– Мне тоже кажется, что я его где-то видел, – проговорил Глеб. – Но согласись, существуют определенные типы лиц, соответствующие характеру. Одни стремятся уничтожить, эту похожесть, делают прически, носят очки, в конце концов, учатся улыбаться, а другие наоборот, стараются проявить свою сущность.
– И на кого же, по-вашему, хочет быть похож этот лысый?
– Он в детстве, наверное, насмотрелся фильмов про басмачей, и ему хочется выглядеть этаким бухарским беем. – Глеб достал из кармана связку ключей и протянул Наталье:
– А теперь попробуй-ка открыть ты.
– Я всегда мечтала иметь такой ключ, который мог бы открывать все замки на свете, – говорила девушка, присев на корточки и пытаясь попасть трубкой в отверстие.
Наконец это ей удалось. Сразу с порога Наталья подошла к столу и принялась собирать стаканы.
– Я сейчас отнесу их проводнику, все-таки неудобно. Может, кто-нибудь еще в вагоне захочет попить чаю.
– Сиди, – сказал ей Глеб тоном, не терпящим возражений.
А когда Наталья вновь попыталась завладеть стаканами, он взял ее за плечи, и девушка, почувствовав силу, не стала сопротивляться. Она уселась и стала смотреть в окно.
– Я сам отнесу эти стаканы, а тебе не стоит лишний раз проходить по вагону. Еще чего доброго попадешься на глаза кому-нибудь из компании лысого.
Глеб пошел к проводнику, отдал стаканы и как бы невзначай поинтересовался:
– Этот лысый с золотыми зубами садился в поезд до меня или после?
Проводник с мрачным выражением на лице принялся за мытье посуды.
– Лучше бы он вообще не садился.
– Так до меня или после?
– Ночью, часа через четыре после вас.
Глеб через волнистое стекло в двери увидел четырех мужчин, входящих в тамбур. Он специально сделал шаг в сторону и стал в проходе, оставив между собой и стенкой узкое пространство, через которое можно было пройти, лишь повернувшись боком. Лысый смерил его взглядом и явно не испугался, но почему-то все-таки решил не вступать в конфликт и проскользнул боком. Все остальные последовали его примеру.
– Вам что, жить надоело? – шепотом заговорил проводник.
– Почему?
– Да я могу поклясться, у каждого из них в кармане по ножу или по пистолету. Того и гляди прирежут. Сам не понимаю, чего это они вчетвером вдруг решили уступить вам?
– Я секрет знаю, – улыбнулся Глеб.
– Да нет, тут дело, по-моему, не в секрете, – покачал головой проводник, – тут что-то другое.
Сиверов не стал отвечать на это замечание и на всякий случай посмотрел вслед мужчинам. Те скрылись в своем купе.
– Если будут интересоваться мной, – не глядя на проводника, сказал Сиверов, – то посылайте их к черту.
Проводник замялся.
– Как-то не очень удобно посылать их к черту.
– От моего имени, – милостиво разрешил Глеб. Лицо проводника прояснилось:
– А, ну вот теперь понятно.
Лишь только все четверо бандитов оказались в купе, Лысый повернулся к Дружку и без лишних разговоров сгреб его в охапку.
– Ты чего, Лысый? Чего? – засуетился коротышка, пытаясь высвободиться.
– Сейчас ты у меня поймешь «чего»!
Лысый несколько раз ударил его кулаком в живот и отпустил. Тот, скорчившись, забился в угол.
– Ты же сам говорил…
– Я тебе что сказал! Пригласить девчонку на танец, а ты? – не удержавшись, Лысый еще раз ударил Дружка, правда, на этот раз не так сильно.
Тот только вздрогнул и прикрыл лицо руками.
– Да не могу же я такое простить!
– Рассчитаешься с ним попозже. Тогда и я оттяну душу – ухмыльнулся Лысый, – а теперь ты что, захотел, чтобы все увидели твой пистолет? Чтобы вызвали ментов на ближайшей станции?
– Нет… – растерявшись, пробормотал Дружок.
– Ну так вот, будешь вести себя как паинька, пока я не скажу, что пора действовать.
Пепс и Штык безразлично взирали на эту сцену, радуясь тому, что Лысый на время оставил их в покое, срывая свою злость на Дружке.
– А ну-ка, повтори, как ты будешь себя вести?
– Я с ним поквитаюсь попозже, – зло огрызнулся Дружок.
Лысый ловко запустил руку ему в карман и прежде, чем коротышка успел опомниться, завладел его оружием.
– Твоя пушка пока побудет у меня. А то еще наделаешь глупостей.
– Да ладно, оставь ты его в покое, – вмешался Штык, скорее всего подозревая, что в ближайшее время гнев Лысого может обрушиться и на него, а значит, нужно заручиться поддержкой друзей.
– Ты понял? Я не его защищаю, а тебя. Прежде, чем начать дело, я зарекся, что не буду брать с собой дураков. А теперь начинаю раскаиваться.
– Все, не буду, – Дружок протянул руку, – отдай пушку.
– Вечером, – Лысый расстегнул свою сумку и бросил туда пистолет – так, словно тот был пластмассовой игрушкой.
Поезд мчался к Адлеру, куда должен был прибыть к утру следующего дня, если, конечно, ничто ему не помешает.
Глава 5
Глеб Сиверов еще немного поболтал с Натальей, а потом, взяв с нее обещание никому не открывать дверь, вновь отправился в вагон-ресторан, чтобы запастись чем-нибудь к обеду. Ему не очень-то улыбалось вновь оказаться с девушкой в компании четырех мерзавцев. На этот раз Глеб знал, что он не сможет сдержать себя и ввяжется в драку.
Он отсутствовал всего каких-нибудь полчаса, дожидаясь, пока на кухне ему разогреют упакованные в фольгу мясо и гарнир. Затем прихватил пару бутылок пива для себя и напиток для Натальи. Все это ему сложили в плотный бумажный пакет, и, вполне довольный собой, Глеб вернулся к своему купе.
Он открыл дверь железнодорожным ключом и удивился, увидев Наталью спящей.
Девушка лежала поверх одеяла, поджав под себя ноги. Правая рука свесилась к полу. Глеб осторожно, чтобы не разбудить, приподнял ее. Наталья что-то пробормотала во сне и перевернулась на другой бок. Глеб укрыл ее своим одеялом и сел к окну.
На столе стояла небольшая сумочка. Из чуть приоткрытого окна в купе врывался тугой струей воздух, напоенный ароматом сухой травы.
«С чего бы это ей вдруг спать? – подумал Глеб. – Вроде бы и поднялись мы достаточно поздно».
Да и сон у Натальи был какой-то странный: она то вздрагивала, то счастливо улыбалась. Затем улыбка превращалась в гримасу боли.
Глеб потянулся к газетам, лежавшим на столике.
