Рублев решил, что на рабочее место лучше не опаздывать. Все, что он успел, это выдрать из подкладки куртки несколько широких полос, перевязать плечо и кое-как застирать рукав в подвернувшемся фонтане — багровое пятно сделалось просто грязным.
В офисе ему быстро вызвали врача. Появился веселый человечек в белом халате с полным набором необходимых инструментов.
— Я-то думал дело серьезное. А тут пустяки, заноза.
Он прыснул в воздух струйкой из шприца и вколол Комбату обезболивающее.
— Какая по счету, если не секрет?
Комбат пожал плечами и безо всякой рисовки ответил:
— Шестая, то ли седьмая.
— Это ж надо. Завидую. Я вон со своим простатитом нянчусь три года… Ну как?
— Действует потихоньку.
— С вашей раной работать — одно удовольствие.
Ничего лучшего они не могли придумать, разве что промазать — он вооружился ланцетом. — Сделаем все в лучшем виде.
Сделав неглубокий надрез, человечек в белом халате извлек пулю.
— Да, сувенир так сувенир. Как вы догадались подставить именно это место? Но следующий раз надевайте бронежилет, не ждите больше подарков от судьбы.
Рублеву дали отоспаться. А утром его затребовал к себе человек с родимым пятном.
— Не хочу задавать вопросов — меня мало интересуют чужие дела.
— Я не провоцировал стрельбы. Даже не стал отвечать.
— Ты отпросился специально, чтобы ее спровоцировать. Полез туда, куда не должен был лезть. Скажи, я прав или нет?
«Что если „хвост“ мне все-таки прицепили? — подумал Рублев. — Нет, он просто делает выводы, которые напрашиваются сами собой.»
— Правы.
— Вот видишь. Запомни: ты потерял право на старые счета и обиды. Если сгоришь по собственной дурости, из тебя уже кое-что можно выбить. Хотя бы про оружие на тренировочном комплексе. Я взял тебя, чтобы решать проблемы, а не плодить новые.
Хозяин кабинета покрутил шеей, как будто ему жал воротник.
— Если ты не уверен в себе, лучше дать задний ход сейчас. Пока я могу позволить тебе выйти из игры. Завтра уже будет поздно.
Увидев букет на могиле, старший следователь Вельяминов решил, что такого неудачного дня давно не приключалось. Те же самые цветы, что и в квартире Аристовой. Надо узнать, наконец, как они называются.
Это был несомненно он, человек, который переспал с ней перед тем как пристрелить. Не изнасиловал, а переспал, о чем свидетельствуют результаты экспертизы.
Он, однако, оригинал — даже по теперешним временам: заявиться на могилу жертвы с цветами.
Опытен, отлично подготовлен — обычная «братва» бегает слабовато. Судя по возрасту, бывший «афганец».
Ходит в солдатских ботинках сорок третьего размера — теперь и следов хоть отбавляй, не меньше, чем отпечатков пальцев.
Надо сообщить приметы по вокзалам и аэропортам, дежурным постам на главных шоссейных магистралях.
По логике вещей он постарается сейчас просочиться за пределы Москвы.
Вельяминов заехал на опечатанную квартиру Аристовой. Сел в кресло, отрешился от суетных впечатлений дня. Постарался восстановить события недавнего прошлого. Итак, сосед видел их в гараже в двенадцатом часу ночи. Они поднялись в квартиру. На столе почему-то остался только один бокал — с ее отпечатками. Куда он дел свой? Или не захотел принимать дозу перед ответственным мероприятием?
Чем он все-таки занимался, если судить по отпечаткам? Заходил на кухню, включал телевизор, пользовался кофейником. Зачем-то разбирал телефонный аппарат — искал «жучков»? Перебирал все вещи, брал в руки новенький пистолет.
Держал в руках пачку денег и все-таки оставил на месте. Кто в наши дни вот так запросто отказывается от шести с лишним тысяч? Может быть, ревность? Это объясняет и постель, и пренебрежение к деньгам, и цветы на могиле. И то, что соседу мужчина и женщина показались разного поля ягодами.
Только вот дырка в затылке — хладнокровный выстрел киллера. Что-то не стыкуется.
Тут с Вельяминовым связался помощник. Какой-то человек изъявил желание поговорить по делу Аристовой. Сегодня и завтра вечером он будет в баре ночного клуба «Калахари».
— Он сказал так: если начальник соберется, пусть не тычет на входе удостоверение. Наберет по внутреннему 4-42 и его проведут.
— Когда он звонил?
— Минут двадцать назад.
— Записали голос?
— Чисто.
— Как он тебе показался?
— Светиться не хочет. Но жаждет поделиться сведениями.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
КОМАНДИРОВКА НА ЮГ
Совершенно неожиданно Рублеву вручили два билета на самолет до Сочи.
— Полетишь на пару с Крапивой. Будешь за старшего.
— Давно мечтал попасть на Черное море в бархатный сезон, — пошутил Рублев.
— Смотрите, не обгорите на солнышке.
Комбат ждал подробных указаний, но все ограничилось короткой фразой:
— Вас встретят.
Он не испытывал восторга от командировки на юг.
Все его интересы были сосредоточены здесь, в Москве.
Но он давно усвоил, что кружной путь часто оказывается самым коротким.
В любом случае выбора нет — распоряжениям нового начальства надо подчиняться.
Его напарник Крапива — накачанный парень с короткой косичкой и ослепительно белой улыбкой — принял новость с восторгом. Он уже засиделся в офисе.
Весь ночной рейс до бывшей «всесоюзной здравницы» он не сомкнул глаз.
— Скажу тебе одно, Иваныч: в командировках работа настоящая, по первому разряду. В Москве не всегда дают развернуться.
Комбат хотел спросить парня, куда его посылали в прошлый раз, но промолчал. С первых шагов в офисе он взял себе за правило — не торопиться задавать вопросы. Если не дергать собеседника вопросами, он расскажет гораздо больше.
Но напарник быстро занялся на видео. Он пересмотрел все без исключения фильмы со Шварценеггером, Сталлоне, Брюсом Уиллисом, Ван Даммом, Рутгером Хауэром и прочими легендарными «звездами», знакомыми Рублеву только понаслышке, и собирался обменяться впечатлениями, чтобы скоротать время в пути.
Комбат крутые боевики не жаловал, как и вообще кино. После битвы в Панджшерской долине, штурма Сухуми, натовских бомбежек в Боснии у него что-то сдвинулось в голове: он не мог заставить себя
