лошадей и послали погоню. Между тем как это происходило, добрый проводник, уподобляясь овце, бывшей некогда проводником Иакову, взяв этого нового Иосифа и умнейшего его дядьку, далеко уклонился от дороги и, взойдя на одну гору, заросшую лесом, наблюдал оттуда за своими преследователями: – их они видели, а сами не были видимы. Когда же те преследователи, перейдя через гору Софон, и дойдя до равнин Никомидии возвратились назад, – беглецы, видя их возвращение, сошли ночью с горы и к рассвету пришли в Никомидию. Так удалось спастись одному из заложенных внуков кесаря. Но об этом после.
17. Узнав о поражении ромейского войска и о том, что взяты в плен оба – и дядя кесарь, и сын его, начальник войска Андроник, василевс Михаил был весьма озабочен и послал последнего из сыновей кесаря, Константина Дуку, о котором мы упоминали прежде – человека смелого и храброго, с приказанием переправиться через Пропонтиду и собрать оставшееся от битвы войско. Этот, не будучи в состоянии перенести равнодушно несчастье отца и брата, скрежетал зубами как лев, и видно было, что он с усердием берется за дело. Вечером, простившись с василевсом, пошёл он домой, чтобы приготовиться (в путь); но к полуночи сильно заболел и подвергся невыносимым страданиям: призваны были лучшие врачи; но их искусство не принесло никакой помощи больному и к утру он скончался. Это было прибавлением к несчастьям кесаря.
Между тем варвар, получив еще больше смелости, задумал дело замысловатое, хотя конечно не о Господе. Это дело было – провозгласить ромейским василевсом кесаря и, обойдя с ним города, покорить их себе. Таким способом надеялся он снискать расположение и сильных людей столицы. Знаменитый кесарь сперва негодовал на это, сильно скорбел и, по поговорке – употреблял все меры, чтобы избежать этой драмы: но когда варвар двинул его на этот пост против его воли, – он принялся за работу жертвенно, сносился тайно с жителями города (столичного) и почти всех расположил в свою пользу, потому что всеми был любим, как человек, украшенный всевозможными доблестями и превосходивший честностью прочих людей того времени; и если бы не воспрепятствовало тому божественное промышление, легко овладел бы царским скипетром. Это обстоятельство побудило евнуха Никифора поусерднее взяться за государственные дела, что бы уничтожить замыслы (Руселя и кесаря); но, не надеясь на содействие ромейских войск, он отправил послов к туркам и убедил Артуха,[96] находившегося тогда у восточных пределов (империи), – предпринять против них войну, склонив его к тому деньгами и обещаниями. Артух (это был вождь сильный) выступил против них в поход с многочисленным войском.
18. Узнав, что турки выступили, и что Артух с бесчисленным множеством войск идет против них, – кесарь и Русель перешли через гребень горы, на которой находились крепость и по близости царский дворец (название крепости было Метаволи), и отыскав у подошвы Софона ровную и продолговатую долину, расположились на ней лагерем. Эту узкую долину избрали они, боясь, как бы небольшой отряд их не был окружен и истреблен многочисленным неприятелем; а вытекающая из Софона речка служила им вместо ограды. Артух быстро переправился через Сангарий и поспешил к Метаволи, но не находя здесь кесаря и Руселя, вслед за ними и сам перешёл тамошние теснины, потом, взойдя на вершину горы, называемой Мароксос, расположился станом и оттуда наблюдал за неприятелем, стоявшим недалеко от места, которое известно под именем Трисеи. Артух тотчас начал нападать на них и, сперва, бросал стрелы с окрестных высот, потом, разделив свое войско на три отряда, пытался окружить дружину Руселя и кесаря. Но с тыла неприятели не могли подойти к ним, потому что препятствовала гора, с трех же прочих сторон турки сильно налегали и старались разорвать латинскую фалангу.[97] Малочисленные ромеи, теснимые многочисленным войском турок и теряя лошадей, отовсюду поражаемых стрелами, решились, наконец, вдруг выйти против неприятелей, чтобы поразить их быстрым натиском конницы. Итак, собравшись все и сомкнувшись в ряды, они понеслись стремительно.
Из этого вышло, что и неприятелей пало много, да и они, быв окружены множеством турок, частью пали, а большей частью взяты были в плен. В числе последних находились также кесарь и Русель. Обрадованный победой, Артух возвратил Руселя его войскам, взяв с него выкуп, а с кесарем отошёл по направлению к верхней Фригии. Узнав о случившемся, василевс Михаил послал выкупить кесаря. Варвар за большой выкуп отдал и его. Быв уже недалеко от столицы и боясь подвергнуться еще большему несчастью, кесарь переправился в Трахонисий, облекся в монашеский образ, приняв пострижение, и в таком виде явился к василевсу Михаилу. Увидев его, василевс притворился, что очень жалеет о нём.
19. Такой конец имели дела дивного кесаря.[98]
Что же касается до Руселя, то, вырвавшись из плена, он пошёл в Понт и, заняв некоторые крепости, отсюда беспокоил понтийские города – Амасию и Новую Кесарию, опустошал их округи и принуждал давать себе дань. Узнав о том, василевс Михаил послал Никифора Палеолога к правителю Алании привести оттуда наемное войско. Никифор отправился туда и, собрав там около шести тысяч, пошёл к Понту и старался удерживать Руселя от набегов. Аланы между тем потребовали условленной платы, – и Никифор, не имея чем заплатить, счел нужным сразиться с Руселем поскорее, – прежде, чем не разошлет это аланское войско. Но аланы настоятельно требовали платы и, так как Никифор не мог её дать, – почти все ушли от него назад, – немногие только остались. Сразившись с этими, Русель обратил их в бегство, и немалое число побил, остальные же разбежались по городам Понта.
Когда донесли об этом василевсу Михаилу, он призвал прекрасного юношу Алексея; ибо, Промыслу было угодно, чтобы, наконец, открылась и его доблесть. Призванный к василевсу, он объявлен был стратопедархом[99] и полновластным вождем в войне против Руселя.
20. Алексей охотно принял предложение василевса; но мать его, услышав об этом, принуждала сына отказаться от этой власти, говоря, что война против Руселя требует не юношеского ума и силы, а мужа храброго, много изведавшего и многое сделавшего. Однако же Алексей, сильными просьбами уговорил её и, напутствованный её молитвами, выступил, не получив от василевса ни денег на военные издержки, ни достаточного войска. Пройдя Понт Пафлагонский и прибыв в Амасию, он нашёл здесь немногих спасшихся аланов, именно около ста пятидесяти, и, беспокоя с ними неприятеля, сколько раз ни нападал на него, всегда побеждал. Когда же остановил его набеги, тогда, не ожидая уже с его стороны нападений, сам подступал к крепостям, которыми владел Русель и, устроив засады, посылал отряды на добычу в их окрестности. Возбуждаемые этим, враги выходили и начинали преследовать грабителей, а он выбегал из засад и, занимая дороги, ведущие в крепость, преграждал им обратный путь.
Отсюда происходило, что он почти всех их забирал живыми, потому что дороги в крепость были заперты. Повторяя это часто, он привел варвара в большое затруднение. Имея достаточные силы, Русель желал бы кончить с ним дело одним сражением; а стратопедарх, чувствуя недостаток в войске, стараясь одолеть врага искусством стратегическим. Поэтому, когда тот сосредотачивал войско, этот показывал вид, будто намерен оставаться в покое; а спустя несколько дней, тайно выступал и, находясь недалеко от неприятеля, ставил засады, делал частые набеги и забирал военные транспорты. Когда возвещаемо было об этом варвару, он посылал туда на помощь воинов; но, попадая в засаду, они почти все были забираемы в плен живыми. Убивать же их Алексей считал преступным, так как они были христиане.[100]
21. Эти часто повторявшиеся случаи сильно огорчали варвара; ибо, какие города прежде повиновались ему и, либо по страху, либо по благорасположенности, давали дань, – теперь, не надеясь на его помощь, не давали ему ничего. Поэтому, нуждаясь в деньгах, Русель задумал дело смелое, но, как оказалось впоследствии, неблагоразумное. Незадолго перед тем выступил из Персии Тутах[101] с множеством турок, чтобы опустошать ромейские области, и Русель решился сойтись с ним и взять его в союзники против стратопедарха. Итак, сперва он отправил к нему послов, а потом и сам пришёл в лагерь турок, переговорил с Тутахом, взял с него слово и возвратился в крепость, обещаясь скоро опять прибыть к нему. Не узнав, что Русель ходил к Тутаху, стратопедарх и сам отправил к нему послов с богатыми дарами, напоминал ему о дружбе ромейского василевса с персидским государством и просил его прислать также от себя послов самых доверенных, потому что намерен был сообщить ему нечто секретное, что принесло бы ему немалую пользу. Обрадовавшись подаркам и узнав, кто такой
