манёвры U-138, торговых судов и кораблей эскорта.
В 21.26 была выпущена 1 торпеда в «Эмпайр Адвенчер», четвёртое судно четвёртой колонны. Это была третья атака в течение 6 минут. «Последовал сильнейший взрыв в средней части левого борта», – гласит официальный отчёт Адмиралтейства об этом бое. «Старший офицер утверждает, что, насколько ему известно, не была замечена ни подводная лодка, ни след торпеды. Взрывом была оторвана кормовая часть судна, и команде был сразу отдан приказ покинуть его».
И без того не слишком стройные колонны ОВ-216 окончательно рассыпались, после того как получил попадание «Эмпайр Адвенчер». Лют бросил ещё один взгляд на корабли конвоя, перед тем как погрузиться. «Арабис» начал сбрасывать глубинные бомбы, как потом объяснял капитан, «чтобы испугать подводную лодку». Едва ли это было наилучшим решением в сложившихся обстоятельствах, но выбора у него не было. «Арабис» не мог увидеть U-138, он не мог её услышать. Вообще капитан корвета не понимал, что искать и где искать. Сбрасывая глубинные бомбы, он хоть что-то предпринял.
В 22.00 U-138 всплыла на поверхность неподалёку от конвоя, и Лют увидел потерявший ход «Эмпайр Адвенчер». Корма судна была оторвана, а полузатопленный корпус загнулся дугой. Лют немедленно устремился в погоню за конвоем. Все 3 корабля сопровождения искали лодку до 22.30, потом командир «Скарборо» приказал «Вэнкуишеру» оставаться в районе атаки и подобрать спасшихся моряков. «Арабис» сделал всё, что мог, и присоединился к конвою.
Вскоре после 23.00 затонул «Бока», корвет подобрал 28 моряков. «Нью Севилья» ещё держалась на воде, но экипаж судна был снят с него. В полночь «над водой ещё были видны полубак и полуют» «Эмпайр Адвенчера». Из 39 членов экипажа этого судна погиб 21.
Но испытания ОВ-216 ещё не закончились. В 2.00 Лют догнал конвой и сумел потопить ещё одно судно – «Сити оф Симла». После этого у него кончились торпеды. В результате он был вынужден отказаться от дальнейших атак ОВ-216, чувствуя себя, «как беззубый старик за столом, уставленным яствами». Он в очередной раз уклонился от британских кораблей, повернул на запад и через 3 дня прибыл в Лориан.
ОВ-216 двинулся дальше и в конце концов прибыл в Канаду, потеряв 6 судов из 19. 24 сентября командир эскортных сил, базирующихся в Белфасте, описал в своём рапорте бой с U-138 и передал рапорт главнокомандующему силами Западных Подходов. Этот рапорт фактически суммировал опыт противолодочной борьбы в 1940 году.
Было ясно, что корабли сопровождения не представляли, где находится U-138 во время нескольких атак ОВ-216. Их командиры предполагали, что атаки произведены со стороны, никто из них даже представить не мог, что лодка прокралась внутрь конвоя. Кроме того, корабли после первой же торпедной атаки начали поиск с помощью асдика, предполагая, что атака произведена с глубины.[41] Но Лют атаковал с перископной глубины, а потом погрузился, чтобы избежать обнаружения, и маскировался корпусами торговых судов и шумом многочисленных винтов. Наконец, самым главным фактором оказалось малое число кораблей эскорта. Все 3 корабля сопровождения гонялись за Лютом, вообще бросив охраняемый конвой.
Когда U-138 вошла в порт, на ограждении перископа были подняты 4 белых вымпела, каждый из которых означал потопленное судно. Пока заводили швартовы, играл оркестр. Лодка пробыла в Лориане 10 дней, принимая топливо, продовольствие и торпеды. Одновременно была проведена небольшая профилактика.
Экипаж находился на берегу в увольнении. Петерсен вспоминал: «Лориан был не слишком приятным местом, но всё-таки был отмечен пресловутым французским шармом… Народ тут симпатичный, мы выпили уйму вина и шампанского, и все это как угощение». Кроме того, из порта в Париж и далее на восток регулярно ходили поезда. К услугам подводников были любые гостиницы и пансионаты. Лют был сторонником активного отдыха. Он организовал футбольные матчи с экипажами других лодок и несколько экскурсий по окрестностям. Он писал: «Помню, как расквартированные неподалёку артиллеристы пригласили мой экипаж на конную прогулку. Мы взгромоздились в сёдла, и я попытался вслед за командиром взять сложное препятствие, как меня учили в школе. Но моряки не смогли справиться с лошадьми, и те пустились галопом по улицам… Мы с командиром внезапно остались в одиночестве, потому что его солдаты бросились выручать моих матросов. Спустя некоторое время все они вернулись, ликуя… Часа два мы, как сумасшедшие, носились по холмам и долинам, причём никто не подумал, что после этой поездки мы просто одеревенеем… С гордостью могу добавить, что никто не свалился». Но для кого-то конной прогулки и футбола оказалось мало. Эти люди отправились в бордели, которые в Лориане работали круглосуточно, или даже, рискуя нарваться на гнев Люта, завели себе французских подружек.
В это время в Лориане собрались офицеры-подводники, известные своими заслугами и необычным талантом. Лют был мало заметной величиной в этом созвездии, остальные капитаны уже заработали свою известность операциями в районе Западных Подходов. В это время в Лориане находился Гюнтер Прин, самоуверенный голштинец, который в 1939 году потопил линкор «Ройял Оук» и сейчас быстро наращивал потопленный тоннаж. Тут же был Иоахим Шепке, добродушный и опасный, с внешностью героя-любовника. А были ещё Генрих Либе, все ещё командовавший U-38, Герберт Шульце, Фриц Фрауэнгейм и Отто Кречмер. Все они стали асами и к началу войны уже командовали лодками. Они принадлежали к первому поколению командиров, о котором Дениц с гордостью писал: «Они атаковали британские коммуникации отважно и умело, не теряя рассудка… Они ощущали себя «повелителями моря» и полагали, что смогут справиться с любыми защитными мерами, которые организует противник». Они были лучшими, а потому для англичан – самыми ненавидимыми подводниками.
Гюнтер Прин был первым из великих подводных асов Второй Мировой войны, яркой фотогеничной фигурой. После Скапа Флоу он стал любимцем министерства пропаганды Рейха и живой легендой. Прин был типичным германским подводником, любой фильм военного времени изображал бородатого капитана в таком же замасленном белом свитере. Словом, просто идеальная фигура для любви (немцев) и ненависти (союзников).
Мы не располагаем свидетельствами того, были ли знакомы Гюнтер Прин и Вольфганг Лют. Так как кружок командиров-подводников в то время был довольно узким, вполне можно предположить, что они не раз сталкивались до того, как Прин погиб в море. Не говоря о таланте и удачливости, они были схожи лишь в одном – Вольфганг Лют был таким же ярым фашистом, как и Гюнтер Прин. Но Прин вдобавок был профессиональным моряком, имел диплом шкипера торгового флота, тогда как Лют поступил на службу в Кригсмарине прямо со школьной скамьи. Прин родился в северной Германии, а Лют – в Прибалтике. Прин был довольно скандальной личностью, а Лют – отличался спокойствием. Но самым главным было различие характеров. Хотя Прин был умелым командиром, команда ненавидела его. Лют был таким же умелым командиром, но его матросы любили его.
Если Гюнтер Прин стал самым известным асом 1940 года, Отто Кречмер довольно быстро стал самым лучшим подводником. Командир U-99 превратился в первого среди равных, именно он стал эталоном, по которому мерили остальных командиров.
Кречмер провёл в море относительно немного времени – всего 18 месяцев, так как уже в марте 1941 года он попал в плен. Однако он успел потопить или помочь потопить больше судов противника, чем любой другой подводник за всю войну. На его счёту числятся почти 300000 тонн. В списке торговых судов союзников, потопленных в Северной Атлантике, фамилия Кречмера в графе «виновник гибели» встречается так часто, словно по ней прошлась пулемётная очередь. Красочные описания его атак союзных конвоев в конце 1940 года повторялись так же часто, как рассказы о «Бисмарке» или «Графе Шпее». Он был колоритной фигурой.
Дональд МакИнтайр, который захватил его в плен, писал: «Отто Кречмер был нашим самым опасным противником. Совершенно бесстрашный, несокрушимо уверенный в своих качествах моряка и бойца, целиком посвятивший свою жизнь службе на флоте, он управлял своей лодкой железной рукой. Он натренировал свой экипаж до высочайшей степени эффективности, и всё-таки заслужил преданность всей команды». Кречмер всегда держался тихо и спокойно, он ненавидел любую шумиху и потому полностью оправдывал прозвище «Молчаливый Отто», которым наградили его коллеги-офицеры. МакИнтайр, вспоминая его худое костлявое, неизменно мрачное лицо, замечает: «По сравнению со своими товарищами-асами, это был жутковатый человек».
Отто Кречмер и Вольфганг Лют не знали друг друга. Они сталкивались в Лориане, а в декабре 1940 года даже были формально представлены, так как ехали вместе в автомобиле на Рождество из Парижа в
