Тамару он тоже оформил таким же макаром. Она там попыталась что-то пискнуть, но басовитый ей чуток врезал, даже не пистолетом, по-моему, а так, ножкой. После этого все писки прекратились.
— Десять секунд, полет нормальный, — удовлетворенно буркнул бас, управившись с Тамарой. Потом взял меня за сцепленные руки и поволок по полу, пока не дотащил до стены. А там бросил. То же самое он проделал с Тамарой. Поскольку по голове ее не били, а стало быть, соображала она быстрее меня, Тамара перевернулась и села, прислонившись к стене. Я медлил, поэтому меня лично усадил товарищ с низким голосом. Шмякнул меня спиной о стену, сходил куда-то в темноту и вернулся с кольцом широкого скотча. Я тупо посмотрел на все это, а затем мне заклеили рот. И вот примерно в этот момент до меня дошло, что все это неспроста. Что возможно и даже очень вероятно, что нас собираются замочить. Я заметил на секретарском столе термос и какие-то свертки, после чего картина прояснилась окончательно: этот козел сейчас поест, а потом нас замочит. Я даже слегка обрадовался этой наступившей ясности и хотел поделиться этим с Тамарой, но что-то мне мешало. Скотч.
— Ох... — каким-то неестественно напряженным голосом вдруг произнесла Тамара. — Меня, кажется, сейчас стошнит...
— Чего? — недоверчиво спросил бас.
— Стошнит меня сейчас, вот чего!
— Ну и что?
— Ты же мне собираешься рот заклеивать? Так я же задохнусь! Прямо своей блевотиной и задохнусь! — и Тамара натужно захрипела, будто и вправду собиралась устроить какую-нибудь пакость.
Бас на всякий случай отскочил от Тамары, подумал и махнул на нее рукой.
— Сиди так, но если пикнешь!
— Не пикну! — пообещала Тамара и торжествующе посмотрела на меня. А мне было плевать на ее взгляды. Ей бы вот так врезали по черепу, так тоже было бы не до взглядов.
Тем временем Тамара демонстрировала то, ради чего она боролась за свободу слова. Она пыталась установить с басом контакт.
— Вам же не нужно, чтобы я задохнулась, — говорила Тамара. — Вам же, наверное, по-другому все нужно сделать...
— Мне, в принципе, адекватно, — признался бас. — Мне заказали мужика и бабу, которые тут будут ошиваться. А как их кончать конкретно, не сказали, так что можно тебе и задохнуться...
— Э... — растерянно сказала Тамара.
— ...но попозже. Сначала заказчик приедет, посмотрит, тех ли я взял. Может, поговорить с вами захочет. Вот так. — Бас уселся за стол и стал разворачивать свертки, раскладывая на газете хлеб, колбасу и вареные яйца.
— Проголодались, — с сочувствием сказала Тамара.
— А то! — подтвердил бас. — Я же вас тут уже сутки поджидаю. Где вас черти носили?
— Так получилось, — виновато улыбнулась Тамара. — Все дела, знаете ли...
— Знаю, — кивнул бас. — У меня вот тоже дела. Деловой я человек... — И тут он снова затянул это страшное: — Ветер с моря ду-у-ул...
Тамара, к моему ужасу, попыталась подпевать, но все-таки страх оказался сильнее, и на третьей строчке у нее запершило в горле. Бас исполнил песню в гордом одиночестве. Аплодисментов не было.
2
Постепенно боль в моей травмированной голове проходила, и я стал соображать. Не очень быстро, но все-таки. Я сообразил: так, это киллер. Его отправили сделать то, что провалили хмырь и те ребята на джипе. Наверное, это их лучший специалист. Вон как колбасу уминает, скотина... Нуда ладно, черт с ней, с колбасой. О деле — он пришел нас убивать. А почему нас хотят убить? Потому что им нужна дискета Джорджика. А дискета-то у меня в кармане! И если сейчас отдать дискету, то исчезнет причина пускать нас в расход!
Вот тут-то я полностью ощутил, что значит выражение: «Все понимает, а сказать не может». Обычно такое говорят про собак, так вот — положение у меня было что ни на есть собачье.
Я мычал, вращал глазами, ерзал, вертел головой, но эти двое — киллер и Тамара — меня игнорировали. Наверное, думали, это из-за моего плохого настроения.
Тогда я стал изъясняться намеками — придвинулся к Тамаре и стал слегка толкать ее частью своего тела, где находилась дискета. А она была в кармане штанов.
— Ты чего в меня своей задницей тычешься? — нервно отреагировала Тамара. — Отвяжись, а? И так тошно...
Она меня так и не поняла. А басу было не до того — он закончил прием пищи, вытер губы и взялся за телефон.
— Але, — сказал он, набрав номер. — Але, это я. Наконец-то дозвонился. Ну так все. Готово. Обоих взял. Сидят у меня тут, можно прямо сейчас кончить. Ну, лады...
Я ощутил нервную дрожь Тамары. Бас повесил трубку.
— Просили подождать, — важно сообщил он, и Тамара облегченно вздохнула. — Сейчас подъедет заказчик и разберется с вами. Ему какие-то вопросы нужно с вами решить.
— Пожалуйста! — выдала Тамара с неестественным смешком. — Любые вопросы! И вообще, может, мы — это не те двое, которые вам нужны? Может, вы ошиблись?
— Это вряд ли, — сказал бас. — У меня проколов не случается.
— Что, совсем? Совсем-совсем? Ну а если... — Тамара как-то странно заулыбалась, и я почуял очередную провокацию. Сообразить, что у меня дискета в кармане, она не могла, а вот всякую ерунду выдумывать... — Если бы я могла, — пролепетала Тамара. — Если бы я могла вам доставить определенные удовольствия... Те, которые может женщина доставить мужчине...
У баса отвисла челюсть. А у меня она была приклеена скотчем, поэтому осталась на месте.
— ...тогда бы вы могли бы допустить ма-аленький прокол. Допустить, чтобы я случайно сбежала отсюда. А?
Бас не на шутку задумался, оглядел Тамару, посветив фонариком, и сделал вывод:
— Нет, не получится. Мне же уплачено за вас обоих. Деньги, понимаешь ли, поважнее, чем всякие такие удовольствия... Да и тошнит тебя! — спохватился бас. — Тоже вот удовольствие! Начнешь, а тебя... Нет, спасибо.
— Уже не тошнит! — отчаянно боролась за свою жизнь Тамара. — А деньги... Да я вам свой «Ягуар» отдам, он дороже, чем то, что вам проплатили...
— Ты наивная, подруга, — ухмыльнулся бас. — Кто ж мне мешает твой «Ягуар» забрать? Кончу тебя да и заберу.
Тут он был железно прав, и Тамара едва не заплакала от расстройства. Я понимал ее чувства — обидно, когда симпатичной женщине предпочитают красивую машину.
— Ну все, — буркнула Тамара. — Такие мужики пошли... Совершенно невозможно с ними договориться!
Бас на это ничего не ответил, он убрал объедки и выложил на стол более актуальную вещь — пистолет. Тамара этого поначалу не заметила, она решила выяснить отношения не только со всем меркантильным мужским племенем, но и конкретно со мной. Тем более что со мной очень просто и удобно было спорить и ругаться. В ответ я лишь мычал и гневно хлопал глазами.
— И ведь все из-за тебя, — сказала мне Тамара. — Ты же всю мою жизнь загубил!
Судя по тону, у Тамары начиналась истерика — уж не знаю, настоящая или поддельная.
А обладатель душевного баса тем временем неторопливо и аккуратно набивал патронами обойму. Делал он это с очевидным удовольствием, как настоящий мастер в своей сфере, настоящий профессионал.
Последний патрон с веселым щелчком встал на место, и я вздрогнул. А бас удовлетворенно
