— А наша выставка в районе Ееги-Хатиман. Не желаете посетить, мадемуазель? Или, извините, мадам?
— Да нет, мадемуазель. Спасибо большое. Убойные ножи — это, конечно, экзотика, но все же несколько своеобразная. Я, наверное, не подготовлена для такого рода зрелищ. Извините, конечно.
— Да что там. Не хотите — не надо. Но ножи — это же не вся выставка. Ну, пара ножиков стоит в углу, а остальное-то, может, и стоит поглядеть. Например, паровая обработка шкуры... Хотя нет, я наверное, не то говорю. Вы правы, это не будет интересно для вас.
Музыкант помолчал, уставившись в иллюминатор самолета и видя там лишь самого себя. Брюнетка тронула его за плечо:
— Мы так долго общаемся. Бэтти. Бэтти Тейлор, — представившись, она улыбнулась и протянула ему руку. Музыкант взял ее руку в свою и, тоже широко улыбнувшись, наклонил голову:
— Коля.
— Коля? Это мне напоминает Россию.
— А я русский.
— Вы — русский?! — изумленно проговорила Бэтти, перейдя на родной язык Музыканта.
— Вы, похоже, тоже немного знакомы с этой страной, — отметил на русском языке агент.
— Вы правы, правы... — Бэтти изумленно глядела на русского философа убойных ножей, на ее глазах сменившего ментальную ипостась с непринужденностью фотомодели.
— Моя мама — русская, — продолжила Бэтти. — Она из небольшого городка Ростов.
— Да, Ростов не такой уж и маленький городок. Мама поскромничала.
— А откуда вы?
— Я из Чернобыля. Слышали?
— Из Чернобыля? И вы были там во время взрыва?
— Нет, мне повезло. Я в это время там уже не жил. Но те места знаю хорошо.
— Мне рассказывали, там погибло много людей.
— Да, это так.
— И правда, что там сейчас совсем пустой город, среди лесов?
— В общем-то, да.
— Как странно и интересно!
— Ну, наверное, не настолько, насколько вы думаете.
— Мне говорили, там мыши вырастают до размеров собаки.
— Это неправда.
— И я не поверила.
Бэтти вытащила пачку сигарет и предложила Музыканту. Тот взял. Она прикурила от его золотой зажигалки и, глядя на него, проговорила, прищурившись от дыма:
— Я бы никогда не подумала, что вы — русский мясник. Я правильно выразилась?
Агент кивнул.
— У вас совсем не та внешность.
— Вы считаете, что в эту профессию идут в соответствии со внешними данными?
— Да нет, я не это имела в виду. Я
— Мне жаль, что я не попал в карму или как там ее. Но мне моя работа, в общем, по душе.
— Нет, это не так.
— Ну, вам, конечно, видней. Со стороны.
— Да, тут вы правы. Коля, так вы придете на конференцию?
— Наверное, да.
— Возьмите визитную карточку организатора. По ней вы сможете пройти в конференц-зал. Там, с другой стороны, записан мой гостиничный телефон.
Музыкант взял карточку.
— Спасибо, Бэтти. Но я вам не могу дать своего телефона. Еще точно не решено, где я остановлюсь.
— Зачем? Я надеюсь, вы позвоните.
— Да, конечно.
Снова подошла стюардесса француженка с подносом. Лицо ее пылало свежестью. Бэтти вопросительно посмотрела на Музыканта. Тот ответил:
— Шампанское. А вы?
— Да, конечно.
Агент взял два бокала и передал один Бэтти. Буддистка-стенографистка выпила сразу треть и с любопытством смотрела на Музыканта, очевидно, представляя его настоящую карму. Контрабасист легко принялся за второй бокал, помня о любви к жизни. Золотистые пузырьки мягко ушли в голову.
— Бэтти, расскажите мне о прошлой жизни.
— Это не на уровне слов.
— Ну, передайте это без слов.
— Я уже передала.
— Да? А я ничего не заметил.
— Вы вспомните. Это не так быстро. И вспоминать будете всегда. Теперь она всегда с вами. И, согласитесь: носить ее на цепочке, — образно, конечно, — свою прошлую жизнь, — не так уж неожиданно, одиноко и страшно. Можно даже сказать, что вас теперь двое. А вы вдумайтесь в смысл, почему люди друг друга называют на вы? Откуда этот церемониал? Я вам открыла страшную тайну. Но вы про это забудете.
Агент отхлебнул шампанское и с искренним любопытством уставился на буддийскую ведунью:
— Мне нравится ваш подход к диалогу.
— А нет никакого подхода. — Бэтти смотрела ему в глаза. — Вы не должны быть тем, кто вы есть.
— Ну, спасибо.
— Нет, это в нормальном смысле. Вы не мясник и не торговец мясопродуктами. Вы, образно говоря, музыкант и стрелок.
Контрабасист ошеломленно уставился на нее.
— Это в этой карме. О прошлой вам уже все известно.
Агент осторожно проговорил, не отрывая глаз от ее взгляда:
— Вообще-то я по гороскопу Стрелец.
— Вот видите, хотя связи здесь нет никакой.
— Да и пострелять в свое время любил. На охоте. В диких дебрях среднего Нечерноземья.
Бэтти засмеялась, сверкнув белизной зубов.
— Ну, зачем вы так серьезно? Это все непрямой смысл. Стрелок — это не обязательно стрелять.
— Да? Но я все равно любил стрелять. Даже просто по пустым бутылкам. Откровенно говоря, убивать мне никогда не хотелось. Сбить — да. Но не убить. Хотя в жизни все бывало.
— Ну, и я вам об этом же. Музыкант — это объединение самых разных уровней под один знаменатель. Ну, под одно знамя, если хотите. А Стрелок — это поиск этих уровней. Вам понятно?
— Ну... да. Почти. Предлагаю тост. За Бэтти Тейлор — магнетическую предсказательницу кармы, — он протянул к ней руку с бокалом.
— Нет, за вас. Музыканта и Стрелка! — она прикоснулась своим бокалом к его и допила шампанское.
— Но и за вас тоже! — агент выпил вино.
Француженка-стюардесса прошелестела своей короткой юбкой с разрезом, и бокалы уплыли на серебряном подносе в глубину авиалайнера.
