сильно, у меня зазвенело в ушах. Перед глазами замелькали светлые пятна — пресловутые искры. А он даже не кулаком бил.
Уилкс стоял надо мной, слишком тяжело дыша, руки его дергались, вися по швам. Его снова трясло мелкой дрожью, и он боролся с собой, чтобы не сжать кулаки. Мы оба знали: если он ударит кулаком, то уже не остановится. Тогда все, конец. Он будет меня бить, пока его не оттащат. И я не была на сто процентов уверена, что в этой комнате кто-нибудь станет его оттаскивать.
Я глядела на него, изо рта у меня стекала струйка крови. Слизнув ее, я поглядела прямо в карие глаза Уилкса. И увидела там бездну. Монстр вырывался из клетки. Я недооценила, насколько Уилкс близок к краю пропасти. И поняла, что последнее предупреждение значило именно это: последнее предупреждение. Последний шанс — не для нас, для Уилкса. Последний шанс для него закончить дело, не окровавив собственные лилейные руки.
Помощник у двери сказал:
— Шериф, там человек двадцать за дверью.
— На публике этого сделать нельзя, — сказал Мэйден.
Уилкс все глядел на меня, и я не отводила глаз. Будто каждый из нас боялся отвернуться, будто от малейшего движения монстр мог вырваться из клетки. Может, вовсе и не Томпсона мне надо было бояться.
— Шериф, — тихо окликнул его Мэйден.
— Через двадцать четыре часа, — сказал Уилкс таким сдавленным голосом, что он был едва слышен, — мы подадим рапорт об исчезновении Чака и Терри. Потом мы вернемся, миз Блейк. Вернемся и задержим вас для допроса по поводу их исчезновения.
— И что вы напишете в рапорте в обоснование вашего мнения, что я могу знать, где они?
Он снова стал сверлить меня взглядом, но эта мелкая дрожь хотя бы прекратилась.
Стараясь говорить без эмоций, я все же произнесла:
— Я уверена, что кто-то из древолюбов вызывал вчера ночью полицию, но никто не приехал. Вы в этом городе закон, Уилкс. Вы — это все, что стоит между этими людьми и плохими парнями. Прошлой ночью вы не приехали, потому что думали, будто знаете, что происходит. Вы думали, что Чак и Терри просто увлеклись. Сегодня вы приехали за телами, но тел не оказалось.
— Вы их убили, — сказал он тихим сдавленным голосом.
Я покачала головой:
— Этого не было.
Строго говоря, я не соврала. Их я не убивала. Я убила Чака, но не Терри.
— Вы сказали, что вы этой ночью их не видели.
— Этого я не говорила. Я сказала только, что я их не убивала.
Уилкс покосился на Ричарда:
— Этот бойскаут их не убивал.
— Я и не говорила, что он это сделал.
— Тот недомерок, что с вами был, Джейсон? Шуйлер? Он бы с ними двумя не справился.
— Он ни при чем.
— Вы меня достаете, Блейк. Не стоит меня сердить.
— Я этого не делаю, шериф Уилкс. Мне действительно не хочется вас сердить. Но я не лгу, я их не убивала. И я не знаю, где они.
Наконец-то полная правда. Я начинала думать, добрался ли Терри до больницы, и склонялась к мысли, что нет. Стая Верна его убила, хотя я обещала ему жизнь? Я очень надеялась, что этого не было.
— Я служу в полиции дольше, чем вы на свете живете, Блейк. Мой индикатор вранья от вас зашкаливает. Вы мне врете, и врете отлично.
— Я не убивала ваших двух друзей, шериф. И я не знаю, где они сейчас. Это правда.
Он присел рядом со мной.
— Это последнее предупреждение, Блейк. Уматывайте к чертям из моего города или я вас спихну в ближайшую дыру. Я давно здесь живу, и когда я прячу тело, его не находят.
— И много здесь народу пропадает? — спросила я.
— Пропавшие люди — это для туризма плохо, — ответил Уилкс. — Но случается иногда. Постарайтесь, чтобы с вами этого не случилось. Уезжайте сегодня же. Если ночь застанет вас в городе — все. Абзац.
Я глядела на него и понимала, что он не шутит.
— Нас уже здесь нет, — кивнула я.
Уилкс повернулся к Ричарду:
— А ты, бойскаут? Согласен? Хватило тебе? Или надо еще добавить?
Я смотрела на Ричарда и мысленно заставляла его соврать. Мэйден все еще держал дубинку у него поперек шеи. Полотенце соскользнуло, и Ричард стоял обнаженный, руки все еще скованы за спиной наручниками.
Он сглотнул слюну и выговорил:
— Хватило.
— Уедешь до темноты?
— Да, — ответил Ричард.
Уилкс кивнул:
— Не могу вам передать, как я рад это слышать, мистер Зееман. Пошли, ребята.
Мэйден очень медленно убрал дубинку от горла Ричарда и шагнул назад.
— Я сниму наручники, если вы обещаете себя прилично вести.
— Договорились, Ричард? — спросил Уилкс. — Сними с него наручники. С этими двумя больше хлопот не будет.
Мэйден был не так уверен, как Уилкс, но сделал, как было сказано. Снял наручники.
Ричард потер запястья, но не потянулся за упавшим полотенцем. Он был не обнаженным, а голым — не смущался этого. Как и большинство ликантропов.
Мэйден пошел к двери вслед за Уилксом, но поглядывал на нас, будто ожидая подвоха. Хороший коп никогда не поворачивается спиной до конца.
Томпсон пошел к выходу последним. В дверях он обернулся:
— У твоего любовника штука побольше тебя самой.
Все, что он со мной до того делал, не заставило меня покраснеть, но тут я залилась краской. Злилась на себя за это, но ничего не могла поделать.
Он заржал.
— Надеюсь, что ты не уедешь. Хочется, чтобы ты осталась, чтобы мы с тобой еще раз увиделись наедине.
— У меня появилась новая цель в жизни, Томпсон: не остаться наедине с тобой.
Он снова заржал и вышел, продолжая хохотать. Помощник, который сообщил о толпе, тоже вышел. Только Мэйден ждал Уилкса.
— Надеюсь, мы никогда больше не увидимся, Блейк, — сказал Уилкс.
— Взаимно, шериф.
— Всего хорошего, мистер Зееман. — Шериф наклонил голову, будто он остановил нас за нарушение правил на шоссе и решил ограничиться предупреждением. Его манера, когда он шел к двери, полностью изменилась. Добрый старина шериф, который приходил расспросить незнакомцев насчет переполоха нынешней ночью.
Когда за ними закрылась дверь, Ричард подполз ко мне. Он потянулся к моему лицу, остановился, чуть не донеся руку.
— Больно?
— Немножко.
Он обнял меня, притянул к себе.
— Поезжай домой, Анита. Возвращайся в Сент-Луис.
