и совершают необычные подвиги: они не боятся дирдиров, побеждают кешей, переубеждают вонков. На всем Чае сейчас царит новый образ мыслей. Чувствуется, что скоро произойдет коренной поворот. Что ты об этом думаешь?
– Я думаю, что этот слух должен иметь под собой хоть какие-то основания, – сказал Рейт. Зэп-210 глухо произнесла:
– Планета людей. Это было бы еще более странным и диким, чем Чай.
– Это, конечно, проблема, – сказал Кауш, словно собирался провести нравоучительный критический анализ, – и, несомненно, бесполезная для нашей теперешней ситуации. Душа каждого – это потемки. Вот возьмем, к примеру, нас троих. Один – уважаемый зсафатранец и двое обветренных бродяг, которые так же гонимы судьбой, как листья ветром. Какова же причина этих чрезвычайно опасных путешествий? Что можно от этого выиграть? Я за всю свою жизнь ни разу не был даже на мысе Браиз. Однако мне от этого ничуть не хуже – в крайнем случае, меня иногда одолевает скука. Я смотрю на вас и думаю: девушка боится, мужчина ужасен. Цели, которые имеются в вашем сознании, заставляют вас двигаться вперед. Он тащит ее с собой, несмотря на то, что она боится. Но вернулась бы она, если бы имела такую возможность?
Кауш посмотрел Зэп-210 в глаза; девушка отвернулась.
– О! – добродушно сказал Кауш. – Если у вас не хватает только денег, то мне известно против этого хорошее средство. Один раз в неделю проходят соревнования. Кстати, чемпион – Отвайле – сидит за тем столиком.
Он головой показал на двухметрового, абсолютно лысого человека с мощными плечами и ногами, узкими бедрами. За столом он сидел один, пил вино и с досадой смотрел в окно на набережную.
– Отвайле – великолепный боец, – негромко произнес Кауш. – Однажды он схватился с зеленым кешем и вышел победителем. Во всяком случае, он остался в живых.
– И как велик приз? – поинтересовался Рейт.
– Человек, который продержится на ринге пять минут, получает сто секвинов. За каждую поломанную кость ему выплачивают еще по двадцать секвинов. Отвайле иногда за минуту зарабатывает по сто секвинов.
– А что будет, если противник вышвырнет Отвайле с ринга?
– За это приз не установлен. Такой исход считается невозможным. Но почему ты задал этот вопрос? Ты собираешься попробовать?
– Я – нет, – возразил Рейт. – Мне нужно триста секвинов. Предположим, что я в течение пяти минут останусь на ринге и получу сто секвинов. Затем мне нужно еще десять поломанных костей, и у меня будут еще двести.
Кауш казался растерянным:
– У тебя есть другой план?
– Мои мысли все время возвращаются к гонкам угрей. Как хозяин может на расстоянии трех метров управлять одиннадцатью угрями, пока те плывут по закрытому каналу? Мне кажется, что это великолепный трюк.
– Это действительно так, – согласился Кауш. – Многие годы люди из Зсафатры ставят на кон свои секвины, предполагая, что здесь ничего подстроить нельзя.
– Может быть, угри меняют цвет, чтобы достичь нужного результата? Но это невыполнимо, невозможно. Может, хозяин стимулирует их телепатическим способом? Но я считаю это тоже невозможным.
– Я такой же хитрый, как и ты, – пожаловался Кауш.
Рейт еще раз вспомнил, какие действия проводил хозяин угрей.
– Он поднимает крышку чана. Внутренняя часть открыта, и можно видеть, что там делается: только вода, глубиной тридцать сантиметров. Угрей он сажает в середину, в колодец, и крышка закрывается. И все это еще до того, как игроки положат свои деньги на стол. И все-таки, кажется, что хозяин как-то управляет своими угрями.
Кауш цинично захихикал:
– Ты все еще надеешься, что сможешь выиграть в гонках угрей?
– Я бы с удовольствием осмотрел еще раз приспособления и оборудование.
Рейт встал.
– Сейчас? Но на сегодня гонки уже закончены.
– И все-таки, мы сегодня еще раз на все это посмотрим. Здесь всего пять минут пешком.
– Как хочешь.
Вокруг места проведения гонок угрей было пусто, лишь от расположенного вдалеке базара сюда пробивался слабый свет. После соревнований и дневной суеты стол, резервуар и канал казались особенно тихими.
Рейт показал на стену, окружавшую территорию.
– А что находится на другой стороне?
– Старый город, а еще дальше мавзолеи, в которых танги хоронят своих мертвецов, – не совсем подходящее место для ночной прогулки.
Рейт внимательно осмотрел бассейн, а также чан, крышка которого была на ночь заперта. Он обратился к Каушу:
– В котором часу начинаются гонки?
– Ровно в двенадцать часов дня.
– Завтра до обеда я с удовольствием все это тщательно исследую.
– Не возражаю, – пробормотал Кауш. Он сбоку посмотрел на Рейта. – У тебя есть предположения?
– Лишь подозрение. Если…
Рейт оглянулся, так как Зэп-210 схватила его за руку. Она показала пальцем.
– Там, сзади.
По огороженному забором участку двигались две фигуры в черных плащах и широкополых черных шляпах.
– Гжиндры, – прошептала Зэп-210.
Кауш нервно крикнул:
– Идемте обратно в гостиницу. Неумно бродить по неосвещенным местам в Урманке.
В гостинице Кауш отправился в свою комнату. Рейт проводил Зэп-210 до ее небольшой спальни. Она не хотела заходить внутрь.
– Что случилось? – спросил Рейт.
– Я боюсь.
– Чего?
– Гжиндры преследуют нас.
– Не обязательно. Это могли быть просто двое безобидных и мирных гжиндр.
– Но ведь, может быть, и нет.
– В любом случае они не смогут схватить тебя в твоей комнате.
Девушка все еще сомневалась.
– Ведь я же совсем рядом, – успокаивал ее Рейт. – Если тебя кто-либо обидит, кричи.
– А что, если они тебя убьют раньше?
– Об этом не нужно думать, – сказал Рейт. – Если я утром буду мертвым, то некому будет заплатить по счету.
Она надеялась получить больше утешений. Рейт погладил ее по мягким черным локонам.
– Спокойной ночи.
Он закрыл дверь и подождал, пока не услышал, как она задвинула засов. После этого он пошел в свою комнату и, несмотря на уверения Кауша, тщательно обследовал пол, стены и потолок. Почувствовав наконец себя в безопасности, он прикрутил лампу так, что в ней замерцал только слабый огонек. После этого Рейт с легким сердцем лег в свою постель.
