— Хорошо, все узнаем. Как идет работа?
— Медленно.
— Быстро только кони напиваются.
— После Вадима звякни Седому. Выясни, что он об этом думает. Мы не договаривались, что на голову будут ракеты падать.
— Хорошо.
— Давай.
Блондин отключил телефон и стал осматривать верхушки сосен.
— Эй, англичанин! Поживее. Небось, не крест в свою могилу вбиваешь.
Уолтер мало понимал из русского разговора, но кувалдой бил изо всех сил. Выбора не было. Он без документов. Он никто. Тем более документы фальшивые, в консульство не пойдешь. Слышал он про эти края. Одно дело с чековой книжкой по барам бродить, а совсем другое — попасть в такое положение, как сейчас. Тем более на такой территории. Что им далась эта железяка? Не приведи господь, здесь что-нибудь секретное. Тогда он покойник.
Угольные Глаза говорил вполголоса с коротышкой атлетом.
— Юра, — спрашивал коротышка. — Что будем делать с немцем?
— Он англичанин.
— Да какая разница. Главное, что не слепой и не глухой. Одна надежда — забывчивый, но это вряд ли. И вообще, у него умная морда. Мне это начинает подозрительно не нравиться. Что скажет Француз?
— Славик либерал. Мы сделаем так, как сделал бы он.
— А может, его и спросим?
— Спроси свою бабушку, какая у нее пенсия. Вопросы есть?
Блондин подошел к потному Уолтеру и движением руки остановил его. Вытащил микрометр, латунный щуп и стал делать какие-то непонятные замеры по всей площади бетонной площадки, в центре которой и был черный квадрат, не желающий белеть. Замерял минут десять. Потом осмотрел цилиндр, проверил уровень посадки по боковой шкале, вздохнул и глянул на майора:
— Вперед, коллега. Осталось мало.
«Злой следователь» копался в машине. Вытащил громадных размеров маскировочную сеть и несколько табличек с надписью «Сверхопасная зона заражения. Внимание!!! 15 р./час». Одну стал забивать в землю прямо рядом с бетонным прямоугольником, где работал Уолтер. Коротышка, наблюдая за майором, спросил:
— Слушай, а сколько сейчас в ментуре платят?
Блондин снова вытащил сотовый. Набрал номер:
— Дай Вову Подольского. Вова, ты привел клиентов? К вечеру все будет готово. Не знаю, не знаю... Я об этом не думаю, пусть об этом думает Француз. Я с ним еще переговорю. Да-да. Ладно, короче, стрела после шести на пятаке. Приведешь их.
Блондин отключился и побарабанил пальцами по телефону. Что делать с «немцем»? Какого черта он здесь оказался? Нет, конечно, не мент. Кто-то другой. Неужели и вправду химик-дозиметрист? Нет, не похож он на «ученую крысу». Похоже, он и вправду заблудился.
Снова включил сотовый:
— Славик, привет. У нас проблема. Нашли в кустах англичанина. С собой ничего нет, один паспорт. Говорит, отбился от группы исследователей. Я не понимаю, что за группы здесь бродят?
— С Вадимом говорил?
— Нет. И еще. Минут двадцать назад в трех километрах от нас упала ракета. Конкретная, с боеголовкой. Порубила пол-леса. Что это?
— Что угодно, но нас это не касается. Быстрей открывай бункер. Моня на контроле?
— Да. Ракету он записал.
— Да плевать на ракету! Бункер открывайте. Я два года искал координаты. Вся документация уничтожена во время разделения границ и вывода стратегии. Почти все, кто был в курсе, поспивались и сошли с ума, другие умерли. Остальные уехали в Аргентину. Свяжись с Седым, что за артобстрел происходит. Это его компетенция.
— Моня уже разговаривает.
— Что Моня? О чем может говорить боксер с аналитиком? Да, он слушает с умной мордой и сразу слова забывает.
— Слава, ты прав, ты прав, я все решу сам.
— Решай. А англичанина пока попридержи при себе. Он может пригодиться как подставное лицо.
Блондин отключился и снова набрал номер:
— Моня, что ты выяснил?
— Вадим прозвонил по управлению, но, по их данным, ничего подобного в нашем квадрате не фиксировалось. Так доложил дежурный ПВО.
— А Седой?
— Седой сказал, что это бред от страха. Он ждет результатов по бункеру. Советует не отвлекаться.
— Спасибо, Моня, за работу. Ты хоть там просматривай местность, а видеозапись мы потом этим козлам покажем. Работа под бомбами имеет другие расценки.
Уолтер бил кувалдой уже двадцать минут. Ничего не происходило. Все четверо охотников за неведомым лежали на траве, курили и глядели на него. Неожиданно цилиндр с глухим скрежетом ушел в плиту и раздался легкий хлопок, вроде противопехотной мины. Все вскочили и кинулись в кусты. Уолтер, сообразив, в чем дело, сделал то же самое. Но стояла тишина. Блондин поднялся и подошел к сооружению. В руках у него был прибор. Он положил его на квадрат, который уже не был черным, а стал бело-матовым и, похоже, светился. Цилиндр ушел в глубину наполовину, а в двух метрах от него появилась трещина в бетоне и явно просматривался входной люк. Блондин вгляделся в шкалу дозиметра:
— Один миллирентген на поверхности. Значит, внутри пять, от силы десять. Ничего страшного, но спать мы здесь не будем. Юра, иди сюда.
Тот подошел. Блондин поднял с земли лом и дал ему:
— Попробуй, у тебя получится.
«Злой следователь» взял лом и всадил его в щель металлических створок, показавшихся из-под бетона. Напрягся, полетели куски, и люк со скрежетом открылся. Под ним был другой, герметичный, затянутый задвижкой на резьбе. Крутанули несколько раз колесо и открыли вход в бункер.
— Осторожно, там может не быть кислорода, — предупредил Блондин.
Обвязал себя вокруг пояса веревкой, дал конец коротышке и полез внутрь. Кислород был. Пахло изоляцией и резиной. Никакой пыли и грязи. Горело освещение. Блондин знал: работала атомная батарея, которую они только что запустили, опустив цилиндр. Черный квадрат был кварцевым стеклом толщиной в полметра и сейчас стал белым от освещения. Помещение было довольно просторным. В глубине виднелась еще одна дверь. Блондин вернулся наружу:
— Юра, давай все маскируй сеткой и таблички по периметру расставь.
Снова вытащил телефон и набрал номер:
— Слава, мы вскрыли бункер. Все так, как ты и говорил. Похоже, все в рабочем состоянии.
— Не «похоже», а в рабочем. Он для этого и создан. Как видишь, я недаром пропадал в сумасшедшем доме. Седому звонил?
— Пока нет.
— Не спеши. Позвонишь, когда скажу я. У Вовы есть своя работа, а в тактику пусть пока не лезет.
— Что нам делать?
— Надеюсь, карту-схему ты дома не забыл?
— Она у меня в руках.
— Видишь изделия, изображенные красным цветом?
