— Извините, господин Ахмед. Я вас не узнал не из-за отсутствия «Феррари», а из-за присутствия больших проблем. Еще раз прошу прощения. У всех нас нервы слегка расшатаны.
— Я вас понимаю, коллега. Теперь к делу. Вам сообщили. Что вы переходите косвенно в мое подчинение?
— Да.
Ахмед вытащил телефон и проговорил в трубку: «Салей барай ле кум симодо дья...» — Извините, — улыбнулся. — При посторонних не принято говорить на незнакомом языке, но мои другого не знают, кроме русско-украинского, но там не хватает слов — немного странно закончил резидент. Через одну минуту вдали показался черный автомобиль и к кафе подкатил «БМВ — 745». Араб встал. — Прошу... — указал Аттару на машину. — Нам надо немного побеседовать вдвоем. — За рулем сидела блондинка лет 25 — ти. Аттар неуверенно встал, глянув на своих коллег.
— Скажите им, пусть полюбуются Днепром, — сказал Ахмед. Это великая река! Редкий араб доплывет до ее середины и не станет кричать о помощи. Мы скоро вернемся.
Турок обратился с речью к своей группе:
— Мей ай спик ту мисте Ахмед. Уан момент, Мойша. Уд ю лайк кофи? — Махнул рукой и сел в «БМВ». Все трое немцев подозрительно глядели на отъезжающего шефа. Но остались сидеть и смотреть на реку.
Машина медленно двинулась по Набережно-Крещатской улице в сторону, противоположную речному вокзалу.
— Познакомьтесь, — сказал Ахмед. — Моя коллега Леся. А это Аттар, наш новый партнер из Германии.
Леся улыбнулась фарфоровой улыбкой и кивнула Аттару.
— Ду ю спик инглиш? — спросил турок, вспомнив про русско-украинский с его недостачей слов.
— О. спик, спик! Но если вам угодно, я могу говорить и на немецком.
— Мадам, лучше на английском.
— Как вам угодно, сэр.
— Леся, извини дорогая, но мы поговорим, — сказал араб и нажав кнопку. Поднял бронестекло между водителем и салоном автомобиля.
— Дайте ваши полномочия, — сказал резидент. Немец вытащил шифрованный документ и подал Ахмеду. Тот быстро пробежал глазами текст.
— Все понятно. Но я удивлен, что вас не отозвали!
— Перед нами извинились и сейчас возбуждено уголовное дело.
— Это не совсем умно.
— В центре, в самом центре, решили не допускать подобных эксцессов с гражданами Германии. Из-за этого и уголовное дело.
— Знали бы вы, Аттар, что такое уголовное дело на Украине, — вздохнул Ахмед. — Решили не допускать подобных эксцессов? Им виднее, но, по-моему это глупость. Тем более, что привлекает внимание к вам. Не обижайтесь...
— Я не обижаюсь и с вами согласен. Мои люди дезориентированы, вы меня понимаете?
— Конечно. Понимаю.
— Раритет был лично у меня в руках. Но ведь никаких документов на вывоз? И анализ — не подделка ли. Возможно, я слишком сильно перестраховался, но... — Турок замолчал.
— Аттар, такие вещи не стоит вообще выпускать из рук. Вы знаете, как найти того украинца, у которого хранился клинок?
Турок вздохнул.
— Нет, адрес мы не узнали. Где-то в этом районе на Подоле. Он, вроде фармацевт или аптекарь. И я его теперь знаю в лицо.
— С чего вы это взяли? Что он аптекарь.
— Работающий на нас украинец, который тоже исчез, упоминал нам лекарства, говоря о нем. Ну, вот например: «Купил плохой димедрол» (англ.). Или как там, по ихнему. Вот вспомнил: «Купился мудак Димедрол (русск.)». Мудак, на местном сленге означает — плохой. В общем, мне кажется, он работает в этой сфере.
— Димедрол — это составляющая синтетического наркотика. Возможно, он торговец в этом плане? — спросил араб.
— Не знаю. Но у него дома были люди не похожие ни на наркодилеров, ни на наркоманов.
— Вы были у него дома?
Аттар хмуро потарабанил пальцами по подлокотнику.
— Нет, есть запись с видеокамеры.
— Где запись?
— У меня в машине. Но по ней адрес не определишь. Она лежала в одном положении и снимала только то, что попадало в объектив.
— И много попало?
— Мало. Она была в туалете. В другое место мой агент установить побоялся. Украинцы пьют водку, добавил нюанс Аттар, а она не сильно располагает к посещению такого места. Вот если бы пиво — был бы совсем другой результат. — Помолчал. — Но кадры есть интересные.
— Меня все же больше интересует ваш подход...
В эту секунду в лобовое стекло со стороны пассажира врезалась кумулятивная граната, почти остановив автомобиль и разбив лица пассажиров о бронестекло. Леся была пристегнута ремнем и с ней ничего не произошло. Гранатометчик стрелял из-за бетонного забора элеватора, возвышающегося своей монументальностью с правой стороны дороги. Стрелял в упор, метров с пятидесяти, в районе поворота с Набережно-Крещатской на Спасскую. Но «БМВ — 745» иссушенного араба имело толщину лобового бронестекла 10 сантиметров. Кроме этого, сама модификация автомобиля была спроектирована так, что имела достаточно низкий угол наклона переднего и заднего стекол. Граната врезалась и, не успев прожечь стекло и разорваться, скользнула и отлетела вверх. «БМВ» развернуло поперек дороги.
Леся, переключив скорости, выровняла машину и помчалась вперед. В это время был произведен еще один выстрел вдогонку. Ракета-граната ударила в заднее стекло. Но опять арабу фартануло. Стекло было тех же параметров, что и лобовое, граната соскользнула с него и взорвалась, врезавшись в магазин, расположенный на углу улицы Спасской. Отвалилась часть стены и в магазине запылал пожар. Поставив машину на два колеса, телохранительница-водитель свернула на боковую улицу и помчалась вперед набирая скорость. Заднее стекло автомобиля все-таки не выдержало попадания, треснуло пополам и ударило по голове Аттара, который потерял сознание и упал как куль на сидение. Араб был не в лучшем положении — лицо залито кровь, нос распух. Он опустил стекло и прохрипел, выплевывая зуб:
— Леся, сворачивай на Спасскую!
— Я на ней, шеф.
— Так, теперь сразу налево, на Почайницкую. Быстро, быстро! Нельзя, чтобы нас остановили. Машина без дипломатических номеров. — Оглянулся назад. Аллах — Акбар! Позади прицепился черный «Мерседес — S 55»!
— Леся, быстрей!
Опять поставив «БМВ» на два колеса, агент украинской разведки завалила, как тяжелый штурмовик, автомобиль налево и вскочила в узенькую улицу Почайницкую, едва не сбив солидно ползущий «Лексус» и разогнав как кур прохожих. Ну, держись! Женщина за рулем! Со скоростью двести километров в час машина помчалась вперед. Прямо по курсу стояла церковь. Целая армада дорогих автомобилей припарковалась на обочине. Было воскресенье. Воры отмаливали грехи. Все с охраной. Все солидно. Церковный хор пел за здравие. Паства крестилась и бормотала молитвы. На лицах расплылось благоговение к себе. Нищим подавали щедро.
