во всех больницах. Там стояла палочка благовонии в курильнице, длинный деревянный жезл, маленький нож и две горящие свечи. Это был алтарь. Ее алтарь или его портативный вариант.
- Поймите меня правильно, но почему здесь вы, а не сестра?
Она ответила, не оборачиваясь, гася палочку в курильнице:
- Потому что, если бы напавшее на вас создание попыталось убить вас еще раз, сестра бы вряд ли даже заметила, а потом уже стало бы поздно.
Она вернулась и села у моей кровати.
Я уставилась на нее:
- Вряд ли сестра бы не заметила мертвеца-людоеда.
Она улыбнулась, терпеливо, почти снисходительно.
- Мы с вами обе знаем, что, как бы ни были ужасны слуги, истинную опасность представляет хозяин.
Я вытаращила глаза - ничего не могла с собой сделать.
- Откуда... откуда вы знаете?
- Я коснулась его силы, когда помогала изгнать его из вас. Слышала его голос, ощущала его самого. Он хочет твоей смерти, Анита. Хочет выпустить из тебя жизнь.
Я проглотила слюну, пульс забился чаще.
- Я бы хотела, чтобы пришла сестра, если можно.
- Ты меня боишься? - спросила она, улыбаясь.
Я хотела сказать 'нет', но...
- Да, но в этом нет ничего личного. Скажем так: после прикосновения смерти я не знаю, кому верить, в магическом, так сказать, смысле.
- Ты хочешь сказать, что я тебя спасла, потому что этот хозяин мне разрешил?
- Я не знаю.
Она впервые помрачнела.
- В этом можешь мне верить, Анита. Нелегко было тебя спасти. Мне пришлось окружить тебя защитой, и частью этой защиты была моя собственная сила, моя сущность. Если бы я оказалась недостаточно сильна или имена, которые я призвала на помощь, были бы недостаточно сильны, мне пришлось бы умереть вместе с тобой.
Я глядела на нее и хотела верить, но...
- Спасибо.
Она вздохнула, оправила подол платья пальцами в кольцах.
- Хорошо, я пришлю к тебе знакомого человека, но потом мы должны поговорить. Твой друг Тед рассказал мне о метках, которые связывают тебя с вервольфом и вампиром.
Наверное, что-то отразилось у меня на лице, потому что она добавила:
- Мне надо было об этом знать, чтобы тебе помочь. Я уже спасла тебе жизнь, когда он приехал, но я пыталась восстановить твою ауру, и не получалось. - Она провела надо мной рукой, очень близко, и я ощутила, как теплый след ее силы коснулся моей. Над грудью, над сердцем она остановила руку. - Вот здесь дыра, будто не хватает какого-то куска. - Рука пошла ниже, остановилась над бедрами или в нижней части живота - зависит от точки зрения. - Здесь еще одна. И там, и там - чакры, важные энергетические точки тела. Опасно, если не можешь закрыть их от магического нападения.
И снова у меня сердце забилось сильнее, чем надо было.
- Они закрыты. Я последние полгода над этим работала.
Леонора покачала головой, осторожно убирая руки.
- Если я правильно поняла слова твоего друга насчет триумвирата силы, в который ты входишь, то эти места - как электрические розетки в стене твоей ауры, а у тех двух тварей - вилки от них.
- Они не твари.
- Тед их описал в очень нелестных красках.
Я нахмурилась. Действительно, похоже было на Эдуарда.
- Теду не нравится, что у меня такие... близкие отношения с монстрами.
- У тебя любовные отношения с обоими?
- Нет... то есть... - Я попыталась найти короткую версию. - Я спала с ними обоими в разное время. То есть какое-то время я... встречалась с ними обоими, но ничего хорошего не вышло.
- Почему?
- Мы стали вторгаться в сны друг друга. Думать мыслями друг друга. Каждый раз после секса это становилось сильнее, будто узлы затягивались еще туже.
Я замолчала - не потому, что все сказала, а потому, что словами этого было не передать. И начала снова.
- Однажды, когда мы были втроем и просто разговаривали, пытаясь разобраться, у меня в голове возникла мысль, которая не была моей. Или я решила, что она не моя, но я не знала чья. - Я подняла глаза на Леонору, пытаясь заставить ее понять, какой это был ужас.
Она кивнула, будто поняла, но следующие ее слова показали, что главное она упустила.
- Ты испугалась.
- Ага, - произнесла я, подчеркивая каждый слог, чтобы сарказм до нее дошел.
- Неподконтрольность, - сказала она.
- Да.
- Невозможность уединения.
- Да.
- Зачем ты приняла эти метки?
- Они бы погибли оба, если бы я этого не сделала. Мы все могли погибнуть.
- Значит, ты это сделала для спасения жизни.
Она сидела, скрестив руки на коленях, непринужденно зондируя мои парапсихические раны. Терпеть не могу людей, которые всегда собой довольны.
- Нет, я не могла потерять их обоих. Потерю одного я еще могла бы пережить, но не обоих - если в моих силах было их спасти.
- И эти метки дали вам силу победить ваших врагов.
- Да.
- Раз тебе страшно от мысли, что ты разделяешь с ними свою жизнь, то почему для тебя так много значит их смерть?
Я открыла рот, закрыла, потом заговорила снова:
- Наверное, я их любила.
- Любила. Прошедшее время. 'Любила', не 'люблю'?
Вдруг на меня навалилась усталость.
- Я уже и не знаю. Просто не знаю.
- Если кого-то любишь, это ограничивает твою свободу. Если любишь, жертвуешь приличной долей уединения. Если любишь, ты уже не просто сама по себе, а половина пары. Думать или поступать по- другому - значит рисковать утратить любовь.
- Но речь шла не об общей ванной или споре о том, кто с какой стороны кровати будет спать. Они хотели разделить со мной мой разум, мою душу.
- Насчет души - ты серьезно в это веришь?
Я откинулась на подушку, закрыла глаза.
- Не знаю. Думаю, что нет, но... - Я открыла глаза снова. - Спасибо, что спасла мне жизнь. Если я когда-нибудь смогу отплатить тебе тем же, я это сделаю. Но объяснять тебе нюансы своей личной жизни я не обязана.
- Ты абсолютно права. - Она расправила плечи, будто отодвигаясь, и вдруг показалась не такой назойливой, а просто собранной, деловой. - Вернемся к аналогии между дырами и электрическими розетками. То, что ты сделала, - это замазывание, покрытие дыр штукатуркой. Когда тот хозяин, Мастер, на тебя напал, его сила сорвала эту штукатурку и открыла дыры. Закрыть их своей собственной аурой ты не можешь. Я себе даже не представляю, каких усилий будет стоить наложить на них заплату. Тед говорил, что
