о стекле, хотя это, скажем прямо, неприятно. Мне не нравится, что это произошло средь бела дня, причем именно здесь, сейчас и именно с моей машиной. Странное какое-то совпадение…
– Паранойя, – поставил диагноз Виктор Павлович. – Поехали к чертям отсюда, пока нас тут не застукали. Потом разберешься, что к чему.
– Главное, чтобы оно было, это «потом», – сказал Аверкин и решительно полез за руль. – Ладно, ты прав, надо валить отсюда, и чем скорее, тем лучше.
Он потянулся через соседнее сиденье и отпер правую дверь. Ремизов с трудом втиснул свою грузную тушу на сиденье, машина качнулась и слегка перекосилась на правый бок.
– Говно амортизаторы, – заметил Виктор Павлович. – И машина говно.
– В самый раз для наших говенных дел, – миролюбиво возразил Аверкин и вставил ключ в замок зажигания. – Черт, как стекла жалко! Ты сквозняка не боишься, толстяк? Ехать будем быстро, так что сквозняк я тебе гарантирую.
Он повернул ключ, удивленно поднял брови и повторил попытку. Двигатель был мертв, как булыжник, даже стартер не вращался. Аверкин повернул голову и встретился глазами с Ремизовым. Виктор Павлович снова был бледен и покрылся пятнами, как раздраженный осьминог.
– Что это? – спросил он напряженным голосом.
– Это п…дец, толстяк, – сказал Аверкин и полез из машины.
Прежде чем поднять капот, он еще раз внимательно огляделся по сторонам. Вокруг по-прежнему никого не было, выселенный дом напротив скалился пустыми оконными проемами, легкий ветерок играл мелким мусором на корявом разбитом асфальте. Саныч подавил внезапно вспыхнувшее желание бежать отсюда со всех ног – прямо сейчас, не медля ни секунды, пригнувшись, стремглав, под арку, на улицу и в первое попавшееся такси – и неторопливо поднял капот.
Неисправность была такой чудовищной, очевидной и окончательной, что он даже не сразу ее заметил, а когда заметил, тихо выматерился сквозь зубы. Дело было за малым; в машине начисто отсутствовал аккумулятор.
Глава 15
Юрий медленно разогнулся и встал во весь рост в полуразрушенном, потерявшем четкость очертаний оконном проеме. Поднятый капот ярко-желтой «копейки» скрывал его и от Аверкина, чей обтянутый потертыми джинсами зад торчал из двигательного отсека, и от сидевшего на переднем сиденье незнакомого Юрию богато и вызывающе одетого толстяка, издали немного похожего на популярного некогда певца Крылова. Очевидно, это был владелец антикварного магазина, задняя дверь которого выходила в этот захламленный нежилой двор.
Связь Аверкина, организовавшего, по твердому убеждению Юрия, налет на лавку Жуковицкого, с другим московским антикваром показалась Филатову заслуживающей самого пристального внимания, но сейчас ему было не до того.
Он был зол на Светлова, и то обстоятельство, что в данный момент господин главный редактор без сознания валялся на заднем сиденье желтой «копейки», явно нуждаясь в помощи, только подливало масла в огонь.
Налицо была именно та ситуация, от которой Юрий предостерегал этого самоуверенного сопляка, – ситуация, исключавшая всякую возможность компромисса. Тут можно было умереть или убить – третьего варианта попросту не существовало.
«Подонок с высшим образованием, – подумал Юрий о Светлове, – мелкий пакостник, Шерлок Холмс задрипанный… Впрочем, я знал, с кем связывался. Не надо было обращаться к нему за помощью, так не пришлось бы теперь думать, как вытащить его задницу из могилы».
Он не спеша закурил, держа сигарету левой рукой. Правую, в которой была зажигалка, он опустил в карман куртки и разжал пальцы. Зажигалка тихонько брякнула о лежавший в кармане «вальтер». Юрий пошевелил пальцами, как будто разминая их, и положил ладонь в перчатке на холодную рубчатую рукоять. Большой палец сам лег на предохранитель, а указательный обвился вокруг спускового крючка. Порезанная рука ныла, как больной зуб, затылок ломило, и Юрия все время донимало ощущение, что пластырь, которым была залеплена гуля на черепе, отклеился или вот-вот отклеится. Словом, Юрий Филатов не испытывал ни малейшего желания боксировать с бывшим краповым беретом Аверкиным; проще всего было бы прямо сейчас открыть по нему огонь – для начала по торчащим из-под капота ногам, а дальше как получится, – но Юрий ничего не знал о толстяке, который тоже мог иметь оружие и, наверное, не замедлил бы этим оружием воспользоваться.
Перестрелки с этим мешком сала Юрий не боялся, но в салоне машины лежал Светлов, которому нужно было сохранить жизнь.
Юрий Филатов снова угодил в ситуацию, выйти из которой можно только по трупам.
Собственно, он ничего не имел против, и все минувшие сутки ушли у него на поиск людей, перечисленных в записке Бондарева: Рыжего, Тюленя, Коробки, Серого и Тимохи. Это были сутки, потраченные впустую: никого из упомянутых товарищей Юрию найти не удалось. Их не было ни дома, ни на работе – словом, нигде, и Юрий пришел к выводу, что так и должно было случиться. После неудачи в Интернет-кафе Аверкину не составило большого труда предугадать его следующий ход, и он позаботился о том, чтобы убрать своих помощников из города. Или вообще убрать, насовсем, – глядя на него, Юрий не исключал такой возможности.
Что ж, в конце концов, главным в этом деле был Аверкин, и он-то как раз оставался в городе, в пределах досягаемости Юрия Филатова. Этот тип терпеть не мог патовых ситуаций; ему была нужна голова Инкассатора, а это означало, что прятаться от Юрия он не станет – наоборот, приложит все усилия к тому, чтобы их встреча состоялась как можно скорее.
Поэтому все, что мог сделать в этой ситуации Юрий, это самостоятельно выбрать время и место неизбежной встречи. С этой целью в половине шестого утра он подъехал к воротам «Кирасы», поставил свою машину за утлом и взял под пристальное наблюдение въезд в ЧОП.
Он ожидал, что Аверкин приедет на работу в своем «Хаммере», и чуть было его не пропустил: в три часа пополудни, когда Юрий уже отчаялся его дождаться, Сан Саныч вдруг выехал из ворот на неприметной «копейке». Было совершенно непонятно, как Аверкин ухитрился попасть на территорию «Кирасы», минуя ворота, – ночевал он там, что ли?
Времени на раздумья у Юрия не оставалось, да и думать, собственно, было не о чем. Тот факт, что руководитель «Кирасы» сменил престижный «хаммер» на дряхлую «копейку», говорил сам за себя: Саныч стремился сделаться невидимым, чтобы провернуть какое-то важное дело.
Следить за Аверкиным оказалось делом непростым, и Юрий непременно потерял бы Саныча в сутолоке центра, если бы не вызывающий, режущий глаз канареечный цвет его машины. Мелькавшая в густом транспортном потоке желтая крыша привела его сюда. Дав Аверкину войти в магазин, Юрий осмотрелся и пришел к выводу, что лучшего места ему не найти. Выждав для верности пару минут, он разбил стекло дверцы, открыл капот и извлек из машины аккумулятор, превратив «копейку» в груду мертвого металла. Аккумулятор он засунул в багажник «Жигулей»; туда же отправилась и магнитола, которую Юрий вынул просто для отвода глаз.
Исключив таким образом малейшую возможность пресловутой автомобильной погони, он занял наблюдательный пост в пустующем доме и стал терпеливо ждать.
И вот, пожалуйста, дождался… Откуда, черт возьми, здесь взялся Светлов?!
Появление Светлова в компании Аверкина и толстяка действительно выглядело загадочным. Совершенно сбитый с толку, Юрий дошел до того, что заподозрил господина главного редактора в тайном сотрудничестве с этими антиобщественными типами – не из корысти, естественно, а исключительно в погоне за сенсацией. Ради сенсации этот сумасшедший мог пойти на что угодно, в том числе и внедриться в бандитскую шайку. Во время работы в редакции Юрию не раз приходилось вытаскивать Димочку Светлова из серьезных передряг, в которые тот ухитрялся попадать не реже раза в неделю. Но теперешняя передряга была всем передрягам передряга, потому что бывший майор спецназа Аверкин – это вам, товарищи, не
