А может, они оставили машину где-нибудь неподалеку, а сами пришли к хижине пешком? Теперь ему стало казаться, что у них и вовсе не было автомобиля. Двое мальчишек разбили лагерь в лесу, уверенные, что он не сумеет найти их палатку. Кажется, за ночевку в лесу зимой дается какой-то скаутский значок. Сам он никогда не был скаутом, но что-то про это слышал.
Он осторожно отпустил ветви.
Ружье не слишком большая потеря, но о его краже следует сообщить шерифу. Он не собирался стрелять – наоборот, беспокоился, как бы близняшки не добрались до оружия и не сотворили какую-нибудь глупость, хотя обе уже не раз стреляли по консервным банкам – еще до того, как он и Джен решили разойтись.
Теперь, лишившись ружья, он не мог.
Ни одна из них не проявила к ружью особого интереса. Когда Эмери показал им, как нужно стрелять, естественное любопытство – которое и было причиной стольких несчастных случаев – должно было подтолкнуть их к какому-нибудь неразумному поступку. Чтобы доставить Эмери удовольствие, девочки научились обращаться с ружьем, однако как только он перестал их уговаривать, сразу потеряли к нему всякий интерес.
Прошло четыре минуты, может быть, пять. Он еще раз приподнял ветви и услышал приглушенный рокот двигателя. Джип или какой-то другой автомобиль приближался к хижине, а вовсе не уезжал. Неужели воры возвращаются обратно? На грузовичке, чтобы вывезти из хижины все его вещи?
Большой черный линкольн Джен показался на вершине соседнего холма и начал медленно съезжать вниз по склону. Машина остановилась, двери распахнулись, и трое детей выскочили наружу. Джен, не торопясь, вылезла из линкольна, аккуратно закрыла дверь, высокая и стройная, с изумительными золотыми волосами под голубой норковой шляпкой без полей.
В левой руке она держала черный чемоданчик «дипломат», который, скорее всего, принадлежал Эмери.
Брук уже стоял на крыльце. Эмери поднялся на ноги и предупреждающе закричал, но было уже поздно, Брук вошел в хижину, за ним последовали близняшки. Джен огляделась по сторонам и помахала рукой, и сердце у Эмери отчаянно сжалось.
К тому времени, когда Эмери добрался до хижины, он решил никому не говорить о том, что грабители в него стреляли. Вероятно, ружье перезарядили, и гильза упала куда-то в снег. Впрочем, ее вполне могли и не заметить, а если Брук или близняшки ее найдут, он скажет, что отгонял какого-нибудь зверя.
– Привет, – сказала Джен, когда он вошел. – Ты оставил дверь открытой. Здесь ужасно холодно. – Она устроилась в кресле возле горящего камина.
– Я не оставлял. – Он уселся в соседнее кресло, стараясь говорить небрежно. – Меня ограбили.
– В самом деле? Когда?
– Четверть часа назад. Ты не видела на дороге машину? Джен покачала головой.
Значит, они пришли пешком; дорога кончалась у озера. Вслух он сказал:
– Это не имеет значения. Они забрали топор и ружье. – Вспомнив про чековую книжку, Эмери заглянул в ящик маленького столика.
Чековая книжка лежала на месте; он взял ее и засунул во внутренний карман куртки.
– Это было твое старое охотничье ружье?
– Да, тридцатого калибра.
– Тогда тебе следует купить новое ружье и как следует закрывать дверь. Я...
– Я думал, ты появишься только завтра, – перебил ее Эмери. Мысль о другом ружье внушала ему ужас.
– Я и собиралась. Но по телевизору сообщили, что приближается большая метель, и я решила приехать на день раньше – иначе пришлось бы ждать целую неделю, так, во всяком случае, они утверждают. Я предупредила доктора Гиббонса, что Эйлин вернется в следующий вторник, и мы уехали. Это не должно занять много времени. – Она открыла чемоданчик, лежавший у нее на коленях. – А сейчас...
– Где дети?
– Пошли за дровами. Через пару минут вернутся.
Словно в подтверждение слов Джен, раздались удары кувалды.
– Ты считаешь, что им нужно при этом присутствовать? – отважился спросить он.
– Эмери, они знают. Даже если бы я и хотела, то вряд ли смогла от них все скрыть. Что я должна была отвечать, когда они спрашивали, почему ты не приходишь домой?
– Могла бы сказать, что я охочусь на оленей.
– Ну этим можно заниматься несколько дней, в крайнем случае, неделю. Ты ведь ушел в августе, помнишь? Знаешь, я ничего не стала от них скрывать и рассказала правду. – Она выжидательно замолчала. – Не хочешь спросить, как они к этому отнеслись?
Он покачал головой.
– Девочки огорчились. А Брук, я думаю, был просто счастлив. Он сможет некоторое время пожить здесь с тобой и все такое.
– Я записал его в Калвер, – сказал Эмери. – Занятия начинаются с февраля.
– Уверена, что все это к лучшему. А теперь послушай, потому что нам нужно возвращаться. Вот письмо от твоего...
– Вы не собираетесь здесь переночевать? Остаться до завтра?
– До завтра? Конечно, нет. Нам нужно уехать до того, как начнется настоящая пурга. Ты меня все время перебиваешь. Ты это делаешь постоянно. Наверное, уже слишком поздно просить тебя попытаться избавиться от этой дурной привычки.
Он кивнул.
– Я постелил для тебя постель.
– Там может спать Брук. А сейчас...
Задняя дверь распахнулась, и в хижину вошел Брук.
– Я показал им, как ты колешь дрова, и Лайна сумела расколоть одно полено Правда, Лайна?
– Правда. – У него за спиной стояла Элайна с несколькими поленьями в руках.
– Совсем неподходящее занятие для леди, – вмешалась Джен.
– Но это же здорово, что девочка ее возраста может поднять кувалду – я бы не поверил, что она справится. Брук тебе помогал?
Элайна покачала головой.
– А я не захотела, – добродетельно заявила Эйлин.
– Вот, возьми, – Джен сунула в руки Эмери конверт, – это письмо от твоего адвоката. Оно запечатано, видишь? Я его не читала. Поэтому не теряй времени и ознакомься с его содержанием.
– Однако ты знаешь, что там написано, – мрачно проговорил Эмери, – или думаешь, что знаешь.
– Да, он сказал мне, что собирается написать.
– В противном случае ты не стала бы так спешить. – Эмери достал перочинный нож и вскрыл конверт. – Хочешь рассказать мне?
Джен покачала головой, и ее лицо перекосила та самая уродливая гримаса, о которой Эмери совсем недавно вспоминал. Брук сложил на полу принесенные дрова и спросил:
– Могу я посмотреть?
– Ты можешь почитать мне вслух, – предложил Эмери. – Мои очки запотели. – Он достал чистый носовой платок и протер стекла. – Только не все подряд. Просто расскажи, о чем там говорится.
– Эмери, ты это делаешь, чтобы посчитаться со мной! – нервничая, сказала Джен.
Он покачал головой.
– Наши адвокаты спорят о наследстве Брука. Брук уставился на него.
– Я потерял компанию, – сказал ему Эмери. – В основном, речь идет о деньгах и акциях, которые я получу в качестве утешительного приза. Ты мой единственный ребенок, скорее всего, других у меня уже не будет. Давай, читай. Что там написано?
Брук развернул письмо. Эмери вдруг показалось, что сейчас, когда в хижине находится пять
