– Происхожу от них...
– Не думала, что ты любишь женщин, Мередит.
У меня шею начало ломить, оттого что я глядела на ее шесть футов[14], стоя на коленях.
– Я и не люблю, как правило, но если только это удовлетворит и кольцо, и ваше величество, то пусть будет так.
Она подошла ближе, заставив меня еще больше запрокинуть голову – наверное, нарочно.
– Ты сделаешь все, чтобы доставить им возможность заполучить этого ребенка?
Я прекрасно разглядела ловушку в ее словах и попыталась ее избежать.
– Не все, нет.
– Но многое, – предположила она, нависая надо мной. – Ты многое сделаешь, чтобы они смогли трахаться?
Мне хотелось сесть на пятки, или лечь, или что угодно, только бы изменить неловкое положение шеи. Отвечать на вопрос мне не хотелось. Ничего хорошего он не предвещал.
– Отвечай, Мередит.
– Да, тетя Андаис, я многое сделаю, чтобы они смогли зачать обещанного кольцом ребенка.
– Почему ты так об этом заботишься?
– В них обоих бьется жизнь. Я видела это, чувствовала. Это дар Богини. Как же я могу не уважать ее дар? Когда-то ты носила кольцо, полное силы. Ты должна помнить, как это бывает.
Она схватила меня за волосы и дернула мою голову назад и вниз, будто стремилась сломать мне шею. Она зарычала мне прямо в лицо:
– Я не богиня плодородия! Я сняла кольцо с пальца моего врага. Это военный трофей, и он служил мне, но моя магия магии кольца не сродни. Я никогда не видела никаких призрачных детей. Я видела секс, страсть, любовь, но детей... – Она за волосы вздернула меня на ноги. Я схватилась за голову рукой, чтобы было не так больно. – Я никогда никаких детей не видела!!
Мы почти соприкасались носами. Больно было так, словно она решила вырвать мои волосы с корнями.
– Почему тебе так важно, чтобы Бидди и Никка трахнулись?
Я процедила сквозь сжатые зубы, стараясь не заорать от боли:
– Потому что я – принцесса этого двора, и у меня есть шанс дать сидхе первого ребенка за целый век. Это мой долг и честь – дать жизнь этому ребенку.
Она отпустила меня так резко, что я упала, и только рука Галена не дала мне расквасить нос о каменные плиты. Она взяла Галена за подбородок.
– Ой, он злится! Ему не нравится, что я сделала тебе бобо. Я его так и не попробовала, знаешь? Я всегда думала, что он вроде Никки, слишком нежен в постели, но он пугается не так легко, как Никка. В политике безнадежен, но смелость у него есть, этакий 'герой, обреченный на смерть ради правого дела'. Он чего-нибудь стоит как любовник?
Скажи я 'да', и она попросит его на время. Скажи я 'нет', и я солгу. Для меня он тоже был слишком нежен, но когда мне хотелось именно нежной любви, Гален был практически идеален.
– Мне кажется, на твой вкус он слишком нежен, тетя Андаис.
– Но не на твой? – Она опустилась на колени, залив морем черного шелка пол перед моими потупленными глазами.
– У меня в спальне предпочтения немного разнообразней, чем твои, дорогая тетя.
– Почему это любой ласковый эпитет из твоих уст звучит как 'поди ты к черту'?
– Я никого не хотела задеть.
– Мне говорили, что ты любишь жесткий секс, Мередит. – Она наклонилась вперед с шепотом: – Не такой жесткий, как я или Кел, но достаточно жесткий.
– Не каждую ночь, тетя Андаис. – Я не пыталась поднять глаза выше ее обтянутых шелком колен. Мне было больно, мне жутко надоели нездоровые игры. Мне не пришло в голову, что она расценит усиление магии как угрозу себе. Произошло так много всего, что мы просто не могли держать ее в курсе. Но она была нашей королевой, и по моей вине она стала казаться слабой. Весь двор решит, что я недостаточно ее уважаю, чтобы сообщать ей обо всем и просить ее совета, раз ей пришлось получать доклады со стороны. Она так взбесилась из-за не такого уж крупного происшествия, а что с ней станет, когда она узнает о возвращении чаши? Об этом я ведь тоже ей не говорила! Но об этом я ни за что не стану говорить при всем дворе. Слишком опасно.
– Если ты не забеременеешь, ты не станешь королевой, – проговорила она мне в макушку.
– Я не получу ребенка, не давая Никке и Бидди завести своего.
– Обеспечь по ребенку хоть каждой паре при дворе – мой трон ты так не получишь.
– Мне и не нужно трона, если я смогу обеспечить неблагим рождение сотен детей.
– Кел тебя убьет!
– Знаю.
– Ты вообще хочешь править? – спросила она с таким видом, словно о таком и спрашивать нелепо.
– У меня нет другого выбора, кроме как править – или умереть.
Она схватила меня за плечи, и Гален попытался меня удержать – ошибка, за которую я расплатилась синяками. Она с силой вырвала меня из его рук.
– Ты хочешь править?!
– Если выбор стоит между мной или Келом, то лучше уж я.
– А если есть третий вариант? – спросила она.
– Я не знаю третьего варианта.
– Так ли, Мередит? Неужели ты не знаешь, кто уже правил бы здесь, если бы ему дали?
Наверное, у меня на лице отразилось все мое недоумение, потому что она заорала в голос:
– Баринтус здесь правил бы! Он все время подбивал Эссуса убить меня и занять трон, потому что тогда он подобрался бы к власти так близко, как только позволяла ему клятва! – И она ткнула пальцем в Баринтуса, стоящего сбоку от ступеней.
– Я говорила, что мы с ним не сделали ничего, что могло бы дать ему королевскую корону. Я поклянусь тебе чем пожелаешь. Кто нашептал тебе эту ложь?
– Ложь, Мередит,
– Я не знаю, что еще тебе рассказали, но про Баринтуса – ложь.
– Тогда скажи, где мне солгали еще, Мередит! Кольцо выбрало пару, но я услышала об этом от других, не от тебя. Ты отправила в темницу стражниц моего сына, не спросив моего разрешения. Ты подозреваешь в убийстве кого-то определенного, но не говоришь мне кого. Ты трахнула моего нового капитана стражи и переманила его на свою сторону. Мрак и другие с ним убежали в ночь, и я не знаю почему! – Она еще приблизилась ко мне, схватила за локоть и прокричала мне в лицо: – Я здесь королева! Не ты!
Я сказала очень тихо, слишком испуганная, чтобы злиться, слишком испуганная, чтобы волноваться о будущих синяках на руке:
– Я пришла рассказать обо всем этом и еще о большем, моя королева, но не успела. Ты не позволила мне поговорить с тобой наедине.
– Чего из этого ты стыдишься, чтобы шептать мне на ухо?!
– Я ничего не стыжусь, но среди нас есть изменники, которым не стоит знать все подробности.
Она вздернула меня на цыпочки.
– Мы наказали изменников!
– Могу ли я представить на твой суд еще нескольких? Тех, кто напал на моих людей и на меня.
– Ты сказала, что нового покушения не было! – Она притянула меня к себе.
– Я сказала, что
Я стояла от нее так близко, что заметила мгновенный проблеск в глазах. Она знала о пророчестве. Вот почему она настояла, чтобы во время нынешнего визита в волшебную страну я спала с божествами растительности. Я увидела это в ее глазах, это и еще кое-что – прежде чем она взяла себя в руки. Страх. Я
