— Мы дарим тебе эту одежду. Ты человек чувствительный и нуждаешься в защите от ветра и холода. — Оно бросило одежду Кьюджелу. Тот осмотрел наряд, удивляясь красоте ткани и ее блеску.
— Благодарю вас, — сказал Кьюджел. — Никак не ожидал такой щедрости. — Он завернулся в одежду, но она тут же превратилась в воду, и Кьюджел весь промок. Четверо существ залились громким озорным смехом, а когда Кьюджел в гневе шагнул к ним, захлопнули свои раковины.
Кьюджел пнул раковину существа, которое дало ему одежду, ушиб ногу, и это еще усилило его гнев. Он схватил большой камень, обрушил на раковину и разбил ее. Выхватив кричащее существо, Кьюджел бросил его на песок; оно лежало, глядя на него; под головой и руками оказались бледные внутренности.
Слабым голосом оно спросило:
— Почему ты так поступил со мной? Из-за шутки ты отобрал у меня жизнь, а другой у меня нет.
— Поэтому ты больше не будешь шутить, — заявил Кьюджел. — Смотри, ты насквозь промочил меня.
— Это всего лишь озорство; совсем незначительная шалость. — Существо говорило слабеющим голосом. — Мы, живущие в скалах, плохо владеем волшебством, но у меня есть сила проклятия, и потому я провозглашаю: да не исполнится твое заветное желание, каким бы оно ни было; ты лишишься его еще до конца дня.
— Еще одно проклятие? — Кьюджел недовольно покачал головой. — Два проклятия я сегодня уже уничтожил. И теперь еще одно?
— Это проклятие ты не уничтожишь, — прошептало существо. — Это последнее действие в моей жизни.
— Злоба — свойство, достойное сожаления, — раздраженно заметил Кьюджел. — Сомневаюсь в эффективности твоего проклятия. Но все же если ты откажешься от ненависти, я буду лучше о тебе думать.
Но морское существо молчало. Вскоре оно превратилось в слизь, поглощенную песком.
Кьюджел сидел на песке, размышляя, как бы получше отвратить последствия этого проклятия.
— В борьбе с проклятиями нужно пользоваться головой, — вторично за короткое время сказал Кьюджел. — Разве зря меня прозвали Кьюджел Умник? — Но никакая уловка в голову не приходила, и он пошел дальше по берегу, всесторонне обдумывая проблему.
Мыс на востоке приближался. Кьюджел увидел, что он зарос темными высокими деревьями, через которые просвечивают белые здания. Снова показался Слейя, он бегал взад и вперед по берегу, как будто лишился разума. Потом подошел к Кьюджелу и упал на колени.
— Амулет, прошу тебя! Он принадлежит дому Слейя; он предоставляет нам правление Силом! Отдай его мне, и я выполню твое заветное желание!
Кьюджел застыл на месте. Какой парадокс! Если он отдаст амулет, Слейя, несомненно, обманет его или во всяком случае не сможет выполнить обещанное — учитывая силу проклятия. С другой стороны, если Кьюджел не отдаст амулет, он лишится своего заветного желания — опять-таки учитывая силу проклятия, — но зато амулет останется у него.
Слейя истолковал его колебания как знак слабости.
— Я сделаю тебя грандом королевства! — пылко воскликнул он. — Я подарю тебе корабль из слоновой кости, и двести прекраснейших девушек будут исполнять твои желания; твоих врагов я помещу во вращающийся котел — только отдай мне амулет!
— Амулет обладает такой властью? — удивился Кьюджел. — Он может все это сделать?
— Да! Да! — вскричал Слейя. — Если умеешь читать его руны!
— Хорошо, — сказал Кьюджел, — как же их прочесть?
Слейя со скорбной обидой смотрел на него.
— Этого я не могу сказать; мне нужен амулет.
Кьюджел презрительно махнул рукой.
— Ты отказываешься удовлетворить мое любопытство. В свою очередь я отвергаю твои высокомерные домогательства!
Слейя повернулся в сторону мыса, где сквозь деревья виднелись белые дома.
— Я все понял. Ты сам хочешь править Силом!
Есть и менее желательные перспективы, подумал Кьюджел, и Фиркс, разделяя его мнение, сделал несколько предупредительных движений. Кьюджел с сожалением отказался от своих планов; тем не менее у него появилась возможность уничтожить проклятие морского существа.
— Если я должен быть лишен заветного желания, — подумал Кьюджел, — было бы мудро направить свое желание, хотя бы на день, на новую цель. Поэтому я буду стремиться править Силом. Отныне это мое заветное желание. — И, чтобы не вызывать недовольства Фиркса, вслух добавил: — Я намерен использовать амулет для осуществления очень важных целей. Но среди них вполне может быть и власть над Силом, которую мне дает мой амулет.
Слейя хрипло сардонически рассмеялся.
— Вначале убеди Дерву Корему в твоей власти. Она из рода Домбер, с характером мрачным и неровным; скорее не девушка, а лесной гру. Берегись Дервы Коремы: она прикажет выбросить тебя вместе с моим амулетом в морские глубины!
— Если ты опасаешься такого исхода, — грубо сказал Кьюджел, — расскажи, как действует амулет, и я предотвращу это несчастье.
Но Слейя упрямо покачал головой.
— Недостатки Дервы Коремы хорошо известны; к чему менять их на какого-то неизвестного разбойника?
За свою откровенность Слейя получил удар, от которого упал. Кьюджел пошел дальше по берегу. Солнце низко висело над морем; он пошел быстрее: нужно до темноты найти убежище.
Наконец он добрался до конца пляжа. Перед ним возвышался мыс, а на нем темные высокие деревья. Сквозь листву виднелась балюстрада, окружающая сад; чуть южнее на юг, прямо на океан, выходила ротонда с колоннами. «Действительно красиво!» — подумал Кьюджел и с новым интересом осмотрел амулет. Его временное заветное желание — власть над Силом — переставало быть условным. Кьюджел подумал, не избрать ли ему новое: прекрасное знание скотоводства, например, или способность превзойти любого акробата… Но он неохотно отказался от этого плана. К тому же сила проклятия морского существа еще неизвестна.
Тропа покинула пляж и начала извиваться среди душистых кустов и цветов: дафния, гелиотропы, черная айва, клумбы пахучих звездных капель. Пляж превратился в ленту, растворяющуюся в темно- бордовом закате; мыс Бенбадж Сталл больше не был виден. Тропа выровнялась, прошла через густую рощу лавровых деревьев и привела к овальной площадке, заросшей травой, некогда тут была плац для парадов или упражнений.
Слева площадку ограничивала высокая каменная стена с большими церемониальными воротами, над которыми виднелся древний герб. От ворот отходила длинная, в милю, дорожка для прогулок, ведущая к дворцу, — променад. Дворец представлял собой богато украшенное многоэтажное здание с бронзовой крышей. Вдоль всего фасада дворца шла терраса; променад соединялся с ней пролетом широких каменных ступеней. Солнце к этому времени уже зашло; на землю опускались сумерки. Не видя больше никакого убежища, Кьюджел двинулся к дворцу.
Променад некогда представлял собой монументальное сооружение, но теперь он находился в полуразрушенном состоянии, и сумерки наделяли его меланхолической красотой. Справа и слева расстилался когда-то роскошный сад, теперь неухоженный и заросший. По обеим сторонам променада стояли каменные урны, украшенные сердоликом и гагатом; по центру шел ряд пьедесталов выше человеческого роста. На каждом пьедестале бюст, а под ним руны, похожие на те, что на амулете. Пьедесталы стояли на расстоянии пяти шагов друг от друга и тянулись на целую милю, до самого дворца. Первые бюсты долго подвергались воздействию ветра и воды, лица их были почти неразличимы; но чем ближе к дворцу, тем яснее становились лица. На последнем пьедестале была статуя молодой женщины. Кьюджел замер: это девушка из ходячей лодки, которую он встретил на северных землях: Дерва Корема, из рода Домбера, нынешняя правительница Сила.
