостаток. Глеб заметил это уже давно и потому говорил довольно громко, но так, чтобы не раздражать старика.
– Что ты кричишь, Глеб? – скептично усмехнувшись в седые усы, махнул на Глеба рукой отставной генерал и погрозил указательным пальцем. – Потише, пожалуйста, старый Лоркипанидзе еще кое-что слышит. А вот Ирину можешь своими криками разбудить.
Сиверов в ответ лишь кивнул.
– Умывайся и присаживайся к столу. А я вскипячу чайник.
Через пять минут Глеб уже сидел за столом напротив Лоркипанидзе и пил обжигающе горячий чай. Генерал все позвякивал и позвякивал серебряной ложкой в своей большой чашке, так и не притрагиваясь к ароматному напитку. Глеб ждал. Он хотел, чтобы генерал заговорил первым.
Лоркипанидзе тяжело вздохнул.
– Вот что я надумал, Глеб. В этой ситуации есть один выход. И мне он видится таким: во-первых, тебе нужны неопровержимые улики, чтобы можно было взять полковника Руднева с поличным. Иначе он отопрется от всего, сославшись на то, что занимается безопасностью президента и провоцирует тех, кто, на его взгляд, неблагонадежен и может быть замешан в покушении. Значит, нужны очень веские улики.
Глеб Сиверов слушал и кивал.
– Ты должен будешь сделать вот что.
Глеб поставил чашку, ложечку положил рядом, на блюдце.
– Ты обязательно должен узнать, на кого выходит полковник Руднев, чьими руками он собирается совершить преступление. Круг этих людей, как я понимаю, не очень велик. И думаю, что генерал Потапчук сможет предоставить тебе подобную информацию, если установит наблюдение. Я понимаю, это рискованно, о ваших с ним изысканиях могут узнать. Но он должен будет отыскать ключевого человека.
– Не совсем понял, – перебил генерала Глеб.
– Короче, – объяснил Лоркипанидзе, – ты должен найти того человека, который будет… – Это я понял, генерал, – снова перебил Сиверов, – но что это даст?
– А вот что. Узнав, через кого собирается действовать Руднев, можно с ним, с исполнителем, договориться – напугать или пообещать больше. В конце концов, ты можешь обеспечить тому человеку защиту. Но сыграть он должен будет до конца. Я не сомневаюсь, что действовать твоему Рудневу придется через случайного человека. Круг допущенных к президенту достаточно узок и выбирать не приходится. Значит, он попытается надавить, подкупить, запугать приличного человека, приличного в нормальных условиях, а не тогда, когда его шантажируют или предлагают астрономические суммы. Тем легче будет вернуть этого заблудшего на правильный путь. Все разговоры, встречи надо записать на видеопленку, в крайнем случае на магнитофон. А потом полковник Руднев уже не сможет отпереться.
– Но меня, генерал, интересует не столько Руднев, сколько тот, кто стоит за ним.
– Да, понимаю… Но на мой взгляд, на взгляд старого разведчика, твоей целью, Глеб, должны быть не те люди, а… Глеб пристально посмотрел на генерала, взял в пальцы тонкую ложечку и повертел ею. Утренний свет заблестел на старом начищенном серебре.
– У тебя должна быть та же цель, что и у преступника. Но преступник желает убить жертву, а твоя задача – спасти. На этот раз тебе придется спасать самого президента. Понимаешь ответственность?
– Да, Амвросий Отарович, понимаю.
– И второе. Есть еще одно соображение у старого разведчика, – генерал Лоркипанидзе поднял указательный палец и сделал несколько движений, словно пытался сымитировать маятник. – Ты хорошо помнишь шестьдесят первый год?
– В каком смысле, Амвросий Отарович? Какой шестьдесят первый – тысяча восемьсот или тысяча девятьсот шестьдесят первый?
– Тысяча восемьсот шестьдесят первый, Глеб, не помним ни ты, ни я. Я имею в виду тысяча девятьсот шестьдесят первый.
– Кое-что помню.
– И что именно?
– Помню, что тогда Гагарин полетел в космос.
– Вот об этом я и хочу тебе рассказать.
– Про полет Гагарина в космос? – Глеб подумал, что старый генерал впал в пространные воспоминания.
Лоркипанидзе предугадал реакцию Глеба:
– Ты не думай, Глеб Петрович, я не стану тебе рассказывать о тех подвигах, которые мы в шестьдесят первом совершали с твоим отцом, царствие ему небесное. Я про полет Гагарина.
– А что о нем говорить, – удивился Сиверов, – дела давно минувших дней.
– Ты, Глеб, как и большинство людей на планете Земля, знаешь далеко не все.
– Чего же я не знаю?
– А не знаешь ты вот чего, сообщение о запуске Гагарина в космос было обнародовано лишь тогда, когда Гагарин уже вернулся на Землю.
– Как это? – удивился Глеб. – Об этом конечно, в последние годы писали в газетах, но именно поэтому я и не поверил.
– А вот так, дорогой ты мой. Действовать по этой схеме я советую и тебе, и Потапчуку.
– В каком смысле, Амвросий Отарович?
– Вам надо будет договориться с президентом, чтобы он назначил дату операции официально. Дать такое сообщение в прессе, по телевидению… – Если я правильно вас понимаю, – уточнил Сиверов, – Вы предлагаете вначале сделать операцию президенту, а затем о ней сообщить?
– Нет, ты меня не понял. Ты мыслишь слишком просто, как школьник.
Сообщение даты спровоцирует тех, кто собирается совершать преступление, и не так уж важно – будет указана дата раньше реального срока или позже него. Тебе ведь незнание даты тоже мешает работать, как и Рудневу и его покровителям?
– Да, – согласился Глеб.
– Вы с Рудневым должны ориентироваться на одну дату, тогда сможете просчитывать ходы друг друга. Это – игра, а играть можно, только зная правила.
– Заманчиво звучит, особенно трогательно выглядит ваша забота о Рудневе, а то он, бедняга, никак не может предугадать мой следующий шаг.
– Ты сможешь таким образом предупредить преступление.
– Но каким способом?
– Ты как действовать собирался? Ликвидировать причину – тех, кто отдал приказ Рудневу.
– Естественно.
– А ты рассуди. Времени мало и у них, и у тебя. Возможность убийства представилась и грозит в любой момент исчезнуть. Проведут операцию – и все.
– Но если оставить в неприкосновенности хозяев Руднева, они предпримут еще одну попытку.
– Вот тогда у тебя появится чуть больше времени, все и узнаешь, – на лице Лоркипанидзе
