магазинах компьютеры стоят. Слыхал про такого зверя?
– Компьютеры, говоришь? Ну, так это даже проще.
Не придется, по крайней мере, возиться с замками сейфов, – сказал Юрий с небрежной уверенностью, которой на самом деле не ощущал. Он был уверен, что сумеет найти на корпусе компьютера кнопку включения в сеть, но дальше этого его познания в области информационных технологий, увы, не простирались.
Его уверенный тон, кажется, не обманул Светлова.
Журналист презрительно фыркнул и постучал себя пальцем по лбу.
– Ох и чучело же ты, Юрий Алексеевич… Нет, в идее выкрасть из кабинета Аверкина компьютер, несомненно, есть что-то заманчивое. Но ведь ты, если даже доберешься до кабинета, непременно упрешь что-нибудь не то… Монитор, к примеру, упрешь, а дома включишь его в розетку и будешь ждать, когда он тебе человеческим голосом начнет выкладывать всю подноготную своего бывшего хозяина.
– А в ухо?.. – спросил Юрий.
– А не поможет, – ответил Светлов. – Слушай, чего ты кочевряжишься? Перед тобой стоит проблема, для решения которой у тебя не хватает квалификации… попросту говоря, не хватает элементарных знаний, которыми теперь обладает каждый третий школьник. В то же время прямо перед тобой сидит профессиональный охотник за информацией, и к тому же рвущийся тебе помочь. Я не вижу причин для отказа, кроме твоего ослиного упрямства. Он, видите ли, сделает все сам! Учти, я не дам тебе покончить с собой таким извращенным способом. Я, черт возьми, позвоню в ментовку, и тебя просто повяжут за незаконное хранение оружия и подделку документов! Так, по крайней мере, ты хоть жив останешься.
Юрий снова закрыл глаза. Голова у него опять разболелась, к горлу подкатила тошнота. «Сволочь, – подумал он о своем собеседнике, – на измор меня берет, пользуется моей слабостью. А может, он прав? Ничегошеньки я в этом не понимаю, а противник у меня и впрямь не тот, кого можно напугать кулаком или даже пистолетом…»
– Ладно, – не открывая глаз, сказал он. – Допустим, ты меня уболтал. Ну а что я скажу Лиде, если тебе ненароком вышибут мозги?
– А вот это уже не моя проблема, – ответил жестокий Светлов и принялся сжато излагать свой простенький план.
Глава 12
По дороге на работу Аверкин остановил машину напротив уличного таксофона и позвонил Ремизову.
Если бы кто-то спросил, зачем он это делает, Саныч, наверное, затруднился бы ответить. Просто дело, которое поначалу казалось ему пустяковым, внезапно перестало быть таковым. Одновременное и бесследное исчезновение бывшего десантника Филатова и главного редактора газеты «Московский полдень» Светлова выглядело до крайности зловеще – настолько зловеще, что Аверкину впервые за долгие годы сделалось не по себе. Он привык играть со своими клиентами, как кошка с мышью, но в данном случае мышь внезапно превратилась в тигра, который, как выяснилось, тоже был не прочь поиграть.
Аверкин не был новичком в такого рода играх и прекрасно видел, что противник играет лучше. В самом начале игры у него, Саныча, были на руках все козыри: владение ситуацией, опыт, превосходство в людях и даже преимущество внезапности. И все эти козыри оказались выбиты, обесценены, растрачены на мелочи, а противник, который поначалу был перед ним как на блюдечке – бери его и делай что хочешь, – просто испарился, чтобы неожиданно возникнуть прямо за спиной в самый неподходящий момент.
Они могли, конечно, просто податься в бега, но Аверкин в это не верил. Не такие это были люди, чтобы бегать от опасности, да и то, что ни один из них не обратился за помощью к родной московской милиции, говорило само за себя: эти ребята привыкли решать свои проблемы самостоятельно и знали, что бегство – не выход. Более того, они ухитрились с удивительной точностью предугадать очередной ход Саныча, тем самым вырвав из его рук инициативу. Видно, Инкассатор не так сильно пострадал в драке, раз сумел удрать из больницы уже через несколько часов после того, как его туда доставили; видно, журналист Светлов не был таким уж самоуверенным сопляком, раз сообразил смыться из своей квартиры вместе с женой и дочерью буквально за час до того, как люди Аверкина заняли пост перед его подъездом.
Знай Саныч с самого начала, что ему придется столкнуться с такой проблемой, он действовал бы более осторожно и тонко. Но он-то собирался померяться силами всего-навсего с московской ментовкой, а ему подсунули бешеную парочку, состоящую из прожженного журналюги и легендарного Инкассатора! Один умел мастерски добывать информацию, другой – ломать руки и раскалывать черепа. И, судя по тому, что Санычу удалось разузнать об этих двоих, договориться с ними не представлялось возможным.
То есть договориться с журналистом, наверное, удалось бы, если бы не Инкассатор. Этот тип играл по каким-то своим, никому не понятным правилам и, насколько было известно Аверкину, не признавал компромиссов.
Журналиста можно было купить или запугать, но обратить в бегство Инкассатора до сих пор не удавалось никому – если, конечно, легенды не врали.
Ремизов долго не брал трубку, а когда наконец ответил, голос у него был заспанный и недовольный. «Дрыхнет, жиряга, – подумал Аверкин. – В казино, небось, до утра проторчал, а теперь отсыпается. Думает, наверное, что для него эта история уже закончилась.., ан не тут-то было!»
– Привет, – сказал он, рассеянно барабаня ногтями по железному корпусу таксофона. – Узнал?
– Угу, – буркнул Ремизов и длинно зевнул. – Чего тебе? Снова денег одолжить и снова без отдачи?
Аверкин пропустил это оскорбление мимо ушей.
С некоторых пор он перестал считать своего школьного приятеля за человека, так что произносимые им слова можно было с чистой совестью приравнять к чириканью воробья.
– Молчи и слушай, – сказал он. – У нас возникли проблемы…
– У меня проблем нет, – перебил Ремизов. – То есть проблем, конечно, хватает, но к тебе и твоей конторе они не имеют ни малейшего отношения. У меня свои проблемы, а у тебя – свои.
– Ошибаешься, – сказал Аверкин, но Ремизов снова его перебил.
– Нет, это ты ошибаешься! Дело сделано, долги оплачены, и вопрос закрыт. Все остальное меня не интересует. Ничего не знаю и знать не хочу, понял? И тебя, кстати, тоже.
– Страус ты хренов, – сказал ему Аверкин. – Только учти, что под ногами у тебя бетон. Лоб не расшиби, умник, когда голову прятать станешь. Впрочем, ты сказал именно то, что я хотел от тебя услышать: ты меня не знаешь. Да, вместе учились, но это было сто лет назад, и с тех пор мы нигде не пересекались. Усвоил? И мой тебе совет: вали подальше из города. А лучше всего, уезжай за бугор – в Грецию какую-нибудь, что ли. Только… это.., налегке.
– Да пошел ты со своими советами! – огрызнулся Ремизов. – У меня дела, они ждать не будут, пока я по Грециям стану разъезжать, да еще и налегке. Налегке…
Кому я там, на хрен, нужен с пустыми руками?
– Как знаешь, – сказал Аверкин. – Я тебя предупредил, а дальше дело твое. Главное, запомни, мы незнакомы.
– Хотелось бы мне, чтоб это было так, – сказал Ремизов и бросил трубку.
Аверкин аккуратно повесил свою трубку и не спеша вернулся к дожидавшемуся его на обочине «Хаммеру».
На его тонких губах застыла кривая улыбка: Ремизову все-таки удалось его взбесить, и теперь, идя к машине и шаря онемевшими пальцами по карманам в поисках ключа, Александр Александрович думал о том, как было бы славно натравить Инкассатора на друга Витю.
Впрочем, душившая Аверкина злоба не мешала ему думать о деле. Напротив, она, как всегда, была конструктивной, и, усевшись за руль, бывший краповый берет первым делом достал мобильник и позвонил в офис.
Набирая номер, он с некоторым усилием отогнал неприятное предчувствие: ему вдруг подумалось,
