человек, здесь стало даже тише, чем в те долгие месяцы, когда он жил один.
– Ты должен понимать, что все совершенно законно, Брук, – заявила Джен. – Они купили контрольный пакет акций, и теперь наша компания стала частью синдиката. Вот и все, что произошло.
Жесткая, похожая на пергамент бумага, зашуршала в руках Брука. Неожиданно Элайна прошептала:
– Мне очень жаль, папа. Эмери улыбнулся ей.
– Я все еще здесь, милая.
Брук посмотрел на Эмери, потом на Джен и снова на отца.
– Здесь написано, что это лучшее, чего мистер Глакман смог для тебя добиться, и он считает, что тебе следует соглашаться.
– У тебя остается эта хижина, джип и все личные вещи, естественно, – вмешалась Джен. – Я верну обручальное кольцо...
– Можешь оставить его себе, – сказал Эмери.
– Нет, я хочу быть до конца честной. Я всегда пыталась быть честной, даже когда ты не приходил на встречи с адвокатами. Я верну кольцо, но сохраню все твои подарки, включая машину.
Эмери кивнул.
– От алиментов я отказываюсь. Естественно, Брук будет жить с тобой, а Эйлин и Элайна со мной. Мой адвокат говорит, что мы сможем заставить отца платить за их содержание.
Эмери снова кивнул.
– И я получаю дом. Все остальное поделим поровну. Речь идет об акциях, деньгах на моем и твоем личных счетах и на общем счете. – У нее в руках появились другие бумаги. – Я знаю, ты захочешь все прочитать, но там написано примерно то же самое. Можешь поехать со мной в Войлстаун на джипе. Там есть нотариус, который засвидетельствует твою подпись.
– Когда мы поженились, я уже был владельцем компании.
– Однако теперь ты ее лишился. Мы не обсуждаем твою компанию. Она не имеет к этому никакого отношения.
Он взял телефон – случайно выбранный способ отвлечься, – чтобы дождаться, когда боль перестанет быть такой острой.
– Надеюсь, ты меня извинишь? Наш разговор может затянуться, а мне нужно сообщить об ограблении. – Эмери набрал номер телефона шерифа.
Брук положил письмо Фила Глакмана на стол так, чтобы его было удобно читать.
– Ну, дозвонился? – нетерпеливо поинтересовалась Джен. – На проводах намерзло много льда. Брук заметил, когда мы сюда ехали.
– Думаю, да. Телефон вроде бы работает.
– Наверное, из-за пурги много несчастных случаев, – сказал Брук. Близняшки с беспокойством переглянулись, и Элайна подошла к окну, чтобы посмотреть на снегопад.
– Я должна тебя предупредить, – заявила Джен, – если ты не подпишешь – это война. Мы провели долгие часы...
– Офис шерифа Рона Уилбера, – донесся из телефонной трубки визгливый голос.
– Меня зовут Эмери Бейнбридж. Я живу в хижине возле шоссе номер пять в пяти милях от озера.
Тонкий голосок пролепетал что-то невнятное.
– Повторите, пожалуйста, я не понял.
– Может быть, стоит попробовать по радиотелефону из машины, – предложила Джен.
– Что случилось, мистер Бейнбридж?
– В мое отсутствие была ограблена хижина. – Эмери не мог рассказать о том, что в него стреляли, чтобы об этом не узнали Джен и дети; он решил, что это не столь уж принципиально. – Взяли ружье и топор. У меня создалось впечатление, что все остальное на месте.
– Может быть, вы просто забыли, куда их положили?
Пришло время рассказать о мальчишке на холме. Эмери вдруг осознал, что не может этого сделать.
– Вы меня слышите, мистер Бейнбридж? – до Эмери донесся стук, словно в офисе шерифа играли в крикет.
– Очень плохо, – ответил он. – Нет, я все прекрасно помню. Кто-то забрался в дом, пока меня не было – кроме всего прочего, они оставили дверь открытой. – Он описал топор и ружье, сказал, что не помнит серийного номера, а потом повторил по буквам свою фамилию.
– Мы не можем никого послать к вам, мистер Бейнбридж. Мне очень жаль.
Женщина. Только сейчас Эмери сообразил, что разговаривает с женщиной.
– Я просто хотел сделать сообщение, – сказал он, – на случай, если вам удастся с кем-нибудь связаться.
– Мы занесем ваш звонок в регистрационную книгу. Вы можете в любое удобное для вас время приехать и осмотреть украденные вещи, но мне кажется, что в данный момент ружей у нас нет.
– Кража произошла совсем недавно. Около трех часов или чуть позже. – Когда женщина из офиса шерифа ничего не ответила, он сказал: – Благодарю вас. – И повесил трубку.
– Ты думаешь, они вернутся сегодня ночью, папа?
– Я сильно сомневаюсь, что они вообще вернутся. – Эмери снова сел, не заметив того, что отодвинул кресло подальше от Джен. – Раз уж твои дети накололи дров и принесли их сюда, не кажется ли тебе, что они должны подбросить пару поленьев в огонь?
– А я уже положила свое в камин, – заявила Эйлин. – Правда, мамочка?
Брук взял несколько крупных поленьев и аккуратно положил в догорающий камин.
– Я основал компанию за много лет до того, как мы поженились, – сказал Эмери, обращаясь к Джен. – И потерял над ней контроль, когда развелся с матерью Брука. Мне пришлось отдать ей половину акций, а она их продала.
– Это не имеет...
– Акции, о разделе которых говоришь ты, – половина пакета, оставшегося после моего развода. Большая часть денег на моем личном счете была переведена со счета компании до того, как она окончательно вышла из-под моего контроля. Можешь сохранить все, что осталось на твоем личном счете, мне не нужны твои деньги.
– Ты так добр, Эмери! Ты просто необыкновенно добр!
– Тебя беспокоит снег, и я думаю, тут ты совершенно права. Если ты с девочками останешься, пока погода не переменится, я буду рад. Может быть, мы сумеем договориться.
Джен покачала головой, и на мгновение Эмери позволил себе по-
любоваться ее чистой кожей и четкими линиями профиля.
– Дом стоит в десять раз больше, чем эта хижина, – неожиданно вмешался Брук.
«Мальчики здесь, – подумал Эмери, – девочки там».
– Оставь себе дом, Джен. Я не собираюсь возражать – во всяком случае, не сейчас. Но этот вопрос может возникнуть позже, если ты заупрямишься. Я готов расплатиться наличными... – И тут Эмери понял, что вовсе не хочет таким образом решать данную проблему.
– Мы как раз сейчас это обсуждаем. Фил Глакман представляет твои интересы! Он предложил такой вариант, да ты и сам согласен. Значит, вопрос решен.
Эмери наклонился вперед и протянул руки к взметнувшемуся пламени.
– Если вопрос решен, то тебе не нужна моя подпись. Возвращайся в город.
– О, Господи! Могла бы сообразить, что нет никакого смысла сюда приезжать.
– Я говорю о наличных в том смысле, что хочу положить деньги на счет близняшек. Это будет щедрое соглашение, ты сохранишь дом, машину, деньги и личные вещи. На это я готов пойти – ни больше, ни меньше. В противном случае, нам придется встретиться в суде.
– Мы обо всем договорились с твоим адвокатом!
Она сунула бумаги Эмери в руки, и ему страшно захотелось швырнуть их в огонь. Однако он заставил себя говорить спокойно.
