Артур. Связь через него.
Индокитаец замолчал, взял в руки огрызок сигары и положил его обратно на стол. Посмотрел зеленым взглядом на Магистра. Тот спросил:
— И это все?
— Больше не будет. Традиции эзотерики не позволяют. Мария — Николай — Философ. В этом треугольнике зачат сдвиг эпох. Что делать, вы понимаете. Ну, а мне пора. Анабиоз зовет. Махарашвили, — Сен посмотрел в сторону секретаря, — сделайте одолжение: увеличьте запас вашего грузинского коньяка. Я не ожидал, что это столь интроспективный напиток.
— Ваше Святейшество!.. — Сен-Жермен, поклонясь, вышел.
Глава 4. Шоковый императив
Музыкант после общительного вечера с Катаямой проснулся около полудня. Встал, потянулся, выглянул в окно. Львы и жирафы гордо стояли на своих местах. Приняв ванну, побрившись и позавтракав в номере, он включил телевизор и стал неторопливо переключать на пульте селектор каналов. Мультфильмы, мультфильмы... Животный мир, глубины океана, японская опера, квинтет гитаристов, национальная кухня, искусство заточки ножей, утренние тантрические сеансы из синтоистского храма, кулинарное искусство, уроки химии. Господи, сколько у них тут всего. И сплошной японский. Ага! Шел американский фильм с суперзвездой в главной роли. Поглядел немного. Звезда была в коротенькой юбочке с четырьмя разрезами и прозрачной блузке. Н-да. Ну, что не говори, форма есть форма. Такие формы можно далеко не прятать. После четвертого трупа Музыкант переключил программу. Попал на Эн-эйч-кей, государственный телеканал Японии. Шел показ мод. Вот это да! Японки, замаскированные под скандинавок. И в кимоно. Плюс цветные разноглазые очки. Подиум оборвался выпуском новостей. Цунами невесть откуда обрушилось на узкую полосу западного побережья Японии — точная копия такой же аномальной волны 1991 года. США, Афганистан, Палестина. Конфликт в Новой Зеландии, Россия... На весь экран прошла кремлевская заставка, и появилось хмуро-серьезное лицо Феликса, директора параллельного управления. Он давал интервью корреспонденту Эн-эйч-кей.
— Ходят слухи о конфликте, назревающем между «Славянским Триумвиратом» и «Восточным Синдикатом» на религиозной почве. Впервые за обозримое прошлое две столь мощные империи капитала напрямую втянуты в конфессионные разногласия. Как вы можете это прокомментировать?
— Никак. Это не комментируется в силу отсутствия предмета разговора. «Славянский Триумвират» — не «Христианский Триумвират». Если касаться вопросов теизма, то у нас основная масса, — вы будете удивлены, — атеисты и неверующие. Но мы с уважением относимся ко всем носителям теологических и вообще религиозных идей, ко всем вероисповеданиям, включая даже не совсем традиционные. И слухи, о которых вы говорите, — это не более чем коммерческий ход кого-то, относящегося, поверьте, не к религиозной, а к финансовой элите. Спасибо.
Феликс помахал рукой и исчез. Музыкант задумчиво продолжал смотреть на экран. Там что-то происходит. Но он свою миссию выполнил. Мобильный телефон, — прямая связь с Бизоном, — лежит у сердца и молчит. Ну что ж, он молчит, молчим и мы. В памяти всплыла Бэтти Тейлор и ее конференция буддистов. Нашел приглашение, порассматривал его. Полиграфия солидная, съездить стоит. Все равно Бизон молчит. Пятые сутки. А Бэтти... А что Бэтти? Чего бы и не съездить, послушать умные речи. Хотя бы и на санскрите. Конечно, ничего не поймешь, но приятно ощущать вибрацию, несущую нечто стоящее. Оделся, надушился и элегантно спустился в холл, держа в руках барсетку из кожи питона. Проверил телефон: все в порядке. Линия не нарушена. Бизон проворачивает что-то серьезное. Так долго он не молчал никогда. Но ждать — оно и есть ждать. Все равно, что догонять. Если думать об этом. А если не думать, то все приобретает совершенно иной смысл. Тогда и Музыкант-Стрелок становится виртуально самостоятельной личностью. С платиновой кредитной карточкой в кармане, серьгой в ухе, мыслями в голове и желаниями в душе. Полный джентльменский набор. Вот только санскрита не хватает. С него и начнем.
Такси помчалось к Куин-отелю. Водитель включил кондиционер. Это было прекрасно. В душе покой, в кармане деньги, в голове пустота, а в такси — кондиционер. Омолодившийся представитель бывших управляющих меньшинств откинулся на мягкое сидение и смотрел исключительно на японок. Но их было мало. Большинство маскировалось под европейских американок или американских европеек. И эти туфли! О, господи! Женщина ростом два метра! В этом что-то есть. А именно — лишние сантиметры. Но зато походка компенсировала все. Редкий случай совпадения формы с содержанием. Женщина-робот. Мечта мужчины. И как они это только прочувствовали? Впрочем, дизайнеры, скорее всего, — голубоватые мужчины. А может, и красномордые. Принцип элитарности творческих кругов тает на глазах.
Такси сделало крутой вираж и въехало в тоннель, освещенный сиянием галогеновых солнц. Выскочили наружу. Сбавив скорость, машина стала пробираться сквозь толчею автомобилей, плотными рядами шедших каждый к своей цели. А вот и отель! Вроде бы рядом, но из-за оградительных разметок ползли к нему минут двадцать, сигналя и чуть не наезжая на соседей спереди и сбоку.
— Будь он проклят, этот час пик, — проворчал водитель, пожилой японец в кожаной кепке с бубончиком на макушке и тонкими, выбритыми усиками. Наконец, поймав момент, он резко сдал вправо, перескочил ряд и свернул на боковую улочку. К отелю подъезжали с тыльной стороны. Да, не очень получилось блестяще, но ничего, сойдет и так. Решив не мучить больше водителя, — пешком пройти было метров триста, — Музыкант расплатился, и машина, развернувшись, уехала.
Узкая улица вела к центральному входу вдоль боковой стены отеля. Неожиданно вдали увидел знакомую фигуру. Да, это была она, Бэтти Тейлор. Странно. С ней был тот самый бледный, бритый, давно не евший макарон итальянец. Они о чем-то говорили, и довольно эмоционально. Музыкант, опустив голову, чтобы не видели лица, медленно подходил к ним.
— Ты соображаешь, что ты делаешь, поэтесса? У тебя хоть что-то осталось в голове, чтобы думать? Ты слышала, что люди иногда думают? Так и ты, дура, научись у них хотя бы этому! Если Сандрони сказал тебе сделать это, то делай, делай, и можешь даже ничего не думать, а вот за секунду до этого все же подумай: «это сказал Сандрони!»...
Бэтти заплакала, спрятав лицо в ладонях.
— Что ты ноешь! Ты думаешь, это решение вопроса? Да нам плевать на твой санскрит. И на этих всех бритых придурков. Посмотри на меня. Посмотри на меня! Я похож на бритого придурка? Нет, ты ответь, — я похож на бритого придурка?
Бэтти подняла глаза и сказала ему в лицо:
— Нет, не похож. Ты лысый, неполноценный урод. А возможно, и сексуально озабоченный параноик. Ну, что смотришь? Не видел женщину? В это я могу поверить.
Макаронник с размаху ударил ее по лицу, и Бэтти чуть не упала. Музыкант подскочил к святому великомученику:
— Сэр-синьор, вы не слишком учтивы с дамой.
Лысый семинарист злобно уставился на неизвестно откуда появившегося денди, такого же, кстати, бритого:
— Слушай, лысый! Вали мимо и забудь, что видел. А то проглотишь свою серьгу. Я доступно сказал?
— Да, в общем, доступно, — Музыкант прямым ударом въехал семинаристу в лоб, и тот, пролетев пару метров, упал на спину. Из кармана вывалился мелкокалиберный «Магнум».
Бэтти вцепилась в руку Музыканта:
— Что вы наделали? Они убьют вас!
— Кто? Эти? — он посмотрел на лысого, лежащего без признаков жизни. Подошел, потрогал пульс.
— Ему было еще недостаточно. За такие слова отправляют в реанимацию, а этот через двадцать минут поскачет, как кузнечик.
Бэтти быстрым шагом подошла к макароннику и, подняв его револьвер, положила себе в
